Путешественница. Книга 2: В плену стихий - Диана Гэблдон

Джейми гулял по берегу и приходил только перекусить. Тогда он усаживался перед огнем, и от его промокшей одежды поднимались струйки пара, словно отражая его подавленное душевное состояние.

Фергюс запоздал. Похоже, что никто не возражал против ожидания, кроме Джейми и нанятого Джаредом капитана. Капитан Рейнс, плотный немолодой коротышка, большую часть времени проводил на палубе своего корабля, поглядывая одним глазом на барометр, а другим на затянутое тучами небо.

— Надо же, какое пахучее снадобье, англичаночка, — заметил Джейми во время одного из своих кратких визитов в пивную. — Что это?

— Свежий имбирь, — ответила я, подняв остаток корня, который измельчала в плошке. — У травников принято считать, что это лучшее средство от морской болезни.

— О, неужели?

Он поднял плошку, принюхался к содержимому и сильно чихнул, чем весьма потешил зевак. Я выхватила у него миску, пока он не рассыпал снадобье.

— Это тебе не нюхательный табак, — проворчала я. — Его не нюхать надо, а пить с чаем. Будешь принимать регулярно, и, надеюсь, это тебе поможет. Потому что в противном случае я не знаю, как ты перенесешь это плавание.

— Не беспокойтесь, миссис, — заверил меня один из опытных моряков, услышав наш разговор. — Новички на море, как правило, первые пару дней чувствуют себя не лучшим образом, это дело обычное. Но чаще всего все приходит в норму довольно скоро. На третий день они привыкают к качке и уже порхают по реям, будто жаворонки.

Я взглянула на Джейми, который явно не походил на птичку. Однако это замечание, судя по всему, внушило ему какую-то надежду, потому что он приободрился и помахал служанке, чтобы принесла бокал эля.

— Может быть, и так, — сказал он. — Джаред говорил то же самое: что морская болезнь обычно держится не дольше нескольких дней, при условии что море не очень бурное.

Он пригубил эль, а потом сделал еще глоток, уже побольше.

— Три дня я, пожалуй, выдержу.

Вечером второго дня мы увидели, как вдоль побережья в нашем направлении движутся шестеро всадников на косматых горных пони.

— Первым едет Риберн, — проговорил Джейми, щурясь, чтобы разглядеть их. — Вслед за ним Кеннеди, потом Иннес — у него нет левой руки, видишь? — и Мелдрум, а это Маклеод, они неразлучны. Кто же последний, Гордон или Фергюс?

— Должно быть, Гордон, — сказала я, присмотревшись через его плечо к приближавшимся всадникам, — потому что он слишком толстый, чтобы быть Фергюсом.

— И где же Фергюс, где его черти носят? — спросил Джейми Риберна, когда контрабандистов приветствовали, представили новым товарищам по команде и усадили за стол, где каждого ждали горячий ужин и желанный бокал.

Риберн, торопливо прожевав кусок пирога, пустился в объяснения.

— Ну, он, это, сказал, значит, что у него дело, а мне велел заняться покупкой лошадей да потолковать с Мелдрумом и Маклеодом, когда те, стало быть, прибудут. В ту-то пору их не было, они на лодке в море ходили и вернуться должны были через день-другой…

— Какое дело? — резко перебил его Джейми, но в ответ Риберн лишь пожал плечами.

Джейми буркнул что-то себе под нос по-гэльски, но от дальнейших комментариев воздержался и продолжил ужин.

Теперь команда собралась в полном составе, не считая Фергюса, и наутро начались приготовления к отплытию. Палуба превратилась в сцену какого-то безумного действа: люди сновали туда-сюда, выныривали из люков в совершенно неожиданных местах или сыпались со снастей, как дохлые мухи. Джейми стоял рядом со штурвалом и старался никому не мешать, хотя всякий раз, когда возникала надобность не в умении, а в физической силе, предлагал свою помощь. Однако по большей части он просто стоял, не отрывая глаз от проходившей вдоль берега дороги.

— Нам придется отплыть к середине дня, или мы пропустим прилив, — учтиво, но твердо сказал капитан Рейнс. — Через сутки погода переменится: барометр падает, да и моя шея, — он потер означенную часть тела, — говорит о том же.

Капитан кивком указал на небо, которое с утра успело сменить цвет с оловянного на свинцовый.

— У меня нет желания отплывать в шторм, и если в наши намерения входит добраться до Вест-Индии как можно скорее…

— Я понял, капитан, — перебил его Джейми. — Конечно, поступайте так, как считаете нужным.

Он отступил назад, чтобы дать пройти спешащему по делу матросу, и капитан тоже исчез, вернувшись к своим хлопотам.

День продолжался, Джейми казался собранным, как обычно, но я заметила, что негнущиеся пальцы постукивали по его бедру все чаще и чаще, единственный внешний признак беспокойства. И беспокоиться было отчего: Фергюс пробыл с ним двадцать лет, с того дня, когда Джейми нашел его в парижском борделе и нанял, чтобы перехватывать письма Карла Стюарта.

И более того: Фергюс жил в Лаллиброхе с тех пор, как родился Айен-младший. Для Фергюса этот мальчик стал младшим братом, а Джейми — почти отцом, которого Фергюс никогда не знал. Я не могла представить себе дело столь неотложное, чтобы оно оторвало юношу от Джейми. Не мог представить этого и сам Джейми, и его пальцы бесконечно выбивали нервный ритм по дереву перил.

Потом пришло время, и Джейми нехотя отвернулся, оторвав взгляд от пустынного берега. Люки были задраены, лини свернуты в мотки, и несколько матросов прыгнули на берег, чтобы отдать швартовы — их было шесть, каждый толщиной с мое запястье.

Я сочувственно взяла Джейми за руку и предложила:

— Спускайся вниз. У меня есть спиртовка — заварю тебе горячего имбирного чая, а потом ты…

Звуки приближения галопирующей лошади эхом разнеслись вдоль берега: топот копыт о гравий опережал всадника.

— Вот он, чертов дуралей, — буркнул Джейми, хотя по всему было видно, какое огромное облегчение он испытал.

Повернувшись к капитану Рейнсу, Джейми вопросительно поднял бровь.

— Что, мы не пропустили прилив? Если так, то отчаливаем.

— Отдать швартовы! — гаркнул капитан.

Последний трос, удерживавший нас у причала, был откреплен, втянут на палубу и смотан. Натянулись ванты, взметнулись и развернулись над головой паруса, боцман метался по палубе, выкрикивая приказы голосом, напоминавшим скрежет ржавого железа.

— Он тронулся. Пришел в движенье! Под килем чудится живое напряженье![4] — восторженно процитировала я пришедшие на память строки, почувствовав, как палуба задрожала под моими ногами.

Корабль ожил: энергия всей команды, преобразованная мощью ловивших ветер парусов, хлынула в неодушевленный корпус.

— О господи! — глухо произнес Джейми, почувствовав то же самое. Он схватился за поручень и закрыл глаза.