Влюбленный викинг - Александра фон Лоренц

Новоиспеченный граф не забывал старинные норвежские обычаи и любил обедать вместе со своей дружиной. Акселю подавали в маленький зал в тех редких случаях, когда он принимал официальных гостей или чувствовал себя нездоровым. Но больным или слабым представить громадного графа было трудно: он возвышался над всеми дружинниками на полголовы. На широких плечах крепко сидела голова правильной формы с копной платиновых волос, а длинное лицо с холодными светло-голубыми глазами из-за разрубленной брови всегда имело суровый вид. Из-за жесткого лица и беспощадности в сражениях к нему и приклеилась кличка — Аксель Свирепый.

— Кабан-то от него не ушел, — вмешался в разговор Грим, второй охотник, — а вот из моих рук по его вине прямо упорхнула такая добыча!

— Что за добыча? — раздались любопытные голоса за столом.

Красивая сарацинка Сусанна, наложница графа, сидевшая рядом с ним за столом, сверкнула черными глазами в сторону своего господина, лицо которого заинтересованно вытянулось. Женщина была одета по-восточному: коротенький бархатный кафтанчик, вышитый замысловатыми узорами, широкие шаровары с богато украшенным поясом, множество бус и браслетов. Аксель любил позабавиться с искусной в любовных утехах экзотичной красоткой, а она, похоже, зорко охраняла свое единоличное право на графскую постель.

— О, вы никогда не видели такую ягодку! — губы рассказчика сложились в слащавую трубочку, — огненная грива, как у льва, а сама — точеная статуэтка.

— А глаза, глаза! — восхищался Ульф, — похоже, под ее грудью бьется огненное сердце. Как она тебя лихо отбрила!

— И что же? Не испугалась такого громилу? — изумился кто-то из норвежцев.

— Похоже, она из тех, кто ничего не боится в ярости, — ответил рассказчик с явным удовольствием — его речь явно заинтересовала всех присутствующих, — если б не я, досталось бы нашему громиле Гриму.

— Ладно врать, это ей бы досталось от меня, — обозлился его приятель.

— Ну, ладно! Во всяком случае, ненавидит она нашего брата изрядно. Думаю, исцарапала бы твою рыжую морду.

— А с чего это она так ненавидит нас? — наконец, подал голос заинтригованный Аксель.

— Кто ее знает, старуха знахарка, ее тетка, говорит, что досталось ее семье от нас. Но шипит малышка как гадюка, хотя от этого становится еще краше.

— Любую лошадку можно объездить, даже злую, главное, чтобы наездник был искусный! — самодовольно заявил граф.

— Ну, только не эту, — возразил ему отвергнутый охотник, — она так зыркнула на меня, что я сразу понял: ее можно взять только, если оглушить.

— Ну и оглушил бы, — закричали за столом.

— А вдруг она девственница? — не согласился Грим: ему совсем не хотелось выглядеть в глазах друзей размазней, — вот наш граф сам издал указ — «живем здесь по законам Норвегии», — а значит, за изнасилование девственницы — петля!

— А что ты хочешь, чтобы жить без закона? — Аксель недовольно посмотрел на викинга, — так мы и друг другу скоро глотки перережем. Ты попробуй ее не силой взять, а обхождением, — хевдинг хищно улыбнулся, — любую кошечку можно упросить спрятать коготочки.

— С этой не получится, — сказал помощник хевдинга Ульф, — я сразу понял. Хотя приз стоил бы того. Возможно, в ее жилах есть даже примесь благородной крови, вы бы видели ее ножки.

— А что ножки? — обедающие уже и забыли, зачем они собрались за столом.

— Щиколотки узкие, вот такие, — викинг показал пальцами, — меня не проведешь, это явный признак благородного происхождения. Не то, что у наших баб, ноги как колоды. Но с ней, сколько не возись — толку не будет.

— А вот я тебе скажу, что просто вы не умеете обращаться с женщинами, — заявил распаленный таким откровенным разговором Аксель, — у баб все чувства начинаются вот отсюда, — граф хлопнул себя по паху, — сначала немного обхождения, а потом надо брать за рога — и она твоя.

— Много ты знаешь, — не согласился Ульф, — конечно, с твоей наложницей все просто — она и так тебе все места вылизывает, рабыня покорная! А эту не так просто возьмешь, гордая.

— Зато, если покорить такую лошадку, то понесет быстро как ветер, — ехидно улыбнулся исландец Бьярни, тоже свежеизготовленный нормандский барон.

— Ну, если вам не под силу справиться с малышкой, так я ее сам возьму, — Аксель положил на стол свою широкую ладонь. По всему было видно, что лесная красавица заинтересовала его не на шутку.

— Ха, — рявкнул раздосадованный Грим, — конечно, богатый граф со свитой приедет, нарядный как павлин! Конечно, в таком виде любую бабу себе в наложницы возьмешь! Они тебя за твои деньги полюбят!

Аксель злобно поиграл желваками.

— Ладно, я вам всем докажу — пойду в этот лес как простой дружинник, и она будет моей через две недели.

— Это с твоим-то шрамом и зверской рожей? Ладно! Спорим! Спорим на пятьдесят солидов, ты ее и за три месяца не объездишь, — Грим ткнул свои кулачищи в бока и принял задиристую позу.

— Хорошо, спорим, — граф поднялся во весь свой огромный рост, — раз она такая недотрога — пусть будет месяц, но вы мне окажете небольшую помощь.

— Это какую же?

— Потом расскажу, — Аксель хитро сощурил светло-голубые глаза и протянул свою могучую руку для заключения пари, — значит так, пятьдесят солидов и месяц, годится?

Коварный замысел

К вечеру ветер совершенно угомонился, стало удивительно тихо. Только было слышно, как на лугу, раскинувшемся возле лесного озера, паслись кони. С этого озера, расположенного невдалеке от дома тетушки Луизы, несмолкаемым гомоном доносилось кваканье лягушек, да где-то далеко в лесу ухал неутомимый филин. Солнце уже готовилось уйти на покой. Золотистые лучи его глубоко проникали в лес и придавали ему необыкновенное очарование. Шарлотта с удовольствием брела в тех местах дороги, где сквозь кроны деревьев пробивались его последние лучи. Хотя солнце уже не очень грело, но в этих местах мелкий шелковистый песочек еще оставался горячим. Перетертый многочисленными колесами и копытами в муку, серый песок как вода охватывал босые ноги, и необыкновенно мощная энергия земли проникала сквозь кожу и приятно расходилась по всему телу.

За девушкой плелась серая низкорослая лошадка. Деревенские парни, которым Шарлотта не позволила за собой поухаживать, презрительно назвали их единственную лошадь «клячей», хотя имя у нее было Грис. На спину трудяге навьючили несколько сумок с провизией, которую удалось купить на вырученные от продажи трав и настоек деньги. Этих запасов должно было хватить да следующего похода в город, то есть ― на неделю. Торговля удалась: когда лекарство помогало, благодарные покупатели не скупились, и удачливые торговки загрузили лошадку разными припасами. У шествующей сзади Селесты тоже было хорошее настроение. Девушка размахивала прутиком и напевала какую-то незамысловатую, но очень веселую песенку. Чтобы не испачкать длинные юбки своих выходных нарядов, подруги подкололи их к поясу, и белые стройные ножки уже успели немного покраснеть от быстрого загара. Здесь не было похотливых мужских глаз, и можно не опасаться за приличия. Только серый длинноухий зайчик посмотрел осуждающим взглядом на юных путниц и, пожевав зеленую травинку, юркнул в кусты.