Право на жизнь (СИ) - Сказкина Алена

— Сильно заметно?

— Лгать ты так и не научилась, — усмехнулась сестра.

Надо же! А мне сдавалось, хорошо выходит. В конце концов, последние недели я только и делаю, что притворяюсь той, кем не могу никак стать. Иногда уже хочется спросить: а кто я, настоящая?

— Не научилась, но, может, оно и к лучшему. Искренность иной раз открывает те двери, с которыми не совладают лесть и обман, — продолжила Харатэль. — Ничего не бойся. Край зимы суров, но справедлив.

Я поежилась. Через пару часов Исхард заберет меня во владения снежного клана: познакомиться с семьей, привыкнуть к будущему дому, официально представиться Альтэссе Севера и попросить его благословения на союз с наследником Иньлэрт.

Волноваться перед поездкой неудивительно. Как меня примут? Что думают родичи северного эссы о грядущей свадьбе? Рады ли они непутевой невесте? Или наш брак им точно кость в горле, которую не позволяет выплюнуть долг перед хранителями памяти?

Каким окажется Аратай тиа Исланд, Владыка северного неба, без жалости и сомнений отрекшийся от члена своей семьи? Я изучала геральдику не очень усердно, как и большинство прочих наук, а потому лишь на днях осознала: Повелитель Севера и Демон льда носят одно родовое имя. Факт, что Аратай изгнал старшего сына, стал для меня потрясением… и очередным напоминанием о собственной невнимательности. Мою рассеянность извиняло только то, что среди моего окружения о Расколе и вовсе старались лишний раз не упоминать.

Тьфу! Не о том ты сейчас думаешь, Ланка! Отец он Рика или еще кто, не важно. Мне поручили выступать от лица Южного Храма перед другим Альтэссой, и как посланница Харатэль я должна думать о том, чтобы создать благоприятное впечатление.

А для начала неплохо бы привести в порядок спутавшиеся со сна волосы. Я кисло изучила «воронье гнездо» на макушке, прикидывая, с какой стороны лучше подступиться, но сестра неожиданно отобрала гребень и принялась сама разбирать пряди. Даже в детстве она нечасто делала мне прически, а уж став Альтэссой — никогда.

— Я отправлю с тобой Лоретту и Мерика. Леди Сарисеэр великолепно ориентируется в тонкостях дворцового этикета и подскажет, если потребуется. Исхард, уверена, также не оставит тебя ни на секунду. И, конечно, ты всегда можешь спросить совета у меня.

Почудилось, или сестра действительно выделила слово «всегда» интонацией, намекая, что ей известно про задуманную мной авантюру.

— Хорошо, — я натянуто улыбнулась, пытаясь вернуть сбежавшее самообладание, хотя с удовольствием последовала бы за ним.

Ланка, возьми себя в руки! Хватит паниковать!

В конце концов, чего мне бояться?! Насмешек? С моим умением вечно влипать в истории давно пора привыкнуть к роли придворного шута и перестать переживать из-за глупостей вроде чужого мнения. В худшем случае вышвырнут одну южную эссу с позором из Иньтэона. Какие пустяки, если подумать! Позор — это не смертельно, а смех вообще, говорят, продлевает жизнь, так что я не против, если северный клан повеселится за мой счет: хоть кому-то принесу пользу.

Исхард, правда, расстроится.

Ис… Я до сих пор не привыкла даже мысленно воспринимать друга в роли мужа. Конец войны и назначенная свадьба казались далекими и несбыточными, будто Второе Пришествие, которое обязательно случится, но я до него не доживу. Что, однако, не мешало соклановцам считать грядущий брак чем-то почти свершенным, поздравлять «счастливую» невесту с удачной партией и излагать версии грандиозного будущего, к которому приведет союз двух кланов.

Бесконечные восторженные разговоры о свадьбе с северным лордом — детали церемонии, несомненно, пышной и запоминающейся, списки приглашенных гостей и даже вопросы-предположения о цвете платья — набили на зубах оскомину. В тылу словно запамятовали, что сражения за подлунные королевства в самом разгаре, и мысленно уже одержали победу.

