Ненавидящий полицейских - Эд Макбейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он посмотрел через плечо. Буш все еще был в телефонной будке и быстро говорил в трубку. Человек за прилавком наклонился над программой скачек, изо рта у него торчала зубочистка. У края прилавка мальчик пил яичный коктейль. Карелла вдохнул застоявшийся воздух кондитерской. Дверь телефонной будки открылась, и Буш вылез, вытирая лоб. Он кивнул продавцу и вышел на улицу к Карелле.
– Ну и жарища в этой будке, – сказал он.
– Все в порядке? – спросил Карелла.
– Конечно, – сказал Буш. Он подозрительно посмотрел на Кареллу. – А почему что-то должно быть не в порядке?
– Я просто так спросил. С чего начать, как ты думаешь?
– Это будет не так-то легко, – сказал Буш. – Это мог сделать любой недовольный дурак.
– Или любой преступник.
– Лучше бы мы оставили это дело Отделу расследования убийств. У нас дел выше головы.
– Мы даже еще не начали, а ты уже говоришь, что у нас дел выше головы. Что с тобой делается, Хэнк?
– Ничего, – сказал Буш, – просто я думаю, что полицейские не очень-то умны, вот и все.
– Приятное высказывание для полицейского.
– Это правда. Слушай, это звание детектива – куча дерьма, и ты это сам знаешь. Все, что нужно детективу, – пара крепких ног и упрямство. Ноги таскают тебя по всем помойкам, какие тебе нужны, а упрямство не дает наплевать на это дело. Механически идешь по каждому следу, и, если повезет, где-нибудь улыбнется удача. Потом начинай сначала.
– А мозги во всем этом не участвуют?
– Очень мало. Полицейскому не нужно много мозгов.
– Ладно.
– Что – ладно?
– Ладно, я не хочу спорить. Если Риардон погиб, пытаясь задержать кого-нибудь...
– Вот это тоже раздражает меня в полицейских, – вставил Буш.
– Ты прямо ненавидишь полицейских, верно? – спросил Карелла.
– В этом проклятом городе все ненавидят полицейских. Думаешь, кто-нибудь уважает копа? Символ закона и порядка, как же! Каждый, кто заплатил штраф за то, что не там поставил машину, автоматически начинает ненавидеть полицейских. Это именно так.
– Но так не должно быть, – сердито сказал Карелла. Буш пожал плечами.
– Меня раздражает в полицейских то, что они не говорят по-английски.
– Что?!
– "На месте преступления"! – передразнил Буш. – Полицейский язык. Ты когда-нибудь слышал, чтобы полицейский сказал: «Мы поймали его»? Нет. Он говорит: «Мы задержали его на месте преступления».
– Никогда не слышал, чтобы полицейский говорил: «Мы задержали его на месте преступления», – сказал Карелла.
– Я говорю насчет официальных источников, – сказал Буш.
– Это другое дело. Все стараются говорить красиво, если это будет опубликовано.
– Особенно полицейские.
– Почему бы тебе не сдать свой значок? Стал бы таксистом или что-нибудь вроде этого?
– Я об этом подумываю. – Буш неожиданно улыбнулся. Он все время говорил своим обычным тихим голосом, и теперь, когда он улыбался, трудно было представить себе, что он только что сердился.
– Я думаю, надо начать с баров, – сказал Карелла. – Если это действительно месть, это мог быть кто-нибудь по соседству. В барах мы могли бы что-нибудь узнать, кто знает?
– Хоть пива выпью, – сказал Буш. – Хочу пива с начала дежурства.
* * *Бар, как тысячи ему подобных, назывался «Трилистник»[14]. Он находился на Кальвер-авеню, между ломбардом и китайской прачечной. Бар работал всю ночь, и это нравилось ирландцам, живущим в районе Кальвер-авеню. Иногда в «Трилистник» случайно заходил какой-нибудь пуэрториканец, но подобные экскурсии не встречали одобрения у завсегдатаев бара, имевших горячие головы и сильные кулаки. Полицейские часто заглядывали сюда: не ради удовольствия, так как пить во время несения службы строго воспрещалось, а чтобы убедиться, что вспыльчивость клиентов и виски не привели к драке. Теперь стычки в этом ярко раскрашенном баре происходили гораздо реже, чем в добрые старые времена, когда район впервые испытал наплыв пуэрториканцев. В то время пуэрториканцы, плохо говоря по-английски и слабо разбираясь в вывесках, по неведению своему часто забредали в «Трилистник». Стойкие защитники «Америки для американцев», будучи не в курсе того факта, что пуэрториканцы – тоже американцы, провели много вечеров, кулаками защищая свою точку зрения. Бар часто орошался кровью. Но это было в добрые старые времена.
В плохие новые времена вы могли ходить в «Трилистник» целую неделю и увидеть не более одной-двух разбитых голов.
