Свидетелей не оставлять! - Ричард Пратер

Траммелиты не были исключением. Я догадался об этом по тону, которым они со мной разговаривали по телефону. Некоторые мои собеседники были очень приятными, другие — забавными, но прежде всего все они были траммелитами и всячески это подчеркивали.

Мэри Левис оказалась одной из наиболее умеренных представительниц этой секты.

Это была высокая, стройная девушка примерно тех же лет, что и Фелисити, с черными, туго стянутыми на затылке волосами и тонкими ненакрашенными губами. Я сидел в гостиной с ней и ее матерью, которая меня пристально рассматривала.

Мэри говорила:

— Я просто не понимаю. Удивляюсь, почему она мне вчера не позвонила. Ей-богу, я надеюсь, что ничего плохого с ней не случилось!

— Не обещала, что зайдет к вам?

— Нет, просто я считала, что мы встретимся на собрании. Мы с ней вместе поем в хоровой группе. Когда Фелисити вчера не пришла, я подумала — а почему она мне не позвонила? Может быть, заболела?

— А вы не звонили ей в пятницу вечером?

Мэри покачала головой.

— Кто-то позвонил Фелисити, и она возле телефона написала на блокноте «Бэрч и Айви». Это перекресток возле ее дома. Кроме того, имя — Диксон. Вам не приходит в голову, что это могло бы означать?

Мэри снова покачала головой. Глаза ее казались встревоженными.

— Как Фелисити вела себя в последнее время? Вам она казалась такой же, как всегда?

— Совершенно такой же. Но она не сказала бы ничего, даже если бы умирала. Фелисити такая. Но я не замечала... — Девушка как бы запнулась на мгновение, потом продолжила: — Я видела, как она отправилась в «Комнату исцеления». Это было в первый день той недели. Совсем уже забыла об этом. Мы шли после собрания домой, и вдруг Фелисити сказала, что не может идти. Я видела, как она пошла туда, ей-богу!

— Какая комната? «Комната исцеления»? Что это такое?

— Простите, я все время забываю, что вы не траммелит, мистер Скотт. — Мэри улыбнулась, словно мне посочувствовав. — Всемогущий принимает там любого из нас, кому требуется помощь или совет. Мы всегда можем к нему обратиться. Он не считает никакую проблему незначительной. Такой прекрасный человек! Мудрый...

Ее голос, когда она заговорила о «Всемогущем», стал более приглушенным. Мэри стала произносить слова с благоговением, почти как миссионер, читающий Библию счастливому в своей наготе язычнику. При первой же возможности я ее прервал:

— Насколько понимаю, Всемогущий — это Траммел?

— Конечно, мистер Траммел.

Мне уже было известно, что Траммел проводил ночные исповеди, но я впервые узнал о какой-то «Комнате исцеления» и впервые услышал, что его называют Всемогущим. Другие траммелиты величали этого проходимца Мастером. Он, судя по всему, руководил своей паствой твердой рукой.

— Какого же рода совет или помощь могли потребоваться Фелисити от Всемогущего? — поинтересовался я у Мэри.

— Не знаю. Она мне ничего не говорила.

Я поднялся, поблагодарил их и вышел. Миссис Левис сказала мне вдогонку:

— До свидания.

Это были единственные ее слова после приветствия, но она очень пристально следила за мной все время, пока я разговаривал с ее дочерью.

Сделав еще несколько визитов, я наконец позвонил в дверь Беты Грин. Она меня поразила. Дело в том, что я уже привык к тому, как должна выглядеть и быть одетой траммелитка. До сих пор все они были внешне бесцветными, несколько угрюмыми и печальными. Можно было подумать, что их «Мастер» только что протянул ноги.

К моему удивлению, Бета Грин выглядела прекрасно. На ней был оранжевый свитер, что у траммелитов, безусловно, считалось грехом, коричневые слаксы, и, кроме того, она стояла босиком. На вид ей можно было дать лет семнадцать — восемнадцать, да и личиком оказалась недурна собой.

Когда я представился и сказал, что хотел бы поговорить о Фелисити, Бета улыбнулась и спросила:

— Ну, как она? Я не видела ее уже пару недель. Право, мне очень стыдно.

Мы прошли на веранду, где Бета уселась на деревянный стул, указав мне на другой.

— Надеялся, что хоть вы ее видели, — сказал я. — Фелисити ушла из дому позавчера вечером и не вернулась.

На лице девушки отразился испуг.

— Вы это серьезно?

Я кивнул, а Бета встревоженно произнесла:

— О, надеюсь, с ней не стряслось ничего плохого!

— К сожалению, никто не имеет представления о том, где она и что могло с ней случиться. Вот пытаюсь это установить. Надеялся, вы сможете мне помочь...

