Скала - Питер Мэй

— Что ж, Фионлах, — сказала миссис Маккей по-гэльски, — вижу, твои родители не озаботились тем, чтобы научить тебя английскому до школы. — Я немедленно разозлился на маму с папой. Почему я не могу говорить по-английски? Они что, не знают, как это унизительно? — Тебе следует знать, что в классе мы будем говорить только по-английски. Это не значит, что гэльский — плохой язык, просто так принято. Скоро мы узнаем, насколько быстро ты учишься. — Я не мог поднять глаз от парты. — Начнем с того, что дадим тебе английское имя. Ты его знаешь?

Я поднял голову с некоторым вызовом:

— Финлей. — Я это знал, потому что так меня называли родители Артэра.

— Хорошо. Поскольку я собираюсь записать вас всех в журнал, скажи мне свою фамилию.

— Маклодж! — Примерно так моя фамилия звучала на гэльском.

— Маклауд, — поправила учительница. — Финлей Маклауд.

Потом она перешла на английский и записала остальные фамилии. Макиннес, Макдональд, Мюррей, Макритчи, Маклин, Пикфорд… Все посмотрели на мальчика по имени Пикфорд, а миссис Маккей сказала что-то такое, отчего весь класс захихикал. Пикфорд покраснел и пробормотал нечто невнятное в ответ.

— Он англичанин, — прошептали мне по-гэльски с соседней парты. Я с удивлением обернулся и увидел хорошенькую девочку со светлыми волосами, заплетенными в косички. На конце каждой красовался голубой бант. — Пикфорд — единственная фамилия, которая начинается не на «м», значит, он англичанин. Миссис Маккей догадалась, что он — сын смотрителя маяка: они всегда англичане.

— О чем это вы шепчетесь? — У учительницы был резкий голос, а то, что она говорила по-гэльски, испугало меня еще сильнее.

— Извините, миссис Маккей! — сказала девочка с косичками. — Это я перевожу для Финлея.

— Значит, переводишь? — насмешливо переспросила учительница. — Какое взрослое слово для маленькой девочки, — она заглянула в журнал. — Я собиралась посадить вас по алфавиту, но раз ты такой лингвист, Марджори, оставайся сидеть рядом с Финлеем и… переводи для него.

Марджори улыбнулась, весьма довольная собой — насмешку она пропустила мимо ушей. Я был доволен тем, что рядом будет сидеть хорошенькая девочка с косичками. Я оглядел класс и поймал на себе сердитый взгляд Артэра. В тот день я решил, что он хотел сидеть рядом со мной. Теперь я знаю: он начал ревновать.

На площадке во время перемены я призвал его к ответу:

— Зачем ты всем рассказал, что я не говорю по-английски?

Он остался невозмутим.

— Они бы все равно узнали.

Артэр вытащил из кармана серебристо-синий ингалятор, вставил раструб в рот, нажал на кнопку и вдохнул. Я не находил в этом ничего необычного. Сколько я его знал, он всегда ходил с ингалятором. Мои родители говорили, что у него астма, но это почти ни о чем мне не говорило. Я просто знал, что Артэру иногда трудно дышать, и если он вдохнет из ингалятора, ему станет легче.

Большой рыжеволосый мальчик выхватил у него ингалятор.

— А это что? — он поднял его и посмотрел на свет, как будто хотел разглядеть, что там внутри. Так я впервые столкнулся с Мердо Макритчи. Он оказался выше и крепче других мальчиков, а волосы у него были морковно-рыжего цвета. Позже я узнал, что его называют Мердо Руад: «руад» по-гэльски означает «красный». Буквально — «Рыжий Мердо». Так Макритчи-младшего прозвали, чтобы отличать от отца, тоже Мердо Макритчи. У того были черные волосы, так что звали его Мердо дуф — «черный». У всех на острове были прозвища, потому что имена и фамилии часто повторялись. У Рыжего Мердо был брат Ангус, на пару лет старше нас, главный задира в своем классе; его прозвали «Ангел». Мердо явно собирался пойти по его стопам.

— Отдай! — Артэр попытался выхватить ингалятор, но Рыжий держал его высоко. Каким бы крепким ни был мой друг, он не мог тягаться с Мердо. Рыжий бросил ингалятор другому мальчику, тот — третьему, а последний вернул трофей Мердо. Вокруг него уже вилась кучка новоявленных сторонников — такие слетаются к хулиганам, как мухи на дерьмо. Мозгов у них хватает только на то, чтобы самим не стать жертвами.

— Попробуй отними, хрипун! — Мердо явно издевался. Когда Артэр потянулся к ингалятору, Рыжий бросил его одному из подручных.

Я слышал, что мой друг уже дышит с хрипом: паника и унижение не давали ему как следует вдохнуть. Я поймал одного из дружков Мердо и отнял у него ингалятор.

