Новая глава - Мария Бережная

Бирнс – бывший владелец Бара, который остался в баре вторым барменом. Сначала он просто хотел помочь Джонни и ввести его в курс дела, а потом Джонни уговорил его остаться, ему было как-то спокойнее под присмотром старшего друга.

Бирнс играл блюз, любил рок, но говорил всем, что слишком стар для этой музыки, всегда говорил, что не помнит свое имя и, учитывая его богатую биографию, вполне возможно, что так оно и было. Но, наверное, если задаться целью, описать человека одним словом, то у Бирнса в паспорте значилось бы «Доброта», потому что не смотря на свой слегка потасканный вид то ли парижского клошара, который разжился бутылкой вина и теперь радостно распивает ее под мостом, то ли старого рокера, который отправился путешествовать по миру и застрял где-то проиграв мотоцикл в карты, Бирнс был невероятно добрым. Он мог ничего не говорить, протирать стойку, участвуя в разговоре скупыми жестами и кивками, но завсегдатаи Бара знали абсолютно точно, что случись беда, Бирнс поможет еще до того, как его попросить об этом.

Марчин, по прежнему любящий физику, но вот уже несколько лет увлеченно занимаясь часами и всеми другими механизмами, которые нужно настроить, починить или заново собрать. Кажется, что к душам окружающих людей Марчин подходил точно так же и у него это отлично получилось. Иногда создавалось впечатление, что в Вильнюсе нет никого, с кем бы он не был бы знаком. Марчин успел побыть то ли бандитом, то ли наоборот, детективом, а может быть даже шпионом, слухи о нем ходили выдающиеся, но и связи он до сих пор имел такие же – выдающиеся и всегда приходил на помощь друзьями. Во время. Делая вид, что он практически не интересуется окружающей жизнью, каким-то образом Марчин умудрялся принимать участие практически во всех значимых событиях, и виртуозно манипулируя окружающей действительностью, словно тонким часовым механизмом Он идеально настраивал свою жизнь и жизни друзей, подкручивая завод, меняя шестеренки и выставляя стрелки часов всех жизней. Действуя порознь, они с Джонни вместе изменили свои жизни до неузнаваемости. И мало кто узнал бы в высоком, немного нескладном мужчине с прозрачно серыми глазами, того самого, моржа увлеченного физикой, над которым было так весело подтрунивать в школе.

Аманда и Мануил, муж и жена. Мэнни и Мэнди. Оба психологи, оба знают друг друга со школы и уже настолько прочно вросли в эту любовь, что уже не возможно было понять, где кончаются мысли Мэнни и начинаются мысли и слова Мэнди.

Уже давно окружающие привыкли воспринимать их как одно целое и даже временами путали. При этом сами «М&М» с совершенно неподобающей лекарям человеческих душ горячностью могли до последнего спорить, доказывая, что они совершенно не похожи. Им, наверное, все же было виднее.

В доме, где был бар Джонни было всего три подъезда – в первом его бар. Во втором – практика Мэнни и Мэнди, а в третьем – мастерская Марчина. И жили все на одной лестничной площадке.

И со временем Джонни уже и не понимал, как бы он жил без этой компании.

Еще один редкий, но от этого не менее любимый гость Бара – Горка: ловелас, бродяга и мотогонщик, обладатель больших кулаков и огромного сердца и бездонного кошелька. Друзья знали, что дело там было в большом наследстве, но никогда не спрашивали, потому что сам Горка, почему-то отчаянно стеснялся своего богатства и того, что в отличие от всех присутствующих в Баре, он получил настолько классическое образование, что теперь предпочитал всю еду есть одной вилкой и одной ложкой, а когда при нем кто-то начинал разговор про бальные танцы, Горка бледнел и бормотал себе под нос что-то вроде «никогда больше… помню я эту мадам де Люс».

– Я что тут самый отсталый? – Возмутился Джонни, когда узнал, что все его друзья уже читали эту историю. И вовсе не потому что писательница была очень популярна, а просто Марчин, давно еще нашел ее сказки в интернете, а еще раньше – они вышли в нескольких номерах журнала, который он покупал.

Оказывается, что Марчин никогда не терял из виду Молли и Кортеса, а как только она вышла на просторы сети со своими историями, он с удовольствием поддерживал с ней связь. И часто с удовольствием зачитывал друзьям ее короткие, меткие зарисовки про ее работу, жизнь и все остальное. И все они, оказывается знали, что герой по имени Бендер под чистую списан с Джонни.

