Новая глава - Мария Бережная

В его классе существовал свой клуб «галерка», который организовали две девушки, сидящие на самой последней парте, всегда у окна и устроившиеся так, что между ними и остальным классом было две линии пустых парт. Учителя не спорили с ними, потому что вопреки всему, подруги были отличницами и сидели тихо. А на все остальное они просто плевали. Джонни отлично вписался в эту компанию, он занял парту перед ними и отсыпался там после своих ночных похождений, а Молли и Кортес, в школьной жизни Мария и Катерина, помогали ему с уроками и стучали по плечу, если он начинал храпеть слишком громко. Это было прекрасное партнерство – он стал стеной между ними и остальным классом, а они подпирали эту «стену» чтобы она не рухнула под гнетом обстоятельств. Джонни называл их «Барышни» и всегда с удовольствием комментировал все, что происходило за их партой.

– Заколебало, – информативно сообщил Джонни, однажды, плюхнувшись на стул и закинув ноги на второй стул.

– Смени жизнь, – посоветовала Кортес. Которую, родители давно хотели перевести в экстернат, чтобы она поскорее закончила школу, но Кортес совершенно не желала менять этот «цирк» на тот «дурдом», куда она уже успела сходить на собеседование. В определениях девочка умела быть очень меткой. В постановке жизненных целей тоже: закончить школу, поступить в уже давно выбранный университет, окончить его с отличием, выиграть пару-тройку научных грантов, уехать продолжать свое образование в Лондон и оттуда спасать мир от болезней, катастроф или плохих рейтингов нынешнего правительства. Тут уж как пойдет и что первое встретиться.

– Как?

– Поменяй имя. Стань, например, Джонни, – посоветовала Молли. У которой тоже уже сложилась в голова картинка ее собственного будущего: закончить школу, попасть в какой-нибудь параллельный мир, посмотреть что там, вернуться, отправиться в космос, окончить университет, желательно магический и отправиться в Дублин. И оттуда спасать мир с помощью чего-нибудь. Возможно, магии. Или космических технологий. Тут уж как пойдет и что первое встретиться.

– Джонни-черное пятно! – Фыркнула Кортес, показывая ручкой на черное пятно на рубашке Джонни. Джонни подумал немного, примерил это имя на себя и тут же забыл, что когда-то при рождении ему дали имя Георгий. И что оно же значится в его документах. Так у него появилась вторая цель жизненная цель, после окончания школы поменять имя в паспорте.

– Закончим школу и я напишу про тебя книгу, – Пообещала Молли с удовольствием потягиваясь. В тот период, когда практически каждая девушка в школе уже отлично умела пользоваться косметикой, обожала наряжаться и всячески старалась подчеркнуть свою девичью привлекательность, Молли одевалась в бесформенные свитера и джинсы зимой и в футболки с шортами или теми же джинсами – летом. Джонни знал, что это не от большой любви к такой форме одежды, но лез в это дело, тем более, что ему было совершенно неинтересно как одеваются его барышни. Они были из его круга в любом случае.

– С чего бы?

– Потому что ты отлично сочетаешься с новым именем, – пожала плечами Кортес, объясняя за подругу ее идею. И они тут же, забыв про эту тему пустились в обсуждение очередной серии какого-то мистического сериала, которые только начали входить в моду, а Джонни завернувшись в пальто постарался устроиться поудобнее и все же поспать.

Сегодня у него была особенно напряженная ночь. Еще одни плюсом дружбы в их клубе было то, что девочки никогда не спрашивали, почему у него ссадина на губе, разбиты костяшки на руках и где он был всю ночь. А так же откуда у него новое пальто, которое ему совершенно не по размеру. Они вообще ничего у него не спрашивали, зато всегда удачно комментировали происходящее с ним. Это было, по крайней мере весело. А учитывая его репутацию, и то, что плохие мальчики всегда притягивают к себе особ противоположного пола, Джонни всегда с удовольствием слушал, как его барышни обсуждают его же очередную подружку. Им он это позволял, почему бы и нет?

И еще с ними он смеялся, потому что смешить Молли и Кортес умели как никто другой. Они смеялись над ним, друг над другом и над всем и всеми, что попадалось им на пути.

Примерно через полгода, их дружбы, уже мало кто в школе смел назвать девочек, «пришибленными» или «заучками», как звали их раньше, до появления в этой школе Джонни. Во-первых, те, кто звал их так раньше, в этом году списывал у них же, а во-вторых, Джонни никогда не тратил в таких случаях время на пустые слова и объяснения, почему именно не стоит неправильно выражаться в сторону его друзей. И вообще, лучше в их сторону не смотреть.