— Как странно! Я очень хотела бы вам помочь, право, это так.

Постепенно наш разговор перешел на траммелизм, и я как бы между прочим произнес:

— Вроде бы Всемогущий имеет какую-то «Комнату исцеления», где...

Девушка рассмеялась:

— Вы хотите сказать — Траммел?

— Да.

Ее реакция действительно была неожиданной. Даже я успел усвоить привычку называть их босса Всемогущим. Если перед его именем опускал слово «мистер», лица траммелитов преображались. Теперь, стараясь проявить осторожность, пояснил:

— Все называют его либо Мастером, либо так, поэтому...

— О, все это чушь!

— Чушь? Разве вы не траммелитка, мисс Грин?

— Была ею, но потом перестала посещать эти собрания. Надоело.

— О!

Я думал, она продолжит тему, и надеялся выудить из нее побольше по этому вопросу, но Бета умолкла.

— Вы ведь знаете Фелисити достаточно хорошо, не правда ли?

— Ага. Мы дружили долгие годы, но последние месяцы я редко с ней виделась, главным образом из-за того, что перестала посещать собрания.

— Вы не догадываетесь, по какой причине она могла убежать из дома?

— Гм... Право, не думаю, что она убежала, — произнесла тихо девушка. — Это просто на нее не похоже, что бы с ней ни случилось.

— Что вы хотите сказать?

— Нужно знать Фелисити. Это расстроило бы ее мать, а она не смогла бы никого огорчить, даже за миллион долларов.

— Все же странно. Похоже, ушла из своей комнаты сама...

— Мне просто трудно в это поверить.

— Ах да, вспомнил!

Я рассказал о таинственном вечернем телефонном звонке, и Бета сообщила, что не звонила подруге. Тогда добавил:

— Она записала чье-то имя — Диксон...

Мы оба сидели на деревянных стульях, одна рука девушки лежала на краю сиденья. Бета перебирала пальцами и смотрела в сторону улицы. Я видел ее профиль. Внезапно она конвульсивно сжала край стула так, что у нее побелели косточки пальцев. Но не повернула голову и не произнесла ни слова.

— Вам что-то говорит это имя?

— Ничего! А разве оно должно мне что-то говорить?

Она овладела собой и своим голосом, но рука по-прежнему крепко сжимала деревянное сиденье.

— Посмотрите на меня!

Бета повернулась ко мне. Казалось, девушка немного побледнела, но в остальном выглядела нормально, так же как и раньше.

— Вас это имя слегка неприятно поразило, не так ли? — настаивал я.

— Что вы хотите сказать? — Она улыбнулась, и рука ее ослабла.

— Когда я произнес имя Диксон, мне показалось, вы напряглись.

— Глупости! — Бета рассмеялась. — Я не знаю, что вы имеете в виду.

Такова была позиция моей собеседницы, и она ее придерживалась на протяжении всего дальнейшего разговора. Может быть, я ошибался, но не думаю.

Настала пора уходить, я поднялся:

— Спасибо. Если вы вспомните что-нибудь, что сможет нам помочь, позвоните мне, хорошо? Мой телефон есть в справочнике.

— Хорошо. Я сделаю это. Честное слово, сделаю, — пообещала девушка.

Широко посещаемое место, где жил и истреблял грехи Траммел, находилось в нескольких милях к северу от Лос-Анджелеса, почти возле городка Роли. Я направился туда, впервые стремясь к встрече с этим проходимцем. Теперь я переговорил со всеми, кто значился в моем списке. Рутинная работа окончена. С этого момента мои поиски Фелисити должны свестись к беготне или ожиданию, что одна из намеченных линий начнет как-то самостоятельно развиваться, если, конечно, Траммел не подскажет какое-то иное направление.

Надежда, что он может это сделать, меня не покидала. Все утро я беседовал исключительно с его последователями. Хотя и был в разговорах крайне осторожен, говоря о нем, старался выглядеть нейтральным, все-таки мое презрение к нему, по-видимому, проскальзывало, — я это понял, уловив несколько довольно злых взглядов моих собеседников. Но теперь знал наверняка, что Артур Траммел в глазах своей паствы — божество в трех ипостасях. Он был отцом траммелитов, их другом и доверенным лицом, своего рода «Стеной Плача», этаким сочетанием исповедника и любителя-психоаналитика. И все были единодушны: если кто-то и способен мне помочь, то только Всемогущий. Это было похоже на правду. Мэри Левис сообщила, что Фелисити ходила к нему исповедоваться. Следовательно, если девочка попала в какую-то беду, была встревожена и расстроена, то вполне могла признаться в этом Траммелу и попросить его о помощи, как это делали многие другие. Вряд ли она обратилась бы за этим к своей матери.