Куда подевались все мамы? - Дэвид Олсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Мона!» сказал д-р Эванс громче, наклоняясь к ней. «Уж извините Мону, миссис Роджерс. Она у нас влюблена».
«Да, да… э… .на следующей неделе. Как насчет четверга?» запинаясь, произнесла Мона.
«Мона! Я сказал – понедельник или вторник, всего пять минут».
«В понедельник. В час дня – подойдет?
«Хорошо», ответила миссис Роджерс. «А вас – поздравляю! Билли, идем домой!»
Билли соскочил с дивана, подобрал сломанную машинку, которую он уже забраковал, и отнес ее на стол Моны. «Извините!»
«Кто следующий?» позвал д-р Эванс. Моне никогда не нравилось, как он вызывает пациентов. «Кто следующий» – звучит как у парикмахера, а не в приемной у врача.
«Я, д-р Эванс», сказал мистер Эллисон, поднимаясь со стула.
«Доброе утро, г-н Эллисон. Что беспокоит сегодня?»
«Честно говоря, доктор, курил много».
Теперь, когда ушел Билли, а мистер Эллисон был в кабинете, в приемной установилась неловкая тишина. Слышно было только, как миссис Вейзак переворачивала страницы журнала. Мона приготовилась печатать, занесла руки над клавишами и вновь увидела перед собой Билли, затем Боба, потом – снова Билли. Как они могут так походить друг на друга? Просто невероятно – сходство как отца и сына. Такое близкое сходство просто не может быть. Однако, оно было…
Как это может быть? Как? Как? Этот вопрос мучил Мону все оставшееся утро, не давая ей работать, встряхивая ее эмоционально, сбивая с толку… Если бы она могла уйти из приемной, ее бы, наверное, стало легче. Она с нетерпением ждала перерыва на обед. Когда стрелки, наконец, показали полдень, Мона прошагала три квартала до кафе, но даже здесь Билли и Боб и ее вопросы остались с ней. Она заказала сэндвич с ветчиной, салатом и помидорами, но едва надкусила. Вернувшись в офис, она не могла даже вспомнить, что она ела.
Во второй половине дня Мона изо всех сил пыталась работать, но голова ее плыла от эмоций, смешения воспоминаний и вопросов. Иногда она чувствовала себя как пьяная. Около двух часов она почувствовала приближение головной боли – когда боль поднимается от основания черепа и постепенно охватывает всю голову. Она все еще пыталась работать, но временами по пять-десять минут просто сидела, погрузившись в воспоминания… Ей вспомнилась их единственная ссора с Бобом. Она закончилась тем, что она швырнула в него упаковку презервативов и выкрикнула: «Надежно! Как же! Черта с два!» Она увидела, как Боб открывает дверь с табличкой «Гинеколог». Видит, как он сидит рядом, а она объясняет, почему она хочет сделать аборт… И вновь похороны…
* * *«Привет!» Веселый голос ворвался в тишину приемной. Мона подскочила на месте. В дверях стоял Эл.
«О! … Привет!» ответила Мона, стараясь собраться с мыслями. В то же время д-р Эванс вышел в приемную и положил конверт на стол Моны.
«Здравствуй, Эл!»
«Как дела, д-р Эванс?»
«У меня-то нормально», ответил д-р Эванс, «а вот за Мону – не ручаюсь. Однако, хорошо вы погуляли в Санта-Барбаре! Она сегодня больше мечтает, чем работает».
Эл закрыл за собой дверь и вошел в приемную. «Уж извините нас», сказал он, улыбаясь. «Классно было! Мона – такая девчонка!»
«Это точно. А ты уж о ней позаботься, слышишь?»
«О чем речь – с удовольствием!» ответил Эл, поглядывая на Мону с тем особым выражением, что давало ей понять, что он скоро попросит ее выйти за него замуж. Мысль эта почему-то не вызывала в ней ответного чувства. По крайней мере, сейчас. Она чувствовала, что у нее нет сил даже думать об этом.
Д-р Эванс тактично вернулся в кабинет и прикрыл за собой дверь. Эл взглянул на портрет Боба на столе Моны. Он чувствовал некоторое беспокойство.
«Когда мне за тобой заехать сегодня?»
«Даже не знаю», ответила Мона.
«Может, не пойдем в кино? Я очень устала. Просто где-нибудь посидим, поужинаем – в тихом местечке?»
«Вот и прекрасно! Поведу тебя сегодня в очень приличное место. Уж сегодня-то я смогу себе это позволить. Ты приносишь мне удачу», распинался Эл, «сегодня у меня продаж больше, чем за весь прошлый месяц. Фантастика! Так мне подъехать в семь?»
«Хорошо».
Эл подошел ближе к столу, нагнулся и поцеловал Мону. «Тогда – пока!»
