Чрезвычайный и полномочный - Артем Тихомиров

Одного вида этого существа было достаточно, чтобы виконт ощутил, как позвоночник сковывает холодом.

В одной из голов связки он даже разглядел свою собственную.

– Слушай, Черныш, как ты думаешь, нас сразу убьют, когда мы въедем в Диккарию, или заставят помучиться? – спросил упавшим голосом Талиесин.

Дроу оторвался от книги, которая весьма его интересовала, и удивленно посмотрел на господина.

– Вообще-то, существует такая вещь, как дипломатический иммунитет, – сказал он. – Посол и его окружение защищено особым законом, который стороны обязаны соблюдать. В этом вся суть дипломатии. Как бы враждебно ни относилось население страны пребывания к посланнику, его никто не смеет и пальцем тронуть.

Талиесин отшвырнул от себя картинку.

– Не думаю, что эти… уроды знают о существовании международного права. Может быть, Дэндал как раз на это и рассчитывает?.. Скажут потом, что произошла неувязка, и, чтобы не поднимать шума и не портить отношений между странами, спустят на тормозах… А тем временем мы будем лежать в какой-нибудь выгребной яме. Точнее, то, что от нас останется после шумного пира. То есть кости.

Дроу внимательно посмотрел на господина и понял, что тот и не думает шутить. Прошли времена, когда Талиесин был одним из самых остроумных представителей аристократии в королевстве. Чтобы в том убедиться, достаточно было взглянуть на его физиономию. Виконт словно мыла наелся.

– Простите, но вы слишком пессимистично настроены.

– Но скажи – ты доволен тем, что отправишься в самое логово тьмы? В обитель варварства и беззакония?

Черныш задумался.

– Мой долг следовать за вами куда угодно, виконт. Я не буду утверждать, что меня ничто не держит в Тиндарии. У моей сестры много детей, она вдова, и ей нужна моя финансовая помощь. Почти все мое жалованье уходит на то, чтобы содержать племянников. Если меня съедят, это будет для них немалое огорчение…

Талиесин вздохнул. Что верно, то верно, «немалое» – это еще мягко сказано.

«А вот станет ли Ойла плакать обо мне, когда я умру?»

– Если хочешь, я отпущу тебя, – предложил он, – ты не раб, а свободная личность, поэтому вправе попросить аннулировать наше соглашение.

Черныш, кажется, расстроился.

– Не соблазняйте меня, господин… Мне нелегко далось решение следовать за вами, но час назад я уже распорядился относительно судьбы моего имущества и жалованья. Написал завещание, где все отдаю сестре.

– Это очень благородно, Черныш. Ты молодец. – Новый вздох. – Будь у меня кто-то, кому я бы мог передать все свои замки и пастбища… Но ведь даже Ойлу у меня король отобрал.

Дроу тактично уклонился от комментариев. Талиесин слыл тем еще бабником, и для того, чтобы заарканить очередную понравившуюся красотку, не гнушался самыми сомнительными методами соблазнения.

С таким отношением к жизни и противоположному полу, считал Черныш, трудно завоевать чью-то любовь по-настоящему.

История с Ойлой была логичным концом приключениям вертопраха Талиесина. Рано или поздно коса на камень все равно нашла бы, в этом Черныш не сомневался, так что воспринимал перемены в жизни господина (и себя), в общем, нормально.

Талиесин легко отделался. Еще неизвестно, что представляет бо́льшую опасность – разъяренный, явно не в своем уме король или дикари-разбойники.

Черныш, исполненный жизненной мудрости, полагал, что улизнуть из Тиндарии на время самый лучший выход, а там, глядишь, пыль уляжется и судьба подарит Талиесину шанс на возвращение.

– Налей вина, будь добр, – попросил виконт. – И себе тоже. Проводим в последний путь нашу старую вольготную жизнь.

Эльф и дроу выпили, молча перебирая собственные думы.

– Ну, читай дальше. Что там еще есть про Диккарию?

Глава 3

Сведения, почерпнутые из энциклопедии, не в состоянии были подготовить Талиесина к тому, что его ждало впереди. Реальность оказалась куда хуже любых пессимистических прогнозов.

До приграничного города Вейлимонда, стоящего на самой северной оконечности Тиндарии, Талиесин и Черныш доехали без проблем.

Это были пять дней веселого путешествия по приличным дорогам, остановок в дорогих трактирах и гостиницах, обедов с лучшими яствами и винами, прогулок с провинциальными барышнями, переходящими в легкий, а иногда и не очень, флирт… За пять дней Талиесин завел шесть романов и бросил, испарившись поутру в туманной дымке, шесть превосходных девушек.

Сделал он это походя, ибо не имел привычки задумываться о последствиях. На случай неприятностей у него всегда была под рукой отличная фамильная шпага, при помощи которой он отправил на тот свет немало соперников.

В общем, виконт вел себя так, как привык, и по-другому просто не умел.

В Вейлимонде, согласно документам, выданным министерством иностранных сношений Тиндарии, местные власти должны были предоставить виконту все то, что значилось в весьма немаленьком списке. А также привлечь для дипломатических дел кучера, который бы мог отвезти нового посла в страну варваров.

Новость о том, что в Диккарию едет новый представитель, мигом облетела город. Местное дворянство собралось проводить Талиесина, и в честь его даже устроили банкет. Результатом банкета стало утреннее похмелье и лежащая в кровати рядом с Талиесином девица, на поверку оказавшаяся дочерью местного банкира.

Пришло время рвать когти – благо все было готово.

Быстренько собрав барахлишко, Талиесин и Черныш слиняли из гостиницы и прибыли на каретный двор, где их ждал Начальник Транспортного Цеха, зевающий гном с куцей бороденкой.

– Даю вам самое лучшее, самое крепкое, – сказал он, раздирая рот ежесекундно.

Талиесин осмотрел карету, которая больше напоминала катафалк для великана – такой мощной у нее была подвеска.

– Бездорожье, – коротко прокомментировал гном.

Тогда виконт смутно представлял себе, что это такое.

Вещи – чемоданы и кофры с одеждой и все прочим необходимым – уже были упакованы, так что ничто не задерживало путников.

Попрощавшись с небом Тиндарии, с землей Тиндарии, с травой Тиндарии и Начальником Транспортного Цеха, посольство выехало за ворота и устремилось на север.

Через пограничный пост, где стражники зевали не хуже гнома-каретника, проскочили без проблем. Во всяком случае, позади не было видно толпы разъяренных местных жителей, жаждущих крови соблазнителя невинных банкирских дочерей.

Хорошая дорога заканчивалась шагах в ста от ворот Вейлимонда. Как только четверка лошадей проскочила отчетливо различимую границу, карету тряхнуло так, словно ей на крышу сбросили скалу.