— Держи! — Артэр сразу же сделал несколько вдохов. Вдруг кто-то схватил за воротник — и неодолимая сила протащила меня вверх по школьной стене. Галечная штукатурка оцарапала кожу на затылке.

— Какого черта ты лезешь, гэльский сосунок? — лицо Мердо оказалось в двух дюймах от меня, я чувствовал его гнилое дыхание.

— Оставь его в покое! — это был голос маленького мальчика, но звучал он очень властно. Ребята, собравшиеся посмотреть, как меня проучит Рыжий Мердо, мигом затихли. На широком уродливом лице хулигана возникла тень недоумения. Против него выступают второй раз за минуту! С этим надо покончить. Мердо выпустил мой воротник и обернулся. Мальчик, который его окликнул, был не больше меня, но что-то в его манере держаться заставило хулигана остановиться. Стало так тихо, что были слышны шум ветра и смех девочек, резвившихся на другом конце площадки. Все смотрели на Мердо. Он понял, что его репутация под угрозой.

— Будешь лезть в мои дела — позову старшего брата.

Мне захотелось рассмеяться.

Мальчик внимательно смотрел на Рыжего Мердо, и было видно, что тому это не нравится.

— Ну, если ты побежишь за старшим братом… — Слова «старший брат» он выплюнул с презрением. — Тогда мне придется все рассказать отцу.

Мердо заметно побледнел:

— Просто… держись от меня подальше.

Ответ звучал неубедительно, и все это понимали. Он ушел прочь, дружки поспешили за ним. Кое-кто уже думал, что, возможно, поставил не на ту лошадь.

— Спасибо, — сказал я мальчику, когда все разошлись. Он пожал плечами, как будто не сделал ничего особенного.

— Ненавижу чертовых ублюдков.

Я впервые слышал, как кто-то ругается. Мальчик сунул руки в карманы и ушел к пристройке.

— Кто это? — спросил я Артэра.

— А ты не знаешь? — мой друг страшно удивился. Я помотал головой. — Это Дональд Мюррей, — Артэр говорил тихо, с трепетом. — Сын пастора.

Прозвенел звонок, все пошли обратно в класс. И получилось так, что я проходил мимо кабинета директора как раз в тот момент, когда он открыл дверь и всматривался в толпу учеников в поисках подходящей кандидатуры.

— Ну-ка, мальчик!

Он указал на меня пальцем. Я остановился, и он вложил мне в руку конверт. Потом он что-то сказал мне, но я ничего не понял и стоял в тихой панике.

— Он не знает английского, и миссис Маккей велела мне переводить для него, — Марджори, словно ангел-хранитель, вмиг оказалась у меня за плечом. Когда я обернулся, она радостно улыбнулась.

— Правда? Так ты переводчик? — директор оглядел нас с интересом, приподняв бровь. Он был высокий, лысый и всегда носил очки-полумесяцы и серые твидовые костюмы на размер больше, чем нужно. — Тогда тебе лучше пойти с ним, юная леди.

— Да, мистер Маколей! — Марджори знала всех, и это было удивительно. — Идем, Финлей, — она взяла меня за руку и снова вывела на площадку.

— Куда мы идем?

— Директор дал тебе заказ в магазин в Кробосте для школьного буфета.

— Для буфета? — Я не понимал, о чем она говорит.

— Ты что, ничего не знаешь? Чипсы, лимонад и конфеты можно купить прямо в школе: у нас есть свой буфет, чтобы мы не бегали в магазин у дороги и не попали под машину.

— Ясно, — я кивал, а сам думал, откуда она все знает. Только потом я узнал, что ее сестра учится в шестом классе начальной школы. — Значит, под машину попадем только мы?

Марджори захихикала.

— Старик Маколей решил, что ты осторожный.

— Ну значит, он ошибся, — я вспомнил свое столкновение с Рыжим Мердо. Моя спутница опять захихикала.

Магазин в Кробосте находился в старом каменном амбаре в полумиле от школы, в конце дороги. Он стоял на углу у главной дороги, в его двух маленьких витринах никогда ничего не выставлялось, а узкая дверь между ними служила входом в магазин. Мы видели амбар вдалеке, а рядом с ним — каменный сарай с красно-коричневой шиферной крышей. Однополосная дорога, по которой мы шли, была длинная и прямая, без тротуаров; с обеих сторон ее стояли покосившиеся деревянные столбы — жалкая загородка от овец. Высокая трава вдоль канавы клонилась от ветра, а вереск почти высох. Казалось, дома нанизаны на нитку основной дороги, как квадратные бусины. Вокруг не было ни кустов, ни деревьев — только заборы и остовы ржавых машин и тракторов.

— Ты живешь в Кробосте, да? А где? — спросил я Марджори.

— Нет, я живу на ферме Мелнес, это в двух милях от Кробоста, — она понизила голос, так что из-за ветра ее было едва слышно. — Моя мама — англичанка, — Марджори как будто открыла мне свою тайну. — Поэтому я говорю по-английски без гэльского акцента.