Гости с Миона (Журнальный вариант) - Петр Стыпов

— Вы, повторяю, толковый парень, и, я думаю, мне не потребуется долго объяснять вам. С любым человеком может случиться несчастье, не правда ли?

— Какое несчастье?

— В данном случае речь идет о фиктивном несчастье. Весь мир должен узнать о гибели Скрибина. Инсценируйте какую-нибудь катастрофу, но сделайте это с умом, чтобы никто не усомнился! Согласны?

В этот момент у Веги еще не было никакого плана. Но не мог же он отказать Старику, который осыпал его своими милостями и верил ему. И Вега угодливо произнес:

— Да, сэр! Я сделаю все возможное.

— Я так и предполагал, — хрипло засмеялся Старик. — Мне кажется, что вы быстро пойдете в гору!

— С таким положением дальше мириться нельзя, — сказал Вега, внимательно вглядываясь в унылое, утомленное лицо Брауна. — Теперь перед нами стоит другая задача!

Брови скрипача дрогнули. Известие отнюдь не обрадовало его. Он предпочел бы под тем или иным предлогом уклониться от выполнения опасного задания.

— Давайте обсудим, — продолжал Вега ровным, твердым тоном. — Надо каким-то образом добраться до инженера Скрибина. Вы тут впустую потеряли столько времени, но об этом мы еще поговорим! Что вы можете предложить?

Браун пожал плечами.

— Право… ничего… — промямлил он в замешательстве, ибо никогда не испытывал потребности отличиться. Потом, что-то вспомнив, добавил: — Впрочем, я познакомился с одним человеком, но не знаю, заинтересует ли он вас…

— Меня все интересует. Кто он?

— Шофер Скрибина.

Вега встрепенулся.

— Расскажите о нем!

— Фамилия его Николаев. Иногда поздно вечером он заходит в «Веселые бекасы». Однажды я подошел со скрипкой к его столику. «Извините, — говорю. — Что бы вы хотели послушать в исполнении нашего оркестра?» Он улыбнулся, назвал Шостаковича. Хорошо! Шостаковича так Шостаковича! Ну сыграли, а на следующий раз, когда снова он пришел, мы с ним разговорились. С тех пор, если он бывает в ресторане, я в перерывах подсаживаюсь к нему. Но, увы, мистер Вега. Он говорит о чем угодно, только не о своем инженере. Стоит только заикнуться о чем-либо, имеющем хоть отдаленное касательство к Скрибину, он сразу отмахнется. «Э, бросьте, служба — это служба…» — и больше ни слова. Думаю, что безнадежный случай.

— Безнадежный? — живо переспросил Вега. — Не думаю…

Лицо его озарилось улыбкой — той самой сердечной и подкупающей, которая сразу располагала к нему.

Браун пожал плечами.

— Но чем, в сущности, может помочь нам шофер? В дела он, конечно, не посвящен. Мог бы раздобыть нам документы за хорошую мзду, но, мне кажется, таких людей не подкупишь. — Браун вздохнул и с горечью подумал о себе.

— Слушайте меня внимательно, — сказал Вега. — Мы не будем подкупать этого шофера. И все же он поможет нам. Разумеется, если мы будем действовать ловко и осторожно. Нам уже не нужны чертежи и формулы. Нам нужен сам инженер Скрибин.

Щелкнула зеленая кнопка ночника. Матовый свет залил постель. Браун прикрыл глаза, чтобы привыкнуть к свету, потом достал из-под подушки ручные часы. Три часа утра. Сон в это время обычно самый крепкий. А Браун вот уже часа два ворочался с боку на бок в кровати, тщетно пытаясь заснуть…

Он думал о завтрашнем дне. До сих пор он жил сравнительно спокойно. Но появление Веги перечеркнуло это спокойствие, спутало его мысли, и Браун, как никогда, ощутил грозящую ему опасность. Он устроился в Космограде неплохо. В ресторане «Веселые бекасы» его считали хорошим скрипачом и знали как человека, который живет на широкую ногу, не думая о завтрашнем дне. Все объясняли это его неизлечимой болезнью. Конечно, пусть поживет, как хочется, эти оставшиеся ему два-три года…

Играя в ресторане, Браун с наслаждением слушал звучный голос скрипки. Но и тогда глаза его, полузакрытые, мечтательные, продолжали зорко наблюдать за посетителями. Он был знаком со многими завсегдатаями ресторана. Когда же появлялся случайный посетитель, он невольно вздрагивал и спрашивал себя: «Не за мной ли?»

Опять тревоги, страхи и кошмары… А он жаждал только спокойствия. Играть на «скрипке, смотреть людям прямо в глаза, улыбаться им, чтобы взгляд его говорил: «Я честный человек! Честный человек!..»

Иногда ему хотелось убежать из этого города. Замести следы, уехать далеко на восток, например, в Сибирь, или же на Балтийское побережье, или поселиться в какой-нибудь маленькой деревушке в Карпатах. Работу он найдет везде. Но… те все равно отыскали бы его, и он знал это. Даже если ему удастся замести следы, в их руках есть простое средство, чтобы разделаться с ним: пошлют куда нужно документы о его шпионской деятельности. И в результате арест, процесс, позор…

А ведь когда-то Браун был честным человеком.

Окончив школу, он поступил в Берлинскую консерваторию, Жил только музыкой. Мечтал о гастролях в Москве, Ленинграде, Париже, Праге, Софии, Лондоне, Риме… Пока одно событие не перевернуло всю его жизнь.

Все началось в тот день, накануне экзаменационной сессии. Был полдень. Весело посвистывая, перескакивая через две-три ступеньки, он сбежал по лестнице. На улице его очень учтиво остановил какой-то молодой человек.

— У вас прекрасное настроение, герр Вилли фон Браун, — сказал молодой человек с поклоном. Это был настоящий красавец, к тому же элегантный, жизнерадостный.

Браун нахмурился. Сам он никогда не называл себя так пышно. Зачем вспоминать прошлое?

— И ваша матушка не меньше вас счастлива, уверенная в том, что вы успешно выдержите экзамены, — добавил незнакомец.

Браун с удивлением разглядывал его.

Между тем молодой человек продолжал:

— Она уже побывала в цветочном магазине. Заказала роскошные орхидеи. Кроме того, вас ждет еще один подарок — золотой перстенек, который…

Браун покраснел от возмущения.

— Откуда вы все это знаете? Кто вы? И как вы смеете…

Молодой человек еще раз учтиво приподнял шляпу и спокойно сказал:

— Видите ли, фон Браун, я знаю еще очень многое. Я осведомлен даже о таких вещах, о существовании которых вы даже не подозреваете. Извольте взглянуть!

Он достал из внутреннего кармана пиджака фотографию. Браун сразу узнал отца. Сам он никогда не видел его, но дома сохранилось много снимков: вот отец совсем молодой — сборщик налогов, вот он уже представитель оружейной фирмы и, наконец, — офицер со свастикой на рукаве. На фотографии, которую протянул ему незнакомец, Браун увидел его в эсэсовской форме. Но не это было самым страшным. Страшно было то, что в правой руке отец держал пистолет, направленный в затылок женщины, а рядом лежало несколько трупов.