В Южном Храме царило ощущение праздника. Меня грызли сомнения, не перегнула ли Альтэсса палку в попытке поднять моральный дух воинов и не пора ли разбавить затуманившую голову эйфорию дегтярной ложкой реальности? Я старалась без нужды не покидать комнат, ссылаясь на плохое самочувствие после плена, а когда сбежать от надоевшей темы не получалось, смиряла раздражение и терпела, хотя, подозреваю, в минувшую с помолвки неделю моя улыбка напоминала вымученный оскал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это были первые, но далеко не единственные и, пожалуй, самые безобидные последствия сделанного мной выбора.

В снежном клане ситуация вряд ли улучшится. Скорее, напротив. Для северян я чужачка, которой еще надо доказать право разделить небо и жизнь лорда Иньлэрт.

Не сомневаюсь, за Исхардом вились стайки влюбленных поклонниц, не знающих или попросту игнорирующих давние договоренности. И теперь внимание (и злость) всех разочарованных девиц обратится на меня. Орава завистниц, готовых следить за каждым шагов в поисках малейшей оплошности… Брр. Страшно даже думать!

Едва обретенное спокойствие растворилось без следа. Отражение в зеркале побледнело.

— Наверно, слишком крепко затянула, — заметила Харатэль, удерживая в зубах шпильку. — А это может быть опасным. Тугие струны рвутся первыми.

Чуткие пальцы сестры ловко перебирали пряди, укладывая каскадом косичек и локонов, превращая копну непослушных волос в замысловатую прическу. От едва ощутимых касаний веяло приятным теплом, словно сестра плела не косы, а защитное заклинание. Кто знает, может, доля истины в моей догадке и скрывалась.

— Кошка-кошка, мудрая кошка сидит у окошка, — мурлыканье Харатэль напоминало детский стишок. Неужто взаправду колдует? А меня ругала, что не могу запомнить схемы плетений без рифмовок! — У кошки любопытные ушки, чтобы слушать чириканье говорливых пташек. У кошки чуткий носик, чтобы ловить дуновения переменчивого ветра. У кошки мягкие лапки, в которых скрыты острые когти. Как бы не ошибиться глупой кошке?

Нет, на заклинание это мало походило.

— Харатэль, что-то случилось?

— Кланы в состоянии войны, Лана. А больше ничего не случилось, — справедливо заметила сестра, придержала ладонями мое лицо, не позволяя обернуться и испортить прическу. — Твое задание — быть моими глазами и голосом в Северном Пределе. Думай о предстоящей встрече с семьей Исхарда и Альтэссой Аратаем. Прочее не должно тебя волновать, — она воткнула последнюю шпильку. — Готово.

Пока я критически изучала в зеркале сотворенное сестрой «безобразие», Харатэль облокотилась на подоконник, смотря на небо. Гибкая фигура, залитая светом, казалась окутана огнем: пылала тога яркого оранжевого шелка, теплым золотистым пламенем мерцала кожа, горела копна рыжих волос. Сестра улыбалась, подставляя лицо солнцу — давно она не позволяла быть себе такой беззаботной.

Я с неожиданной ясностью осознала, насколько Харатэль любит Южный Предел: однообразные барханы Великой Пустыни и обжигающий жар небесного светила, обманчивые миражи и песчаные самумы, редкие дожди и прячущуюся по теням и оазисам жизнь — так, как никогда не любила щедрый Благословенный Дол.

Сестра смотрела на мир за окном, словно мать на ребенка — не самого красивого, умелого и послушного, но лучшего тем, что он свой, безгранично доверчивый и бесконечно любящий в ответ, отражение и продолжение той, которая дала ему жизнь, выношенное, рожденное, вскормленное в поту и муках и оттого особенно драгоценное.

Озарением пришло понимание: Альтэсса не просто избранная Древними правительница клана, временная хозяйка-защитница Предела. Она и есть Предел. Выцветшее белесое небо, горячее убийственное солнце, чей жар только сильный сможет принять и не умереть, редкие оазисы и слюдяные поля, каждая песчинка, каждое дуновение сухого ветра — это настоящая Харатэль. Все остальное, даже Храм Целителей, этот «мост», перекинутый между подлунными королевствами и драконами, — шелуха, дань слабому человеческому телу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хотела бы я однажды найти место, которое будет настолько моим, но, к сожалению, боюсь, у меня уже не осталось времени.