Улица, которой не было - Клиффорд Саймак

Но в современной астрофизике и математике мы достигли понимания возможности и вероятности существования других измерений, других групп времени и пространства, сталкивающихся с той группой, которую мы занимаем. Если булавку бросить в тень, будет ли эта тень обладать каким-либо знанием об этой булавке? Нет, не будет. Поскольку в этом случае тень двухмерна, а булавка трехмерна. Но и та и другая занимают одно и то же пространство.

Если предположить тогда, что лишь сила человеческого разума удерживает Вселенную или, по крайней мере, этот мир в его существующей в настоящее время форме, то почему бы нам не пойти дальше и не представить себе другие разумы на каком-то другом уровне, наблюдающие за нами, ждущие со знанием дела того времени, когда они смогут обрести господство над материей? Такая концепция вполне возможна. Это естественный вывод в том случае, если мы принимаем двойную гипотезу: разум управляет структурой всей материи и другие миры лежат в непосредственной близости от нашего мира, соприкасаясь с ним.

Возможно, в далеком будущем наступит день, когда какой-нибудь более сильный интеллект выйдет из пространственных теней того мира, в котором мы живем, и отберет у нас материю, которую мы считаем своей, — и наш уровень, наш мир начнет на глазах плавно растворяться у нас под ногами».

Потрясенный, он остался стоять у шкафа, устремив невидящий взор на огонь в камине. Он сам написал это. И именно из-за этих слов его назвали еретиком, он вынужден был уйти со своего поста в университете и начать жизнь отшельника.

Беспокойная мысль забилась в его голове. В мире погибли миллионы людей. Там, где обитали тысячи разумов, остался один или два — ничтожная сила, чтобы удержать материю в целости. Эпидемия, прокатившаяся по Европе и Азии, почти лишила их жизни, привела в полный упадок Африку, а сейчас достигла Южной Америки. Она может добраться и до Соединенных Штатов. Он вспоминал, о чем шептались люди, о чем говорили на углу у аптеки, как исчезали здания. О чем-то, чему ученые не находят объяснения. Но это были всего лишь обрывки информации. Он не представлял полную картину — не мог ее представить. Он никогда не слушал радио, не читал газет.

Но внезапно все встало на свои места, как будто недостающая часть головоломки заняла наконец свое место. И сознание важности сделанного открытия овладело им с убийственной ясностью. Не существовало достаточного количества человеческих разумов, чтобы удерживать материальный мир в его земной форме. Какая-то иная сила из другого измерения боролась за то, чтобы отстранить человека от управления миром и перевести его Вселенную на свой уровень!

Резким движением господин Чэмберс захлопнул книгу и положил ее на прежнее место в шкафу, затем взял шляпу и пальто. Он должен узнать как можно больше. Нужно разыскать кого-то, кто может ему рассказать. Он пересек прихожую, открыл дверь и вышел на улицу. Шагая по дорожке к воротам, он посмотрел на небо, стараясь увидеть солнце. Но солнца не было — все вокруг покрывала всепроникающая серость. Не туман, а серая пустота, лишенная какого-либо движения и, казалось, жизни вообще. За воротами господин Чэмберс с трудом разглядел тротуар и смутно вырисовывавшийся впереди дом — странный, искаженный, утративший свой обычный вид.

Господин Чэмберс быстро пошел вперед. Предел видимости ограничивался несколькими футами, и силуэты домов возникали из серой мглы только тогда, когда он приближался к ним почти вплотную, — они материализовались как двухмерные картинки без перспективы, похожие на покоробившихся картонных солдатиков, выстроившихся на смотр туманным утром. В какой-то момент он остановился и, оглянувшись, не увидел позади ни домов, ни тротуара — их вновь поглотил сомкнувшийся за ним непроницаемый сумрак.

Господин Чэмберс закричал, надеясь привлечь чье-нибудь внимание, но тут же смолк, испугавшись собственного голоса. Звук, казалось, умчался вверх, в самое небо, будто высоко над ним открылась гигантская дверь, ведущая в огромную комнату.

На углу улицы Лексингтона он остановился и огляделся. Серая завеса здесь казалась еще плотнее. Взглянув себе под ноги, он не увидел ничего, кроме серой пустоты, — ни слабого блеска мокрого асфальта, ни любого другого признака улицы. Как будто здесь, на углу Кленовой и Лексингтон, бесконечное пространство обрывалось.

С диким воплем господин Чэмберс развернулся и бросился бежать обратно по той же улице — полы пальто развевались у него за спиной, шляпа подпрыгивала на голове.

Он добежал до ворот и, с трудом переводя дыхание, пошел по дорожке, радуясь, что та все еще на своем месте.

На крыльце он чуть задержался, чтобы отдышаться и хоть немного прийти в себя, но, бросив взгляд через плечо, буквально замер в оцепенении. Как раз в это мгновение серое ничто неожиданно сделалось менее плотным, обволакивающая завеса исчезла — и господин Чэмберс увидел…

Смутно, неотчетливо, но с различимым стереоскопическим контуром на темном небе вырисовывался гигантский фантастический город с кубическими куполами, шпилями, подвесными мостами с легкими несущими опорами. Улицы, похожие на туннели, с блестящими металлическими пандусами и подъездами с обеих сторон, уходили в бесконечность. Гигантские многоцветные лучи ощупывали огромные транспаранты над верхними уровнями. А за ними словно задник на театральной сцене выросла гигантская стена. Господин Чэмберс ощутил на себе пристальные взгляды множества глаз, как будто с зубчатых брустверов и из бойниц этой стены на него смотрели тысячи людей, объединенных одной целью. И тут над стеной появилось нечто странное — оно кружилось и изгибалось сверкающими лентами, быстро срастаясь в причудливые геометрические формы, лишенные четких линий и отчетливых деталей, пока наконец не приняло определенную форму… С огромной высоты на господина Чэмберса смотрело колоссальное лицо, исполненное неописуемой силы, жестокости и холодной злобы.

В следующее мгновение очертания города и лица сделались нечеткими, картинка расплылась и потускнела, как в гаснущем волшебном фонаре, и снова нахлынула серость.

Господин Чэмберс толчком открыл дверь дома. Но не запер ее. В замках не было никакой необходимости. Отныне не было необходимости.

Несколько углей еще мерцали в камине. Господин Чэмберс пошевелил их, выгреб золу и положил еще дров. Огонь весело заплясал, подпрыгивая до самой горловины дымохода.

Господин Чэмберс, не сняв шляпы и пальто, устало опустился в свое любимое кресло и закрыл глаза. Но тут же снова открыл их и огляделся…

Он облегченно вздохнул, увидев, что комната не изменилась. Все было на привычных местах: часы, лампа, пепельница в форме слона, морской пейзаж на стене. И все оставалось таким, каким должно было быть. Часы мерно тикали в тишине, а когда они принялись отбивать очередной час, в ответ раздался мелодичный звон вазы.