Путешественница. Книга 2: В плену стихий - Диана Гэблдон

Меняла кивнул, над жиденькой юношеской бородкой расцвела улыбка.

— Да, Мейер. Мне не составило труда: я уже находился в городе.

— И все же ты приехал из Франкфурта, верно? Неблизкий путь, — вежливо сказал Джейми.

Он улыбнулся, оглядев наряд Мейера, который выглядел так, словно был извлечен из мусорной кучи.

— И пыльный к тому же, — добавил он. — Хочешь вина?

Мейер смутился, но, открыв и закрыв рот несколько раз, кивнул в знак согласия.

Его смущение, однако, исчезло, стоило ему развязать торбу. Судя по внешнему виду, этот бесформенный мешок мог содержать в лучшем случае смену потрепанного белья или скудный походный обед, но когда его открыли, оказалось, что внутри находится деревянная рамка с ловко устроенными гнездами, где примостились крохотные кожаные мешочки.

Мейер достал сложенный квадратный кусок ткани, развернул его и торжественно расстелил на столе. Открывая один за другим мешочки, он стал бережно выкладывать блестящие кругляши на синий бархат.

— Aquilia Severa aureus, золотой орел Севера[1], — произнес он, коснувшись маленькой монеты, которая отливала на бархате насыщенным блеском старинного золота. — А вот сестерций рода Кальпурниев[2].

Его голос звучал мягко, а руки то уверенно поглаживали край слегка потертой монеты, то покачивали ее на ладони, демонстрируя ее полновесность. Когда он поднял глаза, в них отражался блеск драгоценного металла.

— Месье Фрэзер сказал мне, что вы желаете осмотреть как можно больше греческих и римских раритетов. Конечно, я захватил не все, но у меня их немало. И я могу послать во Франкфурт за остальными, если пожелаете.

Джейми улыбнулся, покачав головой.

— Боюсь, что у нас нет времени, мистер Мейер. Мы…

— Просто Мейер, месье Фрэзер, — перебил молодой человек весьма учтиво, но с нажимом в голосе.

— Конечно. — Джейми слегка поклонился. — Я надеюсь, что мой кузен не ввел тебя в заблуждение. Я с радостью оплачу дорожные расходы, но сам не имею желания покупать что-то из твоих запасов… Мейер.

Брови молодого человека вопросительно поднялись.

— Что мне нужно, — медленно произнес Джейми, подавшись вперед и пристально всматриваясь в образцы, — так это сравнить твои монеты с теми, которые мне доводилось видеть, и, если увижу похожие, разузнать о них побольше. В частности, выяснить, не знаком ли ты или твои родные — сам-то ты для этого слишком молод — с тем, кто приобретал такие монеты двадцать лет назад.

Он с улыбкой поднял глаза на молодого еврея, который, естественно, пребывал в изумлении.

— Понимаю, что, наверное, хочу слишком многого, но мой кузен рекомендовал мне вашу семью как одну из немногих, занимающихся старинными монетами, и на данный момент самую знающую. А если ты сможешь свести меня с имеющими схожие интересы людьми в Вест-Индии, я буду весьма признателен.

Какое-то время Мейер смотрел на него, наклонив голову. Солнечный свет поблескивал на крохотных гагатовых бусинках, окаймлявших его ермолку. Было очевидно, что юноша весьма заинтригован, но он лишь сдержанно коснулся своей торбы и сказал:

— В ту пору монетами торговали мой отец и дядя, но у меня при себе реестр всех сделок и каталог монет, прошедших через наши руки за тридцать лет. Постараюсь помочь вам, чем смогу.

Он подвинул кусок бархата ближе к Джейми.

— Вы видите здесь что-то подобное монетам, которые вы помните?

Джейми внимательно изучил все кругляши и легонько щелкнул ногтем по серебряной монетке размером примерно с американский двадцатипятицентовик. По ободу были отчеканены три прыгающих дельфина, в центре — колесничий.

— Эта, — сказал он. — Таких было несколько. Были и с небольшими отличиями, но с дельфинами — точно.

Затем Джейми снова осмотрел монеты, взял истертый золотой диск с неразличимым профилем, потом серебряный, чуть побольше и в лучшем состоянии, с головой человека, изображенной анфас и в профиль.

— Эти, — сказал он. — Четырнадцать золотых и десять тех, что с двумя головами.

— Десять! — Яркие глаза Мейера расширились от изумления. — Я и подумать не мог, что их так много в Европе.

Джейми кивнул.

— Я совершенно уверен: я видел их близко, даже держал в руках.

— Это две головы Александра, — сказал Мейер, с почтением коснувшись профиля. — Монета действительно очень редкая: тетрадрахма, отчеканенная в память о сражении при Амфиполисе и об основании города на том месте, где находилось поле битвы.

Джейми внимательно слушал с легкой улыбкой на губах. Сам он не питал особого интереса к старинным монетам, но очень ценил людей, страстно увлеченных чем-либо.

Еще четверть часа, еще одна сверка с каталогом, и дело было завершено. К коллекции были добавлены четыре греческие драхмы, несколько маленьких золотых и серебряных монет и квинтинарий — римская монета из тяжелого золота.

Мейер опять полез в свою котомку и достал несколько страниц, свернутых в рулон и обвязанных ленточкой. Развязанные и расправленные на столе, они оказались покрыты убористыми еврейскими письменами, похожими на птичьи следы. Мейер медленно переворачивал страницы, время от времени хмыкал и возобновлял это занятие. Наконец он положил страницы на колено и, склонив голову набок, поднял глаза на Джейми.

— Наши сделки, естественно, осуществляются конфиденциально, месье, — сказал он, — и хотя я, конечно, могу сообщить вам, например, что мы продали такую-то и такую-то монету в таком-то и таком-то году, но я не могу назвать вам имя покупателя.

Он помолчал, размышляя, и продолжил:

— Монеты, соответствующие вашему описанию: три драхмы, две монеты с профилем Элагабала[3], одна с изображениями Александра и не меньше шести золотых рода Кальпурниев — были проданы нами в тысяча семьсот сорок пятом году.

Он снова задумался.

— Как правило, это все, что я сообщаю тем, кто интересуется. Однако в данном случае, месье, я случайно узнал, что покупатель этих монет умер. Собственно, он уже несколько лет как мертв. В общем, в данных обстоятельствах я не вижу…

Он пожал плечами, приняв решение.

— Покупателем был англичанин, месье. Его звали Кларенс Мэрилбоун, герцог Сандрингем.

— Сандрингем! — воскликнула я.

Мейер с любопытством посмотрел на меня, потом на Джейми, на лице которого не отразилось ничего, кроме вежливого интереса.

— Да, мадам, — подтвердил меняла. — Я знаю, что герцог умер, ибо он обладал обширной коллекцией старинных монет, которые мой дядя приобрел у его наследников в тысяча семьсот сорок шестом году. Эта сделка зафиксирована здесь.