Тайный путь - Андрей Посняков

– Здравствуйте! – останавливаясь у распахнутой калитки, выкрикнул юноша. – Дровишек поколоть не надобно ли? Или там, воды натаскать? Не бойтесь, дорого не возьму – сговоримся.

Дачница оторвалась от грядки, улыбнулась:

– Вечер добрый. Вынуждена вас разочаровать, молодой человек, – дров мне не надо, а воды… у меня насос есть.

– Жаль, – пожал плечами Лешка. – Что ж, поищу кого другого.

Юноша повернулся уже – уйти, как вдруг дачница окликнув его, подошла ближе:

– Вот если только забор подправить… Видите, во-он там, кажется, столбик прогнил.

– Да не «кажется», а точно прогнил, – присмотрелся Лешка. – Ничего, в миг подправим. Ножовка с лопатой у вас найдутся?

Нашлось и то и другое. Пройдя огородом к лесу, юноша выпилил столбик – небольшой, но крепкий – отцепил от старого сетку, выкопал, вкопал новый и весело застучал молотком.

– Как вы быстро справились! – похвалила дачница. – Меня Ирина Петровна зовут, а вас?

– Ле… э… Сергей.

– Проходите в дом, Сергей, попьем чаю.

Изнутри дачный домик оказалось чистенький и уютный, по стенам были развешаны портреты, на полках стояли книги, в большинстве своем – старые и, скорее всего, не очень-то нужные, как раз из таких, что можно отвезти на дачу.

Хозяйка кивнула на старое кресло:

– Вы посидите пока, я поставлю чайник.

– А можно… Можно я книжки посмотрю?

– Смотрите, конечно.

Разные были книги, некоторых Лешка отродясь не видел – Теккерей какой-то, Джойс, – но попадались и знакомые еще по детскому дому – Жюль Верн, Дюма, Диккенс… А на самой нижней полке стопками громоздились школьные учебники, оставшиеся, верно, от внуков. Математика, химия, история…

Юноша нагнулся, вытащил черный томик «Истории средних веков» для 6-го класса. Усевшись обратно в кресло, любопытствуя, просмотрел оглавление: «Византийская империя в 6 – 9-м веках»… Ну, это, пожалуй, рано… «Первый крестовый поход»… Тоже не то… Ага! Вот! «Завоевание турками-османами Балканского полуострова»… Кажется, это подойдет… Ну-ка…

Лешка торопливо отыскал в учебнике нужный параграф, вчитался…

«…Византийская империя утратила свое былое могущество»… Византийская империя? Ах, ну да, наверное, так в учебнике именуют Империю ромеев, ведь Константинополь когда-то назывался Византием… «Угроза Византии нарастает». Это уж точно! Турки! Что там дальше… ну-ка, ну-ка… «На 53-й день осады турки овладели Константинополем»… Вот как, овладели все-таки… Что ж, можно было предвидеть. «Так, в 1453 году прекратила существование Византийская империя. Султан отдал город на три дня на разграбление своим войскам. Большая часть защитников была истреблена…» Истреблена!!! «Около 60 тысяч жителей продано в рабство»… В рабство!!! Это что же, значит… А он-то, Лешка был в Константинополе в году… ммм… в году… в 1440-м году, вот когда. Значит, через тринадцать лет… через тринадцать лет необузданная ярость завоевателей турок обрушится на его друзей – на Владоса, на Георгия, на Ксанфию, наконец! Ксанфия, Ксанфия… Златовласая фея ночных грез… К тому времени она, вероятно, уже выйдет замуж, народит детей… Интересно, будет ли помнить его, Лешку? Лексу, как она называла… Навряд ли, хотя, кто знает? Ну, а уж Владос с Георгием – точно будут вспоминать. Владос станет богатым и уважаемым коммерсантом, а Георгий – поди, настоятелем, если не архиепископом! И придут турки! И все рухнет! И великий город будет охвачен пламенем и смертью!

Закрыв глаза, юноша, словно наяву, представил зубчатые стены Константинова града… И рыжеволосого воина в сверкающем шлеме – Владоса. Он лихо машет мечом, отбиваясь от лезущих на стену турок. Вот проткнул одного, вот – другого… А турки все лезут, их все больше и больше, а защитников города мало… вот остался лишь один Владос, и турки, громко крича, навалились на него скопом, и кровавые брызги обагрили закопченные камни стены, и отрубленная голова Владоса, упав со стены вниз, подпрыгивая, покатилась по кочкам, как когда-то – голова десятника Фирса…

А затем турки ворвались в храм… изрубили в клочья молящуюся толпу – стариков, женщин, детей… и подняли но копья рванувшегося на защиту паствы священника в золоченой ризе – Георгия…

А потом… потом настала очередь Ксанфии. Грязные, алчно вращающие глазами, турки, выломав двери, врываются в дом, увидев златовласую красавицу, гнусно хохоча, срывают с нее одежду, и…

Нет! Господи ты, Боже! Нет!

– Что с вами, Сергей? – Хозяйка принесла с кухни чайник. – У вас сейчас было такое лицо!

– А? – Лешка вздрогнул. – Нет, нет, ничего… Просто вспомнилось вот…

Он поспешно поставил учебник на полку.