И это было настолько удивительно, что Джонни почувствовал, что сначала его обдали кипятком, потом холодом, а потом, вдруг наступило счастье. Просто так и само собой.

Джонни медленно осознавал, что теперь он не просто Георгий сменивший свое имя на Джонни и открывший бар в Ужуписе. Он Джонни, у которого есть своя книга.

И еще несколько историй, которые в нее не вошли, как сказал Марчин. Оказывается Молли, написала уже несколько книг и какое-то невероятное количество рассказов.

И Марчину больше нравилась совсем другая история, где, правда, тоже присутствовал герой подозрительно похожий на Джонни, только там он был, кажется кем-то вроде злого волшебника.

Голос отца что-то приглушенно говорил, внутри Джонни, но звучал уже очень тихо. Тут нужно сделать небольшое отступление. Люди прошедшие длинную дорогу и пережившие столько, сколько пережил он, казалось бы, не имеют права на комплекс неполноценности. Это удел совсем других людей. Но голоса родителей, особенно вколоченные так, как это вколотили в Джонни, притом в прямом смысле этого слова, обычно звучат громче всего и дольше всего. И как бы он не спорил сам с собой и чтобы не сделал, всегда, первой фразой в любом начале любого дела звучало «ты не достоин», а дальше более емкое «недоносок», любимое словечко отца. И тут как бы ты не кусал губа, и не сжимал кулаки, вытеснить это из мозга очень сложно. Джонни привык просто не обращать внимания. Как на ремонт за стеной. Если привыкнуть и вписать все эти звуки в свою вселенную, они почти не будут раздражать.

Тем более, что Ужуписе, месте, где всегда звучали странные голоса и только людские, Джонни чувствовал себя как дома. Это был очень правильный дом. Глашатаи свободы и искусства стекались сюда со всего мира в надежде обрести то, чего им не хватало в их прошлых жизнях. Всех притягивала собственная конституция графства художников и музыкантов, где одна из строк гласила «Каждый человек имеет право на смерть, но вовсе не обязан это делать». Районная мэрия заседала в соседнем с ресторане, где в центре зала стоял огромный гвоздь, и каждого, кто вдруг после работы забыл снять галстук, вели за этот галстук к гвоздю и торжественно сняв с бедняги галстук, вешали его, галстук, а не беднягу, на гвоздь. Чаще всего после подобных заседаний, галстуки так и оставались висеть на гвозде и иногда можно было прийти и выбрать аксессуар себе по вкусу, если, например, тебе требовалось поучаствовать в каком-нибудь официальном мероприятии.

С одной стороны любимый район Джонни охраняла настоящая русалка, которая сидела под мостом, а с другой стороны – стоящий на постаменте Ангел с трубой.

Вильнюс нравился Джонни еще и тем, что здесь ты никогда не был один. Создавалось впечатление, что сам город, небольшой, по сравнению с Москвой, приглядывает за тобой.

И может быть, даже заботится. Да и к тому же он не был и Европой, странный город, он взял от всех стран понемногу, перемешал в себе и на свет появилось уникальное фантастическое место. Временами, Джонни был совершенно счастлив, а временами сталкиваясь с чем-то совершенно ему непонятным, как, например, меняющиеся каждый год правила написания названий в Литовском языке (это, конечно, не сильно касалось Джонни, но сильно касалось девушки, с которой он некоторое время встречался, она писала диссертацию и постоянно жаловалась Джонни, что ей приходится то менять названия на латиницу, то на кириллицу, то имена и названия стран и улиц нужно писать по-литовски, то в транскрипции, а то так как они есть в Европе) или что-то другое, Джонни хотелось поднять голову к небу и спросить у Вильнюса – «Ты издеваешься?».

Но на самом деле не издевался, конечно. Просто быть до конца идеальным городом, пусть даже для небольшой группы людей или для одного Джонни, городу было совсем не интересно.

– Ну почему сразу «отсталый»? Просто все мы любим хорошие сказки, твоя писательница, кстати, пару дней назад была в Праге, и Марчин даже показывал ей город, – сдала друга с потрохами Мэнди, сам Часовщик медленно покраснел, чтобы было видно даже в полумраке бара.

– Марчин, – приподнял брови Джонни.

– А что? Последнее время я частый гость на ее сайте, а еще Молли ведет несколько рубрик, в разных журналах, и я же действительно был в Праге, – Марчин сделал вид, что оправдывается, но было слишком хорошо заметно, что на самом деле он рад, тому, что они затронули эту тему.

– Это ты уже говорил.

– Мы связались, и я предложил показать ей город, – улыбнулся Марчин.