3
Трое – уже толпа
Моне Эл понравился; но не сразу. Он был довольно шумным и любил играть роль «покровителя». Боб был совсем не таким. Но ей пришлось принимать Эла таким, как он есть. «Он – то, что он есть», говорила она себе. «Все торговые агенты такие. Может, потому они и торгуют. Ведь то, что они стараются продать в первую очередь, это самих себя».
* * *Эл во многом был полной противоположностью Бобу. У него были темные волосы, а Боб был блондином. Эл – крепко сложен и мускулист, и в этом Бобу было далеко до него. Сравнение было часто не в пользу Боба. Эл был страстным и был убежден в том, что в сексе оба партнера должны получать удовольствие. Моне это нравилось; это раскрепощало. Боб же так и не смог избавиться от мысли о порочности того, что парни делают с девушками. Эла лишь смущало то, как парни разговаривают между собой о сексе: Ну, что, у тебя уже с ней было?, «И как она – горячая штучка?» «Приемчики знает?» – обычный мужской шовинизм.
Эл обладал безудержным темпераментом, но мог быть и предельно деликатным в интиме. Он относился к ней очень бережно, и ее это нравилось. Действительно нравилось. Роль независимой, делающей карьеру женщины, уже не так привлекала Мону, и она поняла, что Эл ей необходим. Но сегодня с ним будет нелегко. Все, что ей хотелось сегодня, это заползти в ванну и подумать. Что делать? Просто невозможно объяснить Элу, что она чувствует, чтобы он мог понять ее…
* * *К семи она была готова. Эл повез Мону в Бенни на бульваре Заходящего Солнца. Шикарный ресторан с соответствующей атмосферой и ценами. Когда Мона поняла, как приподнято настроен сегодня Эл, ее сделалось неловко и про себя она взмолилась, чтобы он не стал делать ей предложение. Этот вечер мог бы получиться просто потрясающим, но Мона уже с самого начала знала, что он будет испорчен. Иначе и быть не могло, уж слишком на разные частоты они были настроены – Мона хотела просто спокойно поужинать, а Эл – горел энтузиазмом.
* * *«Ну, и в итоге я все же поговорил с д-ром Левином. Ты бы видела его оборудование! Некоторое, клянусь, работает еще с 1920-ЗОх годов. Хоть музей медицины открывай. Славный малый! Как ребенок на Рождество – сделал заказ почти на семь тысяч долларов и готов еще тыщи на четыре!»
Мона не слушала. Время от времени она поднимала на Эла глаза и притворялась, что слушает, но ничего не воспринимала. Воодушевленный своей удачей по продаже оборудования, он сначала этого не замечал.
«Знаешь, сначала я думал, что он просто не любит деньги тратить и консерватор, но после такого заказа, я понял, что я к нему несправедлив – как я мог так о нем думать? Во всяком случае, сегодня я богат, так что заказывай что хочешь!»
Мона открыла объемистое меню, стараясь хоть за ним найти укрытие. «Мне только салат, я не голодна», – сказала она. Эл, вторгся в ее укрытие, потянув на себя меню: Ну, давай, куй железо, пока горячо! Когда еще у меня будет такой удачный день… «
«Я правда не хочу», ответила Мона, снова поднимая меню.
«А вино будешь?» спросил Эл.
«Нет».
Официант подошел к столу и посмотрел на них сверху вниз – как в прямом, так и в переносном смысле. Моне показалось, что он уже вычислил, что они не вписываются в круг посетителей этого шикарного ресторана с вышколенным персоналом. «Если видят, что ты богат», подумала она про себя, «всегда дадут больше времени на выбор».
«Вы заказываете?»
«Шеф-салат», ответила Мона, зная, что это именно то, что официант ожидал услышать. Она почти слышала, как он сказал про себя «дешевка!»
«Заправка?»
««Тысяча островов». И воду», ответила Мона, жалея, что не может добавить «разумеется». Еще она с удовольствием спросила бы его, чистая ли у них вода.
«А вам, сэр?» спросил официант, поворачиваясь к Элу.
«Стейк из говяжьего филе, с кровью, печеный картофель и хорошее красное вино». Официант позволил себе легкую усмешку удивления.
«Ну, девушка, никогда бы не подумал, что ты можешь отказаться от стейка! Наверно, погодка на тебя давит», сказал Эл Моне.
* * *С тех пор, как Эл заехал за ней, она едва ли произнесла несколько слов, но когда она отказалась от мяса, до него наконец-то дошло, что здесь что-то не так. Пока они ждали заказа, Эл старался изо всех сил, чтобы ее развеселить, но ничего не получалось. Ничего с ее стороны, кроме пары вежливых улыбок и притворного интереса. Никогда раньше он ее такой не видел – усталой, бледной – да, но не такой. Он не знал, что делать.
Когда принесли еду, и он заметил, что она не ест, а лишь ковыряет вилкой в салате, уставившись в тарелку, Эл потянулся через стол и приподнял ее за подбородок.
«Эй, Несмеяна! Что с тобой сегодня? Я тебя чем-то обидел?»
«Нет, совсем нет, правда. Я просто устала», солгала Мона.
