Замуж за ревизора - Ирина Лазаревна Муравьева

Через некоторое время работа была окончена. Теперь плюс к вульгарному платью Мэри отличалась ещё и дешёвой белизной напудренной кожи, свекольно-красными щеками, губами вампирши после кровопийства и темно подведенными глазами – последнее для выразительности.

– Ну, как я выгляжу? – довольно спросила она у Карлы.

- Словно госпожа Бригитта приехала к нам своей персоной, - без энтузиазма ответила та.

Но Мэри лишь громко рассмеялась.

– Тем лучше. Маскарад так по полной!

В это время на дворе поднялся шум: ржание лошадей, скрип колес. И Мэри с Карлой отправились встречать нового губернатора.

Глава 3

К тому моменту, как Мэри с Карлой вышли на улицу, карета губернатора уже подъехала, и виновник торжества как раз впервые ступал на земли, переданные ему во владение. Хотя, если говорить откровенно, приехал новоиспеченный правитель на том же дешёвом экипаже, на котором вчера приехала и Мэри. И приехав, не ступил, а буквально свалился на переданные ему во владения земли. Конечно, можно было предположить, что он просто рад назначению и оттого решил сразу поцеловать земли, которые ему предстоит облагородить. Но судя по тому, как губернатор пошатывался, когда все же смог подняться с земли, такое поведение было скорее вызвано чересчур обильным возлиянием в придорожной таверне, откуда его и забрал извозчик.

Вместе с губернатором из повозки вышел ещё человек. Высокий дородный детина. Тот самый, что вчера помогал встречать Мэри. Он сразу начал разгружать чемоданы. Но по тому, как они с господином Хендриксом обменялись взглядами, Мэри поняла, что именно этот человек был отправлен последним «встретить губернатора на подъезде к городу». (И скорее всего угостить в таверне). Кроме того, наметанный глаз Мэри уловил ещё одну тень. Маленькую, верткую. С запятой повозки на землю спрыгнул мальчишка. Невысокий, в грязном сером костюме, какие порой выдают в приходских школах. Лицо его было полностью измазано дорожной палью, но зелёные глаза смотрели насмешливо. Мальчик быстро окинул присутствующих беглым взглядом и скрылся за повозкой. Кроме Мэри на него никто даже не поглядел. Впрочем, и та не придала появлению маленького гостя никакого значения – мало ли мальчишек вот так путешествуют «зайцами»?

Не раздумывая дальше, Мэри снова перевела взгляд на виновника торжества. Как и Хендрикс, одет он был самым нелепым образом. Жёлтый сюртук с ярко-красными пуговицами, огромный синий бант на шее, светло-зеленые панталоны. Не человек, а попугай. Довершала прекрасную картину широкополая шляпа с перьями. Она, безусловно, упала в грязь вместе с хозяином, едва он ступил из повозки. Но тут же заботливо была водружена на место дородным детиной. Из-за шляпы Мэри толком не смогла в начале даже разглядеть лица губернатора. И пока тот на своем корявом подвыпившем языке обменивался какими-то приветствиями с господином Хендриксом, она полагала, что этот человек примерно одного возраста с последним. Такой же старикашка без особого чувства вкуса, но с огромным желанием выпятиться и показать всем, чего он стоит. Но вот Хендрикс пригласил губернатора в свой дом, тот слегка кивнул (или же качнулся от выпитого?), подошёл ко входу (возле которого как раз и стояли Мэри, Карла и остальная челядь) и снял шляпу, чтобы войти. Тогда Мэри с удивлением обнаружила, что губернатор ещё совсем молодой человек. И с не меньшим удивлением подумала, что человек этот довольно странный. Лицо его было напудрено, губы слегка подкрашены, а волосы… неужели его локоны были завиты? Таких мужчин Мэри видела лишь на картинках в книжках. И это было не комплиментом. Так как те гравюры были почти столетней давности. Отчего новоиспеченному губернатору носить такую моду? Мужчина между тем бегло оглядел людей Хендрикса. Его взгляд скользнул по громиле, Карле и немного задержался на Мэри. Вернее, не на ней, а на бесстыдном декольте платья сестрицы Бригитты, заставив Мэри серьезно пожалеть обо всем маскараде. Губернатор же наконец поднял глаза и, встретившись взглядом с Мэри, неожиданно подмигнул ей. Девушка покраснела от негодования, а вот господин Хендрикс этой сценой отчего-то остался очень доволен. Он похлопал губернатора по плечу, отчего тот чуть снова не упал, и сказал, что у того ещё будет время пообщаться с его прекрасной племянницей Мэри. После чего все прошли в дом, и Хендрикс отдал распоряжение: «Живо ставить на стол!».

Обед был роскошным. А по меркам захолустного городка, жители которого едва сводят концы с концами, это был настоящий королевский пир. На столе были соленья, копчёная рыба, птица, огромный поросёнок с яблоком во рту. Но примерно к середине ужина Мэри начала серьезно сомневаться: настоящее ли все это? Или может восковые подделки? Так как едва новоявленный губернатор тянулся к чему-либо, чтобы закусить, господин Хендрикс предлагал новый тост. И вместо еды они снова сушили бокалы. Впрочем, если следить внимательно, то бокалы сушил лишь губернатор. Хендрикс же лишь подносил свой кубок к губам. Мерзкий хитрый старикашка! К концу вечера Мэри стало всерьез жалко нового представителя власти в Бройте: столько выпить дело отнюдь не лёгкое! Но вскоре вечер все же закончился. Причем самым благоприятным образом для господина Хендрикса: еда осталась почти не тронутой, а новый губернатор мирно посапывал, уронив голову на стол.

Тогда старейшина встал со своего места, распорядился здоровенному детине убрать губернатора, а Мэри с Карлой – убрать со стола. И уже к сумеркам в доме снова было тихо и спокойно. Мэри домыла посуду, Карла расплатилась с ней за день и предложила остаться до утра. Устав за день, Мэри согласилась. Однако едва голова девушки коснулась подушки, как в сон ее самым беспардонным образом ворвался громкий стук в дверь.

Проклиная все на свете, Мэри встала и приоткрыла дверь на щеколду. Снаружи, освещаемый единственным огарком свечи, который он держал в руке, стоял господин Хендрикс.

– Одевайся, скорее! – прикрикнул на нее «любимый дядюшка».

– Зачем?

– Губернатор, он сейчас в церкви. Нужно как можно скорей успеть туда!

Внутри Мэри все похолодело: вот оно как… Ясно как наяву она представила на холодной церковной лавке тело несчастного губернатора, не выдержавшего попойки, и священника, хлопочущего над ним… Безусловно, Мэри не любила пьяниц, но и зла этому глупому молодому мужчине не желала! Поэтому мгновенно накинула шаль, прихватила одну из своих дорожных сумок – самую ценную, ту, в которой лежали лекарства на все случаи жизни – и поспешила за старейшиной городка.

На дворе уже стояла ночь. Ни один из фонарей,