Конан Бессмертный - Роберт Говард

Он не мог видеть далеко, поскольку вокруг него стояли, точно молчаливые солдаты зачарованной армии, черные ели — настоящее войско. Снег еще задержался грязно-белыми пятнами на северных склонах гор, но журчание тысячи ручейков тающего снега и льда обещало уже близкую весну. Даже в разгар лета эти земли были темны, безмолвны, мрачны, а теперь, когда слабый свет едва рассеивал сумерки облачного дня, казались еще безотраднее.

Юноша побежал дальше по склону, густо поросшему лесом. Он бежал так уже два дня, после того как с боем проложил себе дорогу к свободе из невольничьих загонов гиперборейцев. Хотя по рождению он был чистокровным киммерийцем, он тем не менее примкнул к одной из тех асирских орд, что делали небезопасными границы Гипербореи. Мрачные белокурые воины, под стать своей суровой стране, прогнали и уничтожили большую часть северян. Конан был взят в плен и впервые в своей жизни испытал на себе горечь цепей и ударов плети — обычный жребий раба.

Однако недолго терпел он неволю. Ночью, пока остальные спали, он тер одно звено своей цепи о камень до тех пор, пока оно не истончилось настолько, что при удобном случае его можно было сломать. И тогда, во время сильной бури, он освободился. Порванную цепь длиной в четыре фута он превратил в оружие и убил этим обрывком своего надсмотрщика, а также солдата, который пытался преградить ему дорогу. После этого он нырнул в заросли орешника. Дождь, скрывший его от глаз преследователей, сбил со следа и охотничьих собак, и они не смогли отыскать беглеца.

Хотя теперь Конан был свободен, между ним и его родной Киммерией простиралась огромная земля, чужие, враждебные королевства. Так что бежал он на юг, в дикую горную страну, отделявшую южные болота Гипербореи и плодородные бритунийские равнины от туранских степей. Где-то на юге, слыхал он, находится сказочное королевство Замора, где живут темноволосые женщины и высятся таинственные башни — обители пауков. Там знаменитые города: столица Шадизар, именуемый Проклятым; город воров Аренджун и Йезуд, город Паучьего Бога.

Едва год минул с той поры, как Конан в первый раз попробовал на вкус прелести цивилизации,— когда он с ордой своих кровожадных киммерийских собратьев по клану штурмовал стены Венариума и внес свою лепту в разграбление этого аквилонского форпоста. Эта проба пробудила его аппетит, наполнила рот слюной. У Конана не было ясного представления о том, что он намерен предпринять, только смутные мечты о дерзких приключениях в роскошных странах Юга, видения сверкающего золота, искрящихся самоцветов, яств и пития в избытке и страстных объятий прекрасных женщин благородных кровей — награды за его геройскую отвагу. На юге, думал он, его могучий рост и сила с легкостью помогут ему задавить этих слабаков-горожан и добиться славы и богатства. И потому Конан стремился на юг в поисках своего счастья, имея при себе лишь драную куртку раба и обрывок цепи в руке.

И вот однажды его учуяли волки. В обычной ситуации сильному мужчине можно не слишком страшиться этих животных, но зима, которая близилась уже к концу, была слишком суровой. Волки изголодались, и пустое брюхо заставило их позабыть обычную осторожность.

Когда звери впервые преградили ему путь, Конан с такой дикой яростью раскрутил свою цепь, что один серый волчара с перебитым позвоночником, взвыв, заскребся в снегу, а второй остался лежать с размозженным черепом. Их кровь окрасила тающий снег. Изголодавшаяся стая отступила от юноши с дикими глазами и страшной цепью и вместо него принялась рвать зубами своих убитых собратьев, а юноша побежал дальше на юг. Но прошло немного времени, и они вновь принялись преследовать его.

Днем раньше, на закате солнца, они выскочили перед Конаном на замерзшей реке у бритунской границы. На скользком льду он бился с ними, и его окровавленная цепь взлетала как молотильный цеп, пока самый яростный волчара не ухватился за железные звенья, вцепился в них и вырвал их из замерзших человеческих рук. И тогда под тяжестью стаи и бешенством драки треснул подтаявший лед. Задыхаясь и хрипя, Конан провалился в ледяную воду. Несколько волков оказались в воде вместе с ним — беглым взглядом он заметил наполовину затянутого под лед волка, отчаянно шарившего передними лапами по краю льда в попытке выбраться, но скольким волкам удалось спастись из воды и сколько их было затянуто течением под ледяной панцирь, этого он никогда не узнал.

Стуча зубами, Конан вылез на лед на противоположном берегу, оставив позади завывающую стаю. Всю ночь и целый день, до теперешней минуты, он бежал в южном направлении по лесистым холмам, полуголый, промерзший. И вот звери вновь настигали его.

Холодный горный воздух разрывал натруженные легкие, и каждый вдох горел в них, точно глоток адского пламени. Онемевшие, налитые свинцом ноги передвигались словно бы без всякого его участия. С каждым шагом сандалии опускались в раскисшую почву и с чавканьем высвобождались.

Конан знал, что с пустыми руками не имеет ни единого шанса уцелеть в борьбе с дюжиной жаждущих крови голодных волков. Несмотря на это, он продолжал бежать. Его мрачная киммерийская натура не позволяла ему сдаваться даже перед лицом верной гибели.

Вновь пошел снег. Большие серые хлопья опускались на теплую землю, и звук их падения был слышен, и темная сырая земля и высокие черные ели покрылись мириадами белых пятен. Тут и там на ковре опавшей прошлогодней хвои виднелись сугробы. Местность постепенно становилась скалистой и гористой. И в этом, подумал Конан, быть может, состоит его шанс остаться в живых. Можно прислониться спиной к скале и душить волков поодиночке. Довольно-таки скудный шанс — слишком хорошо знал он теперь стальные капканы зубов, ловкость этих истощенных тварей, которые навалятся на него весом в сотню фунтов,— однако все же лучше такой шанс, чем вообще никакого.

Лес редел по мере того, как склон становился круче. Конан бежал вверх по мощной скале, которая выступала точно вход в крепость, поглощенную горой. Вот уже волки выскочили из густого леса и теперь жарко дышали Конану в спину. И выли, точно багровые демоны преисподней, когда те уносят проклятую душу.

 2. ДВЕРЬ В СКАЛЕ

Сквозь мутную белизну снегопада юноша разглядел зияющий черный провал меж двух гладких могучих скал. Он бросился туда. Волки уже наступали ему на пятки, он чувствовал их горячее дыхание на своих голых ногах, когда наконец добежал до расселины. Он успел протиснуться туда как раз в то мгновение, когда самый смелый из волков прыгнул. Истекающая слюной пасть схватила пустой воздух. Конан был в безопасности.