Попив чаю, поболтали о том, о сем. Ирина Петровна поинтересовалась, не родственник ли, случайно, «Сергей», некоему молодому человеку из практикантов – Алексею Смирнову – уж больно похож. Лешка, подумав, сказал, что да – родственник, двоюродный братец. Спросил об участковом – часто ли, мол, заходит – и, услыхав в ответ, что нечасто, с деланным безразличием кивнул головой. Поинтересовался и соседкой – проживавшей неподалеку бабкой Федотихой, той самой, что скупала у окрестного населения ягоды с грибами, да из-под полы торговала паленым спиртом.

– Надоели уж ее клиенты, честно говоря. – Дачница махнула рукой. – Бывает, целую ночь напролет шумят, шастают. Участковому жаловались – бесполезно, говорит, законодательство у нас несовершенное.

– Да уж, это точно, – солидно кивнул Лешка. – Несовершенное.

Съев еще один бутерброд с копченой колбасой и сыром, он посмотрел в окно и решительно вышел из-за стола:

– Ну, пойду. Поздновато уже.

И в самом деле, на улице уже начинал фиолетиться вечер. Теплый, тихий, летний, с обволакивающе прозрачным воздухом, напоенным запахом луговых трав, с надоедливым зудением комаров, звоном колокольчиков и утробным мычанием возвращающихся с пастбища коров. Коров, правда, в деревне держал мало кто – не те времена – однако, все ж, скотинка имелась.

Выйдя во двор, Лешка остановился у самой калитки, раздумывая – куда бы сейчас пойти? В лесу-то уж больно неохота было ночевать – все-таки не дикарь же! Уж лучше в чьей-нибудь заброшенной избе или баньке… на худой конец – в клубе. Да, в клубе как раз неплохо будет, там скамейки широкие, мягкие, коричневым дермантином обитые. Красота!

– Молодой человек!

Лешка вздрогнул и оглянулся.

– Вот вам за работу. Спасибо.

– Ну, что вы. – Лешка смутился, но деньги взял – сто пятьдесят рублей, для местных гопников – деньги немалые, это ж сколько ж спирту можно купить?! – Вам спасибо… Если чего надо – обращайтесь. Я на пилораме работаю… на дальней…

Во, сказал! Юноша сам же над собою и посмеялся, едва отошел подальше. Взяли б еще на пилораму-то; а то, может, им и не нужны вовсе работники… Нет, как не нужны, нужны, не может такого быть, чтоб не нужны, им там всегда люди требуются – текучка лютая. Школьники подзаработать наймутся, студенты, выпивохи местные – все народ несолидный.

Оп-па!

Какой-то черт вывернул на машине из-за дальней избы, мазнул по глазам фарами. Притормозил… Зачем-то врубил дальний свет.

Лешка поспешно прикрыл лицо рукою и, срезая путь, свернул на тропинку через кусты – не любил, когда его вот так разглядывали… словно покупатели на рынке с «живым товаром».

Выйдя на тропинку, оглянулся – машина как раз тронулась с места и въезжала под тусклый одинокий фонарь. Красная «Таврия» – авто бабки Федотихи. И чего бабка разглядеть пыталась? Наверное, думала – клиент, за спиртягой.

Быстро темнело, и идти приходилось осторожно – с узких мосточков вполне можно было сверзиться в ручей. Не смертельно, конечно, но и приятного мало – иди потом мокрый…

Черт! Услыхав впереди музыку, Лешка сплюнул и замедлил шаг. А ведь, похоже, зря он сейчас в клуб поперся. Сегодня ж суббота – танцы! И как он раньше-то не догадался… Что ж, придется пробираться в лес, а лучше – в поле, не на сельповской же лавочке же ночевать. Интересно, кто там сейчас, в клубе, из знакомых ребят? Рашид, Мишка Лигуров – соседи по общежитию – уж, самом собой – и Лешка. Тот, другой, Лешка. Тьфу ты… Лучше и не думать об этом… Только вот как – не думать?!

Лешке вдруг стало жалко себя, настолько жалко, что – словно в не таком уж и далеком детстве – захотелось заплакать. Это ж надо, из такой передряги вырвался, что расскажи кому – ни в жисть не поверят, вернулся домой, можно сказать, из далекого далека, и на тебе – никому не нужен! Место-то занято, так что мог бы и не возвращаться, мог бы… И как это могло все таким образом произойти? Уму непостижимо! И если б… если б не было этого… того….то… То сейчас бы, вымытый и подстриженный, явился бы Лешка в клуб, уж непременно явился бы, да и без особой опаски – практикантов в деревне было немного, и те, вроде как, считались своими, пусть даже и не совсем, но настолько, что морды им при первом же удобном случае не били, что вообще-то для деревни – уже само по себе достойно большого удивления. И тем не менее, именно так и обстояли дела. Касимовские издавна враждовали с соседними деревнями и РТС-овским поселком, называемым почему-то «Промкомбинат». Вот тут уж борьба разворачивалась не на шутку – и колья в ход шли, и ножики, и топоры бывало… На смерть зарубленных пока, слава Богу, не было, но до обоюдных кровопусканий дело доходило – как же без этого? Участковому никто не жаловался, какие жалобы между своими? «Промкомбинатовские» и прочие деревенские были для касимовских вражинами вполне привычными, давними и, можно даже сказать, родными.