Преподаватели же отметили еще одну особенность.

В школу всегда приходили либо все трое, либо ни одного.

Притом, мало кто знал, что делали они это, не сговариваясь, просто так складывались обстоятельства, или это было тем самым «непростым совпадением», которое можно было считать знаком, если бы мы умели заглядывать так далеко.

Если заболевала Кортес, то, каким-то образом именно в этот день Молли, еще не зная, что Кортес не придет, решала не идти в школу, а Джонни находил какие-то невероятно важные дела. И, наоборот, в любую сторону. Зато потом, когда они выясняли, что в этот день все трое прогуляли школу, это было еще одним отличным поводом для шуток.

Когда пришло время получать аттестаты, Джонни в тот день в школе не было. Классная руководитель, зная о дружбе девочек и Джонни, отдала его бумаги им и попросила занести к нему домой. В школе не хотели терпеть Джонни хотя бы на один день дольше, чем это положено по закону, и поэтому сделали все возможное, чтобы Джонни там больше не появлялся.

Единственный кто в этот день сильно волновался о своем ученике – это был тот самый преподаватель Физики с удивительными именем Марчин Степанович. Он подошел к «барышням» и предложил сходить с ним к Джонни. Как он потом сам рассказывал, Марчин Степанавич не понимал, что заставило его уйти с праздника и отправиться к своему ученику домой, как говорят «сердце было не на месте».

Молли и Кортес, знали, где же живет Джонни, потому что пару раз доводили не очень трезвого друга до его квартиры, когда, после очередной гулянки с друзьями Джонни не всегда доходил до класса, или наоборот – проходил мимо класса, куда-нибудь, например, в клумбу. Его дом был совсем недалеко от дома, где жила Кортес, и, прихватив бумаги и волнующегося преподавателя, который постоянно норовил перейти чуть ли не на бег, девушки пошли к нему, обсуждая все свалившееся на них счастья в виде наконец-то закончившихся школьных будней.

Вечером предыдущего дня, отец Джонни веселился в компании своих старых, армейских дружков. Инстинкт самосохранения Джонни был притуплен осознанием и планированием скоро побега из дома, поэтому он не сразу почувствовал опасность и привычно огрызнулся с порога на уже совсем не трезвого отца.

Все заняло не более получаса, обычно отец уже не справлялся с сыном, как раньше, Джонни был выше него и если не мог отбиться, то по крайней мере мог уйти на своих ногах.

Но не сегодня. Уходя вместе со своими друзьями, отец наступил на правую руку сына, сломав ему несколько пальцев, и не запер дверь, что и помогло Джонни.

Молли и Кортес честно позвонили. Потом постучали, а Марчин Степанович сразу толкнул дверь и поспешил в квартиру.

Подруги всегда отличались завидным недетским хладнокровием, даже взрослый мужчина растерялся, попав в такую ситуацию, казалось, что у Джонни не просто рассечена кожа над бровью, а проломлена голова и всюду было много крови.

Они не стали звонить мамам и в скорую, а позвонили тете Кортеса, которая уже много лет работала врачом на скорой помощи. Пока она ехала, девочки, решив, на всякий случай, не двигать Джонни с пола, помогли ему устроиться там поудобнее и удерживали. Кортес носилась по квартире в поисках одеяла, воды, документов, и таблеток аспирина, но не для Джонни, который пока бы не смог их проглотить, а для самой себя, потому что от стресса, пусть «молчаливого» у нее всегда болела голова, вода требовалась Марчину Степановичу, а Молли аккуратно придерживала голову Джонни, поила его и тормошила, помогая медленно приходить в себя, подавая ему то воду, то аспирин, то полотенце.

Когда приехала тетя Кортеса, она забрала его в больницу и там выяснилось, что внутренних разрывов, чего все очень боялись, к счастью не было, лишь сломанные ребра, переломанные пальцы правой руки и сотрясении мозга. Джонни уже был достаточно взрослым и хоть и изрядно избитым, но достаточно убедительным, чтобы тетя Кортеса и все остальные поверили, или хотя бы сделали вид, что поверили, будто Джонни избили на улице и он как-то дошел до дома и отключился на пороге, забыв запереть дверь. Тем более, что Джонни был уже совершеннолетним, и согласие его отца на что-либо не требовалось. Да и вряд ли у них получилось бы найти его. К тому же его поддержал Марчин Степанович, который предварительно переговорив с Джонни с глазу на глаз, подтвердил его версию, добавив, что они все лично втроем помогали ему дойти до квартиры.