На окне была вывеска: «Добро пожаловать, леди», но немногие леди принимали приглашение. Завсегдатаями были мужчины, живущие по соседству, уставшие от своих мрачных квартир, стремящиеся к беззаботной дружбе с приятелями, которым дома так же надоело. Их жены по вторникам играли в бинго[15], по средам ходили в кино, а по четвергам – в швейный клуб через улицу («мы делаем и то, и се, и пятое, и десятое»), и так оно и шло. Что дурного в дружеской выпивке в соседнем кабачке? Ничего.
Если только нет полицейских.
Полицейские, а особенно сыщики, очень раздражали. Конечно, можно было сделать жест и сказать: "Как поживаете, офицер Дуган? ", и так далее, и даже, может быть, найти в своем сердце место для новичка, но нельзя отрицать, что такое соседство с полицейским было неестественным и могло принести неприятности. Не то чтобы кто-то имел что-нибудь против копов. Просто копы не должны рыскать по барам и мешать человеку спокойно выпить кружечку. И ни к чему им слоняться у букмекерских контор и мешать человеку играть. И нечего болтаться у публичных домов и портить развлечение. Копы не должны шляться поблизости, вот и все.
А «быки» – это переодетые полицейские, только еще хуже.
Так чего надо этим двум длинным дуракам?
– Пива, Гарри, – сказал Буш.
– Сейчас, – ответил буфетчик Гарри. Он налил пива и подал его сидящим Бушу и Карелле. – Хорошая ночь для пива, верно? – сказал Гарри.
– Ни один буфетчик не обходится без рекламы, когда заказываешь пиво в теплую ночь, – тихо заметил Буш.
Гарри рассмеялся, но только потому, что его клиентом был полицейский. Двое мужчин у карточного стола спорили насчет свободного ирландского государства. По телевизору шел фильм о русской императрице.
– Вы здесь по делу, ребята? – спросил Гарри.
– А что, – сказал Буш, – у вас есть для нас дело?
– Нет, это я так. Я хотел сказать, что «быки»... детективы редко к нам заходят, – сказал Гарри.
– Это потому, что у вас такое чистое заведение, – сказал Буш.
– Самое чистое на Кальвер-авеню.
– Особенно когда убрали вашу телефонную будку, – добавил Буш.
– Ну да, верно, нам слишком часто звонили.
– Вы принимали слишком много ставок, – сказал Буш ровным голосом.
Он взял стакан и начал пить пиво.
– Нет, правда, – сказал Гарри. Ему неприятно было думать, как он с этой проклятой телефонной будкой чуть не попался Комиссии государственной прокуратуры. – Вы кого-нибудь ищете?
– Сегодня у вас затишье, – сказал Карелла.
Гарри улыбнулся, и у него во рту блеснул золотой зуб.
– Здесь всегда тихо, ребята, вы же знаете.
– Это точно, – кивнул Карелла. – Дэнни Гимп не заходил?
– Сегодня ночью я его не видел. А в чем дело? Что происходит?
– Хорошее пиво, – сказал Буш.
– Еще стаканчик?
– Нет, спасибо.
– Послушайте, что-то не в порядке? – спросил Гарри.
– Что с вами, Гарри? Здесь кто-нибудь делает что-то плохое? – спросил Карелла.
– Что? Нет, конечно нет, надеюсь, я не навел вас на такие мысли. Просто вроде как странно, что вы зашли. То есть я хочу сказать, у нас ничего такого не случилось.
– Вот и хорошо, – сказал Карелла. – В последнее время никого не видели с револьвером?
– С револьвером?
– Да.
– С каким револьвером?
– А какой вы видели?
– Никаких не видел. – Гарри вспотел. Он налил себе пива и поспешно выпил.
– Не было никаких юнцов с малокалиберными револьверами или другим оружием? – спокойно спросил Буш.
– Ну, малокалиберные револьверы... – сказал Гарри, вытирая пену с губ. – Я хочу сказать, их все время видишь.
– Ничего покрупнее?
– Чего – покрупнее? Вы про 32-й или 38-й калибр?
– Мы про сорок пятый, – сказал Карелла.
– Последний раз я видел здесь пистолет 45-го калибра, – задумчиво сказал Гарри, – тому назад... – Он покачал головой. – Нет, это вам не поможет. Что произошло? Кого-нибудь убили?
– Сколько времени тому назад? – спросил Буш.
– В пятидесятом году или в пятьдесят первом. Парень пришел из армии. Пришел сюда и размахивал пистолетом. Нарывался на неприятности. Дули его успокоил. Помните Дули? Он сюда всегда приходил, пока не переехал в другой район. Хороший парень. Всегда заходил и...
– Он по-прежнему здесь живет? – спросил Буш.
– Кто?
– Парень, который размахивал пистолетом 45-го калибра.
– Ах, он. – Гарри нахмурил брови. – А почему вы спрашиваете?