Упрямая гувернантка - Энн Мэтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец они достигли гребня, откуда начинался пологий спуск, и Виктория увидела внизу долину. В лунном свете она выглядела зловеще, а на дальней стороне, над стремительными водами ледяного ручья, стоял сказочный замок, его башенки ясно вырисовывались на фоне темных сосен. Виктория затаила дыхание и этим снова привлекла внимание барона.
— Живописная картина? — с иронией заметил он. — Замок волшебника! — Он поставил первую скорость и начал спуск в долину. — К сожалению, вещи совсем как люди, о них нельзя судить по внешнему виду.
Виктория нахмурилась:
— Барон, вы циник. Красота существует в глазах ценителя.
— Но красота, настоящая красота, не одномерна, — холодно заметил он. — Красота имеет глубину и чувство. Глаз ценителя тут ни при чем. Красота присуща самой вещи, которой он обладает!
Виктория попыталась понять, о чем он говорит. Было странно осознавать, насколько вдруг тяжел стал их разговор. В словах барона содержалось больше, чем простой цинизм, и на миг ее охватило любопытство. Но как только они достигли долины и начали взбираться по обледеневшей дороге к замку, все ее существо переполнил благоговейный страх. Невозможно поверить, что она здесь, в Австрии, вдали от Лондона и прошлого, и почти готова начать жизнь заново в роли служанки.
Они въехали в замок через ворота с башенками и попали в освещенный фонарями двор. Вероятно, в былые времена здесь содержали лошадей и жили семьи слуг, но сейчас он выглядел заброшенным, с пустыми, побитыми и неосвещенными окнами. Виктория взглянула на своего спутника, однако он смотрел в другую сторону. Он обернулся через плечо и потянулся за ее чемоданом.
Прежде чем выйти и оглядеться, Виктория помедлила. Она была уверена, что барон оценивает реакцию, и не успела вымолвить ни слова, как он грубо произнес:
— Что-то не так, фройляйн? Моя кузина Тереза забыла сообщить, что ее кузен барон фон Райхштейн почти так же беден, как и беднейший его арендатор?
Виктория сразу ощетинилась.
— Не верю, что человек, нанимающий гувернантку для дочери, — бедняк, герр барон, — мгновенно отреагировала она.
Барон улыбнулся:
— Не верите? Очень приятно, фройляйн. Увидим. Вы, вероятно, замерзли. По крайней мере, обещаю хороший огонь и горячий ужин.
Викторию раздражала его ирония, и она первой направилась в указанном направлении через двор к входу. По пути она взглянула на высокую массу дома. По сравнению с виденными ею в Англии громадными родовыми замками он был невелик, но в общем крупнее среднего. В нижних этажах светились два-три окошка, основная часть здания тонула в темноте и леденящем одиночестве под сугробами.
Они подошли к обитой железом двери. Барон потянулся из-за ее спины, чтобы распахнуть дверь. На миг он оказался так близко, что Виктория ошутила тепло его кожи и легкий запах табака. У нее перехватило дыхание. Затем барон снова отодвинулся, и ощущение исчезло.
Они вошли в широкий зал, освещенный электрическим канделябром. Это был милый штрих, хотя Викторию поразило само наличие электричества. Потолок был высокий и темный, но в громадном очаге горело огромное полено, и при их появлении поднялись два волкодава, чтобы приветствовать хозяина. Псы подозрительно обнюхали одежду Виктории. Девушка стояла совершенно неподвижно, опасаясь возможного нападения, пока барон не заметил ее застывшее лицо и не отозвал громадных псов на их позиции перед камином.
— Боитесь животных? — грубо спросил он.
Виктория собралась с мыслями:
— Конечно нет, во всяком случае, нормального размера. Они же довольно крупные, не так ли?
Барон бросил на нее недовольный взгляд и зашагал по полированному деревянному полу с возгласом:
— Мария! Густав! Ich bin her[1]!
Виктория осталась у дверей, не решаясь подойти к огню, хотя очень хотела погреться. Она внимательно оглядывала зал, ожидая доказательства, что они не единственные обитатели этого сказочного замка, и заметила щиты на стенах, мечи и рогатины, гобелены с фигурами животных и людей, схватившихся в суровой битве не на жизнь, а на смерть. Люди на самом деле жили, среди этих вещей. Она перевела взгляд на мебель. Единственной уступкой комфорту оказалась скамья с высокой спинкой у камина. Длинные деревянные столы и стулья были грубыми и практичными. «На полу должны лежать камышовые циновки, — с потугой на остроумие подумала Виктория, — а не эти ковры, хотя, поскольку некоторые из них явно являются звериными шкурами, возможно, они все-таки подходят».
Барон освободился от тяжелой парки, повесил ее на стул и, извинившись, вышел в тяжелую дверь справа от лестницы, которая вела в верхние покои. Взгляд Виктории проследил за ним вверх по лестнице: она увидела, что на уровне первого пролета идет галерея; в этот момент там шевельнулись какие-то тени.
По спине Виктории пробежал ледяной ветерок, она сделала шаг к двери, за которой скрылся барон, но была остановлена мгновенно поднятыми мордами волкодавов и их недвусмысленным рычанием. Охваченная паническим страхом, она зажмурилась, собирая всю волю в кулак. Ночь, непогода, неловкое происшествие на станции и сейчас этот странный, пустынный замок — все вместе вызвало у нее приступ настоящего ужаса, и на миг Виктория словно окаменела.
Но мгновение прошло, как проходят все мгновения; собаки больше не рычали, ярко горел огонь, и, когда она вновь собралась с духом и взглянула на галерею, тени больше не показывались. Потихоньку Виктория начала придвигаться к огню. Если придется прожить здесь какое-то время, необходимо привыкнуть к этим огромным животным. Она не боялась собак, хотя никогда не имела с ними дела раньше. Кто сказал, что чем больше животное, тем оно добрее? Девушка сглотнула. Вероятно, речь шла о домашних животных, поскольку кто же назовет носорога добрым? В конце концов, перед ней просто собаки, а не свирепые волки со склонов гор. При ее приближении псы снова замерли, однако на этот раз хоть не рычали, и Виктория гадала, хороший ли это знак.
Жар дружелюбного пламени подействовал, и вскоре она расстегнула дубленку и жакет, чувствуя предательское покалывание в пальцах. Когда она снимала дубленку, то услышала за спиной шум. Повернувшись, столкнулась с пожилой женщиной в длинной, до лодыжек, черной юбке. Седые волосы были собраны в пучок, но щеки розовые и вид довольно приветливый.
— Guten Abend[2], фройляйн, — с улыбкой поздоровалась она. — Проходите! Хотите взглянуть на свою комнату, да?
Виктория от всей души обрадовалась, что женщина говорит по-английски, и оживленно кивнула.
— Мой, мой багаж… — начала она, но женщина покачала головой.