Двойники идут на дело - Мария Жукова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместо этого я попробовала выяснить, кто же такой Артем.
– Не придуривайся, – ответили мне.
– Кто такой Артем? – тогда спросил Костик.
– Дедушкин конкурент, – ответили ему.
– Он из другой партии? – на полном серьезе уставился на тюремщиков Костик.
Они тоже на него вылупились.
– А к какой партии принадлежит дедушка, ты знаешь? – спросили у ребенка, также посматривая и на меня.
– Он коммунист, – без запинки ответил Костик. – Он требовал, чтобы я вступил в октябрята. У них там была какая-то торжественная церемония для внуков и детей членов партии. А у нас в классе никто про таких не слышал. И даже кто такой Ленин, не все знают. А я знаю, потому что мой дедушка мне много всего про этого Ленина рассказывал. Но мама была против – не хотела, чтобы я вступал в октябрята, – и меня отбила. Дедушка не сдается и хочет, чтобы я потом вступил в пионеры. Но мама тоже против. А я еще не решил. Но у меня есть время подумать.
Взгляды у молодцев стали какими-то осоловевшими, они их постоянно переводили с Костика на меня и обратно.
– Чапай – коммунист?! – наконец натужно родил моряк.
– Дедушка Чапай? – тут же переспросил Костик, наслушавшийся от моего родителя сказочек про легендарного героя, кстати, одного из любимых литературных персонажей папаши. – А как же. Вы что, не знали?
– Не знали, – процедили молодцы и опять переглянулись.
– А вы что думали? – поинтересовался Костик.
По-моему, с этим процессом у молодцев было не очень, но они явно не предполагали, что некий ныне здравствующий Чапай поддерживает партию Зюганова. Выяснить бы, чем он вообще занимается. Кто такой и с чем его едят?
Внезапно на боку у бандерлога запищала рация. Молодец послушал, что ему сообщили, сказал: «Окей», отключил рацию и встал.
– Артем подъезжает, – сообщил он нам с Костиком. – Готовьтесь.
С этими словами моряк с бандерлогом покинули нашу комнату, закрыв дверь и повернув ключ в замке.
– Что будем делать? – посмотрел на меня сын.
– Готовиться, – ответила я, решив подправить макияж, чтобы предстать перед неизвестным мне пока Артемом в апогее своей формы. Уж если меня оценили в миллион долларов, то нужно не ударить в грязь лицом и постараться соответствовать оценочной стоимости. Хотя бы на одну д…цатую часть.
Я удалилась в ванную, оставив дверь открытой, а Костик устроился на подоконнике, чтобы наблюдать за развитием событий во дворе и комментировать происходящее.
Через несколько минут ворота отворились и на территорию замка въехал очередной навороченный джип с тонированными стеклами. Модель машины мой ребенок определить не смог. Из джипа выбрались четыре человека.
– Два монстра, два нормальных, – крикнул сын.
«И какими, интересно, окажутся эти „нормальные“?» – подумала я.
Теперь во дворе стояло уже четыре машины иностранного производства. Я же с ностальгической грустью подумала о своей «копейке». Где-то сейчас моя девочка? Стоит небось брошенная на обочине. Если еще не угнали. Неужели теперь останусь без машины? «С головой бы остаться», – тут же одернула я себя.
Минут через двадцать после прибытия в замок новой партии людей наша дверь распахнулась, на пороге возник моряк и произнес одно слово:
– Пошли.
Я хотела взять свою сумку, а Костик – тамагочи, но моряк велел:
– Все оставить здесь.
Мы оставили и тронулись вниз по лестнице. Моряк замыкал шествие. У нижней ступеньки нас уже ждал бандерлог, и мы вчетвером пошли в конец коридора первого этажа, где остановились у предпоследней двери. Бандерлог ее распахнул и приказал нам заходить.
Мы с сыном оказались в большой гостиной с камином, перед которым стоял обтянутый зеленым сукном стол с четырьмя креслами вокруг. Два были заняты. У каждого из двух окон находилось по молодцу, еще несколько личностей (все из того же инкубатора) прогуливались по коврам.
При нашем появлении все застыли на местах. Дверь за нашими спинами закрылась, и бандерлог с моряком вытянулись по стойке «смирно» справа и слева от нас с сыном. Я держала Костика за руку.
На несколько секунд в гостиной воцарилась мертвая тишина. Я чувствовала себя несчастной зверюшкой в зоопарке, на которую приходят посмотреть всякие идиоты, ожидающие увидеть что-нибудь «эдакое».
Что я сделала бы на месте такого зверя?
Я высунула язык и показала его мужчине лет тридцати пяти – довольно привлекательному кареглазому шатену, восседавшему в одном из кресел с сигаретой в руке. Мне показалось, что он тут главный.
