Измерение 23 - долгий путь - Лев Альбертович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лев ускорился, времени было мало и ему поскорее хотелось уйти из этой дыры. Он повернул налево перед закрытым на решетки заводы, прошёл пару более-менее приличных бараков, которые так выглядели лишь из за перекрёстка с богатым районом и вышел на домашнюю улицу. Пекарня напротив уже закрывалась, как и соседняя кондитерская. На улицах уже начали появляться полицейские… Хотя было ещё время. Полицейские смотрели на него с подозрением, даже кажется перешептывались, как группка мальчишек увидев кого-то смешного. Лев прекрасно понимал о чем они, по этому стоило поторопиться.
И вот наконец-то он дошёл до богатого голубого пятиэтажного здания, где Амеди владел квартирой из-за своих корней. Белые колонны держали мраморную балку на входе. Над ней был ряд балкончиков над каждым из которых был незамысловатый архитектурный узор, что создавало иллюзию белых облаков на голубом небе, как понимал Лев. Из квартиры Амеди горел свет, и не свечки, электрический…
Лев почти вбежал внутрь, сжимая свою небольшую сумку и лишь поднявшись на второй этаж отпустил нож. Ему не нравилось взгляд полицейских, не нравился его маршрут, его работа, его жизнь… Но так просто сдаваться он не будет… Он поставил себе цель.
Поднявшись наконец-то на третий, он постучал в дверь. Раздались шаги. Амеди смотрел в глазок, Лев демонстративно закатил глаза и через секунду Амеди отпер дверь и впустил его.
— Фух… Это ты Лев. Хвала Саиду. Я уже решил… — тут он замолк. Лев смотрел в жёлтые глаза Амеди в них он увидел себя и видок у него был как будто он увидел ведьму на летающей корове.
Лев не здороваясь зашёл в прихожую квартирки и закрыл за собой дверь на замок, что он делал каждый раз после объявления комендантского часа. Потом он накинул пальто и шляпу на вешалку, разулся и заглянул на кухню. Амеди молча пошел за ним расчёсывая свою серую шерсть.
В маленькой кухне совмещённой со столовой варилась каша. Лев вздохнул и от облегчения и от того, что кашу они едят уже пятый раз на этой неделе.
— Гречневая. — пояснил Амеди идя ща Львом. — как будет готово я…
Лев зашёл в свою комнатушку и захлопнул дверь перед носом друга.
… позову
Тот постоял, тупо глядя на белую дверь и все таки вернулся на кухню, решив, что у Льва день не задался.
Сам же рыжий плюхнулся на свою белый пододеяльник и молча уставился в потолок покрытый маленькими трещинами. На улице уже слышались говор полицейских. У Льва прошли мурашки, предчувствие было нехорошее.
Лёжа в темноте он повернул голову на бок. Если бы он захотел, он бы рукой коснуться своего единственного шкафа, в котором впрочем одежды почти и не было. Единственное, что разделяло их была трехногая тумбочка с двумя шкафчиками. В противоположном от нее углу висело зеркало и (Амеди все таки уговорил его это сделать) икона святого Саида.
Лев смотрел на стенной шкаф, размышляя о последних днях, анализируя каждое свое действие и пытаясь понять, сделал ли он все верно, для достижения своей цели… Вспоминая каждый нюанс прошедшего дня и предшествующих ему дней он с сожалением осознал, что ближе к цели почти не становится. Наоборот, он будто бы отдалялся от всего, к чему хотел идти.
У него порою складывалась впечатление большой насмешки жизни над ним… И даже понимая, что это глупость, он все таки представлял себя каким-то путешественником, который должен преодолевать трудности к достижению своей цели, лежащей на грани. Иногда эти мысли успокаивали его, иногда он думал, что тупеет от этого.
Вновь крики на улице. Лев не удержался и выглянул из за выгоревших штор. Два рослых бугая кота, схватили какого-то алкоголика, пока третий полицейский, видимо начальник, что то объяснял им. Лев слышал его голос, но что то разобрать так и не смог и по итогу еле сопротивляющегося алкоголика увели прочь. А потом офицер посмотрел прямо на окно Льва…
Он быстро отодвинулся. Нет. Не может. Ему померещились. Они не могут знать где он…
Амеди был другом ему… Другом каких бывает мало на свете, а у некоторых не бывает и вовсе. Конечно он был тупым серебрянником. Он получал большие деньги за свою работёнку. Лев бы даже сказал неприлично большие, из за своих родственных связей… Но устав серебрянника гласил: "Живи скромно, все лишнее заработанное тобою отдавай нуждающемуся, чтобы дела твои были чисты." С одной стороны эта фраза стала одной из причин проживания Льва здесь. С другой они жили максимально скромно, насколько Амеди мог, а в редкие выходные он заставлял рыжего ходить вместе с ним на благотворительные помощи бездомным. А Лев к ним относился немногим лучше чем к попрошайкам и калекам. Хотя это все равно дешевле, чем любое другое жильё в этом районе. Кроме разве что мышиных подвалов, но с ними он жить он не собирался.
Эти мысли отвлекли его от забот. Он повернулся на спину, которая начала стонать, после рабочего дня. А потом снова начал злиться, вспоминая, сколько получает за все его труды. И все таки раньше было хуже….
Да, это пожалуй его чуть успокоило. Раньше ему было хуже.
Раздался стук в дверь.
— Входи, Амеди. — ответил Лев.
— Ужин готов. — с улыбкой сообщил тот.
Лев лениво ковырял ложкой в тарелке, в то время как Амеди активно ел кашу, рассказывая какую-то небылицу с кружка помощи бездомным. От этих историй Льву хотелось уже окончательно повеситься, унылее он мало что слышал.
— А потом, ха-ха-ха, ты не поверишь… — он снова засмеялся. Лев лишь молча засунул ложку в рот. — А потом я помыл этого нищего и мы дали ему паёк.
— Ага… Чудесно.
Амеди ударил кулаком по столу со смеху, потом закатил голову и начал смеяться, чуть не подавившись кашей. Он стал похож на морского котика с плаката цирка. Не хватало лишь мяча на носу.
Лев вздохнул, съел ещё пару ложек каши, потом понял, что если съест хоть ещё одну в пользу голода, желудок выплюнет все обратно. Он отнес тарелку в раковине, пока Амеди кашлял подавившись кашей, вылил остатки, помыл ее и пошел к себе в комнату, чтобы
