Легендарные герои военной разведки - Михаил Ефимович Болтунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новый 1941 год Иванов встретил в семье товарища по академии майора Афанасия Колесова. Вместе они «грызли гранит науки», а теперь служили в Разведывательном управлении. Афанасий получил назначение на должность офицера для поручений у генерала Филиппа Голикова.
После праздничных новогодних дней Михаилу Ивановичу предоставят краткосрочный отпуск. Куда ехать, вопроса не было. Конечно же к родителям в родной городок Гусь-Хрустальный, что на Владимирщине.
Многое у него связано с этими милыми его сердцу краями. После окончания педагогического техникума с дипломом инструктора по резке оконного стекла он приехал в Гусь-Хрустальный на стеклозавод им. Ф.Э. Дзержинского. За два с половиной года работы дорос до мастера раскройки и сортировки стекла, возглавил цеховую комсомольскую организацию.
Весной 1932 года по партийной мобилизации его направили на учебу в военное училище связи в город Ленинград. Курс обучения был рассчитан на два года. Программа сжата и насыщена до предела. Преподавали военные дисциплины, а также строевую и физическую подготовку. Но главное внимание специальным предметам — телеграфии, телефонии, радиоделу. Приходилось также нести службу в карауле и во внутреннем наряде.
По выпуску из училища лейтенант Иванов получил назначение во 2-й полк связи Ленинградского военного округа на должность командира роты. Надо сказать, что своим подразделением Михаил Иванович командовал умело. Рота неизменно занимала ведущие места в соревнованиях по специальной и стрелковой подготовке, была лучшей по дисциплине. «Это было время творческих дерзаний», — скажет Иванов.
И действительно, молодой ротный показывал замечательные результаты. Так, осенью 1935 года на инспекторской проверке один из взводов его роты проложил кабель со скоростью 15 км в час, при нормативе 4 км в час. В следующем учебном периоде подразделение связистов при работе на ключе выдает скорость 25–30 групп в минуту, что в два раза больше нормативного.
Усердие и профессионализм командира роты Иванова не осталось незамеченным. Он единственный в полку представлен к высокой государственной награде. Вскоре на его груди уже сверкает орден «Знак Почета».
А в ноябре 1936 года его вызывают в Москву. С ним беседует начальник управления по командно-начальствующему составу РККА комкор Борис Фельдман.
— Мне сообщили, что вы связист и знаете немецкий язык? — спрашивает комкор.
Иванов признается, что с языком у него слабовато. Учил, конечно, и в педагогическом техникуме и в военном училище, но практики не было. Тем не менее начальник управления начинает спрашивать на немецком: расскажите о себе, о родителях, семье.
Михаил старается, хотя получается не очень. Но Фельдман не унимается, спрашивает о радиосвязи. Наконец, он переходит на русский и задает главный вопрос:
— Товарищ Иванов вы сможете уехать от семьи на год-два за пределы СССР для важной работы?
Лейтенант, не задумываясь, соглашается.
Дальше его путь лежал на улицу Знаменскую, в Разведуправление. Здесь шло комплектование и подготовка офицеров, уезжающих в Испанию. Занимались радио и телефонно-телеграфным делом, учили немецкий и испанский языки.
В середине декабря 1936 года, группа из пяти человек в штатской форме погрузилась на пароход, который шел по маршруту Ленинград — Гамбург — Дувр, во Франции, и далее через сухопутную границу в Испанию, в Барселону.
Связистов вскоре направили дальше в Картахену, куда должны были прибыть средства полевой связи, с которыми предстояло работать и обучать испанских товарищей.
На аэродроме в Альбасете он впервые встретился с майором Иваном Проскуровым, не подозревая, что через несколько лет тот станет начальником Разведуправления.
В январе 1937 года в предместьях Мадрида Михаил будет выполнять важную боевую задачу — подключаться к линиям связи противника и прослушивать переговоры фашистских мятежников. Эти перехваты давали обильную развединформацию командованию республиканцев в период боев на реке Харама и при разгроме итальянского корпуса под Гвадалахарой.
А вскоре по дороге из Мадрида в Картахену, лейтенант Михаил Иванов попал под бомбардировку. Получил ранение ноги, контузию, сломал два ребра. Военный атташе комдив Владимир Горев и комендант Картахены приняли решение эвакуировать раненого офицера-связиста на родину, в Севастополь. После лечения и восстановления ему предлагают поступить в Военную академию им. М.В. Фрунзе. А дальше обучение, после окончания которого он назначен в Разведуправление помощником начальника японского отделения.
Теперь ему предстоит командировка в Японию, и об этом надо как-то помягче, подипломатичнее сказать родителям.
Отцу скоро исполнится 70 лет, однако он по-прежнему по фабричному гудку, каждое утро спешит на свой комбинат «Красный Профинтерн». Мама хлопочет по дому.
Усадив сына, как говорится, в «красный угол», родители не спеша начинают разговор. Мать сердцем чувствует, что неспроста Миша среди зимы прикатил в отпуск.
— Мы ждали тебя летом. Да не одного…
Отец, усмехаясь, лукаво замечает:
— Каждое лето ждали, да видимо государственные дела не отпускают. Мать уже сама хотела к тебе заявиться в Москву, да поездом ездить боится.
Михаил смотрит в родные лица, и спазм перехватывает горло: да, давно он не был в родном доме, вон как старики сдали, поседели, прибавилось морщин на лицах. Как объяснишь, что после ранения в Испании не хотел их расстраивать, а в академии, то поездка на озеро Хасан, то на Халхин-Гол. Так и вышло, что все больше писал письма да посылал денежные переводы.
Он беседует о том, о сем, а сам все думает: как же сказать отцу и матери о командировке. Говорит, что время беспокойное, приходится выезжать в разные районы, вот и теперь предстоит поездка на Дальний Восток.
Отец, видимо, смекает, о чем идет речь, и советует не летать самолетом. А мать почему-то вспоминает расстрелянного в тридцать седьмом зятя, парторга ЦК в Кузнецке. Вместе с ним арестовали и его жену, сестру Михаила Антонину.
Михаил, как может, успокаивает родителей. Он еще не знает, что это его последняя встреча с родной матерью. Зимой 1943 года мама умрет…
…В день отъезда Иванов в новенькой форме капитана прибыл к начальнику отдела. Доложил. Полковник придирчиво оглядел офицера, нахмурился и заметил:
— Перед отъездом на гражданские должности надо представляться в штатской одежде.
Они вдвоем спускаются на третий этаж в приемную начальника Разведуправления. Иванов понимает: беседа предстоит не долгая. И пусть в будущем у него ответственная задача — принять на связь резидентуру «Рамзай», но сегодня он всего лишь капитан, и для генерала Голикова это только эпизод в работе. Поэтому разговор проходит официально: строгий вопрос — короткий ответ. Уточнены оперативные задачи, должность, знание обстановки. Иногда генерал обращается к начальнику отдела.
Наконец, наступает момент подписания приказа на командировку. В пробел между словами карандашом вписан будущий псевдоним Иванова. Его должен утвердить Голиков. Но генералу что-то не нравится.
— Почему «Дуглас»? — спрашивает начальник Разведуправления. — Какая-то аристократическая кличка.
Не иначе он вспоминает об американском актере Дугласе Фэрбенксе, фильмы, с участием которого показывали