Желание показать язык возникло не только у меня – у Костика оно появилось одновременно со мной. Вообще-то мы – мать с сыном, можем же мы думать одинаково? Особенно в критических ситуациях?
Мужик с сигаретой вскочил с кресла так, словно его в мягкое место только что ужалила пчела, и заорал благим матом:
– Кого, мать вашу, вы сюда привезли?!
Я быстро закрыла ребенку уши, чтобы он не слышал всех произносимых дядей колоритных выражений, адресованных нашим похитителям.
Если за миг до этого в гостиной стояла мертвая тишина, то теперь все, собравшиеся в комнате, орали как резаные. Сигарета у мужика в руке догорела до фильтра, он обжегся, в очередной раз выругался, бросил ее на ковер, прожег в ковре дырку, опять выругался, а потом в бессилии плюхнулся в кресло.
Крики стали понемногу стихать, и тут Костик заявил, что он хочет пить. Все смолкли.
– Принесите, пожалуйста, ребенку попить, – очень вежливо сказала я, подумывая, не попросить ли еще разрешения сесть. Стоять перед этой оравой мне порядком надоело.
– Принеси, – кивнул шатен моряку.
– Колы, – добавил Костик.
Моряк удалился.
– Садитесь, – устало сказал шатен нам с сыном, указывая на два свободных кресла.
Мы сели. Появился моряк с банкой колы.
– А стакан? – спросил ребенок. – Мама мне всегда говорит, чтобы я не пил из банки. На ней микробы.
Из бара, находящегося в комнате, тут же извлекли несколько бокалов и поставили их на зеленое сукно.
– А что будете вы? – спросили у меня.
– Виски. Без содовой, – ответила я, полагая, что сегодня за руль мне садиться уже не придется, да и, откровенно говоря, выпить хотелось здорово, причем чего-то покрепче. Я понимала, что в сложившейся ситуации без полбутылки не разберешься.
Когда мы все устроились со стаканчиками, а те, кому не хватило сидячих мест, подперли спинами стены, старший снова очень внимательно посмотрел на меня и заявил:
– Но похожа, черт побери…
– На кого я похожа? – решила выяснить я.
– На Анку, – пояснил старший.
Можно подумать, я знаю, кто такая Анка. Я как раз поинтересовалась об этом. Старший усмехнулся и наконец спросил, как меня зовут.
– Лера, – представилась я.
– За знакомство, Лера! – поднял свой бокал шатен и чокнулся со мной. – Артем. Ребенок, а тебя как звать-величать?
Ребенок представился. Остальные присутствующие промолчали, да я бы все равно их всех не запомнила, тем более многие смотрелись как близнецы.
– То есть вы даже не знали, что так похожи на Анку? – поинтересовался Артем.
Я завелась и высказала Артему все, что думаю о захвате нас с Костиком в плен и его молодцах, обращавшихся с нами не очень вежливо, чтобы не сказать хуже.
– Я не знаю никакой Анки и никакого Чапая и знать их не хочу! – закончила я свое сольное выступление.
– Но про Чапая ты знаешь, – заметил Артем, переходя на «ты». – Я его не упомянул ни разу. Упомянула ты.
– Эти рассказывали, – встрял Костик, кивая на застывших у двери моряка с бандерлогом.
– Что рассказывали? – быстро спросил Артем, бросая суровый взгляд на подчиненных.
– Они говорили, что Чапай – мой дедушка, сообщил Костик. – И не верили, что он коммунист.
Минут двадцать ушло на выяснение сути беседы, состоявшейся в отведенной нам с сыном комнате. Еще через полчаса собравшиеся знали все про мои отношения с родителями, умершую бабушку, наши с Костиком жилищные условия и род моих занятий. Мне же, к моему великому сожалению, ничего нового выяснить не удалось. Артем, следует отдать ему должное, очень умело вел допрос, выясняя все, что его интересовало, и не предоставляя взамен никакой информации. Остальные в разговоре не участвовали, только напряженно слушали.
Вскоре мы переместились в другую комнату, где уже был накрыт стол. Мы во второй раз поужинали. Ребенок уплетал подаваемые яства за обе щеки.
– В общем, так, – заявил Артем в конце трапезы. – Сегодня ехать в город уже поздно. Переночуете здесь. Условия, я надеюсь, устраивают?
Я кивнула. Мне еще не приходилось жить в подобных апартаментах.
– А завтра ребята отвезут вас домой.
– Где моя машина? – уточнила я.
Артем вопросительно посмотрел на бандерлога.
– Ну это… – протянул он. – Мы когда увидели, что Анька на такой колымаге…
– На ней мой прадедушка тринадцать лет ездил и мы с мамой уже пять, – встрял Костик.