Гости с Миона (Журнальный вариант) - Петр Стыпов

Ракетоплан предназначался для посадки на планеты, имеющие атмосферу. Нижний аппарат, набирая скорость, поднимал два других в плотных слоях атмосферы, километров на двадцать от Земли. Потом начинали работать двигатели второго ракетоплана, а первый отделялся и возвращался обратно. Второй ракетоплан поднимался по кривой на высоту в шестьдесят километров со скоростью шесть-семь тысяч километров в час. И когда вступали в действие двигатели третьего ракетоплана, второй отделялся от него. А третий ракетоплан развивал скорость, достигающую десятков тысяч километров в час.

— Папа, куда мы полетим? — спросила обеспокоенная Анна.

Скрибин ничего не успел ответить, — машина затормозила, приблизившись к высокому мужчине. Это был Вега.

Скрибин вышел из машины и холодно спросил его:

— Что все это значит?

— Если не ошибаюсь, вы хотели поговорить с людьми, стоящими выше меня?

— Да.

Помолчав немного, Вега сказал:

— Неделю назад они вылетели на Луну.

— И мы тоже полетим на Луну?

— Но вы же сами хотите…

Анна стиснула руку отца.

— Нет, — сказал он, — мы отказываемся лететь!

— Но вы же хотели встретиться с моим начальством!

— Да, но я отказываюсь лететь для этого на Луну, — повторил твердо Скрибин. — И требую, чтобы вы освободили нас. Мы хотим вернуться на Родину.

Он говорил так повелительно, будто он был здесь начальником.

Вега молча курил.

— Хорошо, — наконец сказал он и щелкнул пальцами, подзывая офицера. — Отведите их обратно!

Машина остановилась перед зданием, напоминавшим спичечный коробок.

— Прошу! — сказал офицер, распахнув дверцу машины.

Скоростной лифт мгновенно поднял всех троих наверх. Офицер повел Скрибина и Анну по просторному залу со светлым мозаичным полом.

— Подождите, пожалуйста, здесь! — сказал он, открыв дверь.

Они очутились в небольшой комнате без окон. Свет лился откуда-то с потолка. Воздух был чистым и приятным.

Офицер отдал честь и ушел.

Когда они остались одни, Скрибин сказал:

— Скоро мы все узнаем. Смотри — свежие газеты. Может быть, есть какие-нибудь новые сообщения о нас?

Анна развернула журнал.

— Вот, смотри, — сказала она, показывая большое фото. Мужчины и женщины собрались в небольшом полукруглом помещении вокруг человека, говорившего что-то. Позади него висел портрет Скрибина.

— Это же Ангелов, — сказала она. — Твой помощник, папа, болгарин с Жемчужной звезды!

Скрибин взял журнал. Да, это было траурное собрание на искусственной планете. Глаза его затуманились, но он взял себя в руки. Нельзя проявлять слабость… особенно перед дочерью.

Словно издалека он услышал голос дочери:

— Ты знаешь, папа, мне ужасно хочется спать…

Он тоже почувствовал странную вялость во всем теле. Веки сами собой закрывались. Он хотел что-то сказать, но не смог. Голова его откинулась на спинку кресла. Анна уже спала глубоким сном.

Проснулись Анна и Скрибин в небольшой комнате, совсем не похожей на ту, куда их привел офицер. На ногах у них были сандалии с толстыми свинцовыми подметками. За стеклами иллюминаторов в черном мраке сверкали звезды.

Выяснилось, что инженера и его дочь усыпили и перенесли в ракетоплан. Через некоторое время к ним пришел Браун. Он говорит, что его насильно втянули в эту авантюру и что он очень сожалеет о случившемся. Браун также сказал им, что ракетоплан по приказанию Старика летит на Луну. Чтобы хоть как-то искупить свою вину, Браун обещает сообщить по радио о похищении. Конечно, если Вега об этом узнает, Брауну несдобровать. Но он готов пожертвовать жизнью. Все равно ведь он неизлечимо болен.

У Скрибина и Анны мало надежды на Брауна. Но кто знает, может, он и вправду решил им помочь? К тому же на Луне, возможно, удастся связаться с друзьями: у Объединенных социалистических республик там тоже есть свои ракетодромы.

РАКЕТА БЕЗ ОПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ ЗНАКОВ

За столиком в небольшой белой столовой обедали четверо. Браун то и дело исчезал за узкой дверью и появлялся вновь с подносом в руках.

— Положи-ка мне кусочек поподжаристее, — сказал Робсон, — у меня сегодня зверский аппетит!

Робсон был первым пилотом «Космоса». Пестрый шерстяной свитер и узкие брюки подчеркивали его мускулистую гибкую фигуру. Ракетоплан в это время вели автоматы, и Робсон мог спокойно наслаждаться обедом.

— На здоровье, — сказал Джеймс и поднял флягу с красным вином. Обрюзгшее лицо его было фиолетового оттенка. Этот приземистый располневший сорокалетний мужчина был механиком и помощником Робсона.

Третий член экипажа, Джерри Гардон, самый молодой из всех, ел молча и сосредоточенно, целиком поглощенный этим занятием.

— А вы почему не обедаете, сэр? — сцрооил Браун, Вега не ответил. «Гости», как он называл их, доставляли ему немало хлопот. Он ненавидел пленников, но был вынужден всячески угождать им и доставить их целыми и невредимыми на Луну.

Браун вышел. Вега продолжал думать о своем. Потом он положил на тарелку кусок мяса, молча чокнулся с Робсоном и, повернувшись к двери, за которой скрылся Браун, крикнул:

— Браун, захватите содовой!

Браун ничего не ответил.

— Бот тип! — выругался Вега. — Куда он запропал!

Немного подождав, он встал и сам отправился на кухню. Там никого не было. Дверь в коридор была полуоткрыта.

— Браун!

Никто не ответил. Вега быстро вышел в коридор. В противоположном конце его он увидел широко открытую дверь в кабину управления. Оставлять двери открытыми в полете было не в правилах космонавтов. Обеспокоенный, он заглянул в кабину. Браун сидел за столом Джерри с наушниками на голове. Перед ним вспыхивали и гасли сигнальные лампочки радиопередатчика. Он нажимал какие-то кнопки, вертел ручку настройки и напряженно говорил, говорил!

— Алло, Москва! МоскваI Вызываю Москву! Или Космоград! Пусть слушают все радиостанции Объединенных социалистических республик! Слышите меня?.. Отвечайте! Москва! София! Космоград! Берлин! Здесь «Космос»…

Наконец Вега пришел в себя, бросился вперед и, яростно рванув шнуры, соединяющие наушники с рацией, закричал:

— Ты что делаешь, негодяй!

Браун выпрямился. Лицо его побледнело, глаза сверкали.

Вега размахнулся и ударил Брауна. Скрипач рухнул на пульт. Вега схватил упавшего и изо всей силы толкнул к двери. Потом оборвал попавший под руку провод. Осколки стекла, стрелки приборов, разбитые сигнальные лампочки посыпались на пол.