Устрица раскрылась - Василий Караваев

Мимо нас по пляжу брел вдребезги пьяный турист. Как и положено туристу, он был одет в местные шаровары, типа «али-баба», плечи и лицо были красными от передозировки солнца и алкоголя, а в руке — початая бутыль джина «Бомбей сапфир», купленная, очевидно, в «дьюти-фри». Его изрядно штормило, и он невнятно бубнил что-то себе под нос. Заметив нас, он остановился и попробовал сфокусировать взгляд. Видимо, размышляя, как отреагировать на двух трезвых с виду, расписных и загорелых европеоидов, беседующих с глазу на глаз, застыл, покачиваемый слабым ночным бризом. Спустя минуту, так и не найдя в себе ни одной, подобающей случаю мысли, проблеял «бля-яа-а-а», выдав тем самым своё происхождение, и отправился дальше в свой алкотрип, прихлёбывая на ходу крепкое пойло прямо из горлышка бутылки.

Мы проводили его взглядами. — Вот кому не страшны никакие запредельные рубежи! — подумалось мне. Только видит ли он вообще что-то, кроме тоннеля бутылочного горла, не говоря о рубежах?

— И откуда ты, Влад, знаешь, что я не прошёл этот рубеж? — стараясь взять под контроль расслабленные мышцы лица, спросил его я, вспомнив несколько своих ЛСД-трипов, где мне действительно приходилось невероятным усилием воли возвращаться в свою точку сборки, испугавшись неизвестности в глубинах собственного едва контролируемого безумия. Что-то всегда останавливало меня, вынуждая срочно выныривать в реальность с её обычными настройками. Останавливал страх, что однажды мой рассудок останется там, а сам я, если и вернусь со столь глубокого психоделического погружения, то наверняка с повреждённым мозгом, не справившимся с такими нагрузками. Подобные эксперименты заканчивались, как правило, флипаутом, бэд-трипом и паранойей с последующей депрессией.

— Вась, те, кому удалось побывать за гранью, не нуждаются в том, чтобы что-то кому-то объяснять. Мы, люди из высшего психоделического эшелона, видим, чувствуем друг друга. Это невозможно объяснить словами, это можно только почувствовать.

— Ну ты загнул… Что же, не буду спорить. Хочется тебе быть в высшем психоделическом эшелоне, будь. Я не возражаю, только туда к вам не хочу. Мне и в миру пока хорошо. Ну, может, не очень пока хорошо. Просто, с «бабками» надо вопрос решить. Ваш высший психоэшелон меня мало интересует. Мне ещё в тюрьме стало это ясно! — пожал я плечами, стараясь не выдавать любопытства. Признаться, он немного меня заинтриговал. Возможно, это и была какая-то очередная байка из тех, что каждый горазд сочинить под «метом», но что-то в его словах почудилось скрытое. Разумеется, «димыч» мог растормошить и мою собственную фантазию и снизить критическое восприятие. Я поймал себя на том, что слушаю его внимательнее, чем, возможно, следовало бы, учитывая, что мы оба под кайфом.

— Можешь сколько угодно прикалываться Вася, — спокойно заключил Влад. — Но пока ты там, за гранью добра и зла, не побываешь, не узнать тебе, что это такое.

— Ладно, забудь, — отмахнулся я. — Лучше расскажи, что за наркотик новый ты собрался сварить?

— Узнаешь. Скоро все узнают об этом наркотике.

Влад заметно оживился, спрыгнув на любимую тему.

— Это психоделик нового поколения. Его в теории разработал ещё Альберт Хофман1. На свой 100-летний юбилей он приезжал по приглашению «Кемикл псай революшен» (КПР) в Таиланд, на Ко-панган.

— Да-да, я помню видеозапись того трансового пати. Стоит, пританцовывая, столетний старикашка возле колонок, и не скажешь, что он изобрёл ЛСД.

— Так вот, Вась, на том острове, в Тае, тогда собиралась вся группа КПР. Старейшие из них много лет уже знали Хофмана как коллегу-химика, давно вели с ним переписку. Он им тогда на встрече рассказал о своём новом эксперименте, который уже несколько лет неудачно пытается провести. Рассказал он им и о новом наркотике, который он заочно назвал ЛСД-52. Рассказал, что спецслужбы разных стран заинтересовались этим психоделиком. Именно поэтому он временно приостановил работу над этим проектом, опасаясь, что политики и военные по своему обыкновению попытаются полученное вещество использовать для манипулирования обществом. Чтобы получить этот новый препарат нужно провести семь сложных стадий. Удались пока только четыре из них. Все парни из КПР получили формулы этого наркотика, но никому не удавалось синтезировать этот мифический ЛСД-52. Спустя пару лет доктор Хофман умер. Осталась формула, которая, к сожалению, существует только в теории. Один из моих друзей уже несколько лет пытается довести его дело до конца, но безрезультатно. Точнее, все парни из КПР в свободное время работают над этим проектом. Ну, а мне достаётся промежуточная работа, где из одной формулы нужно сделать другую. Это не слишком сложно, но порой бывает муторно: работаешь несколько месяцев, добиваешься результата, а потом оказывается, что это тупиковое направление исследования. Вот так вот целая группа химиков по всему миру работает над новым наркотиком. Многие рядовые химики, работающие в лабораториях, где главными научными сотрудниками являются люди из КПР, ежедневно выполняя рутинную работу, даже и не догадываются, что принимают участие в создании нового наркотика. Ты думаешь, Вась, я совсем спятил и несу бред? Так вот, я хочу тебе сказать, что мы на пороге открытия нового наркотика. Наркотика, который должен изменить ход истории всей планеты.

Да, какой же бывает красивый бред у интеллектуалов, когда они обдолбанные стимуляторами, — подумал я, и вспомнил книгу, прочитанную в тюрьме. Она называлась «Секс на заре цивилизации». Это книга была анализом научных трудов многих антропологов. Хотя там и говорилось об утопической теории эволюции человеческого рода, мне эта книжка запала в душу. В тюрьме не с кем было обсудить ее, и сейчас, когда Влад заявил о том, что может изменить ход истории человечества, я вспомнил ее. Болтать с умным человеком в изменённом состоянии, под МДМА, было так же приятно, как и заниматься сексом.

— Наркотик, который изменит всю историю, говоришь? Ну-ну. Много людей пыталось изменить историю подобными способами, но что толку-то, против своей природы не попрешь.

— Вася, все они были лохами. Химия — главный язык Бога! Только познав его, мы сможем приблизиться к Богу. А пока что мы приматы, одомашненные приматы.

Влад снова положил в свою трубочку голубоватого цвета кристаллик, посмотрев по сторонам и затянулся.

— Да, пока что человеком с большой буквы нас сложно назвать, столько зла друг другу делаем. Обезьянены мы, — согласился я, наблюдая как расслабляются мышцы его лица. — Но что нам может дать химия, пока мы не поймем кто мы есть на самом деле?

— Ты о чем Вась?

— Да книжку одну вспомнил. Два доктора наук работали над ней, одних только ссылок на различных профессоров — четыреста штук, короче, не фуфло, высосанное из пальца. Так вот, там понятным языком написано, что мы не произошли от обезьян. Мы и есть обезьяны. Образно говоря, да и фактически, обезьяна Homo sapiens — одна из пяти выживших видов человекообразных обезьян, вместе с шимпанзе, бонобо, гориллами и орангутангами. С двумя из этих видов — шимпанзе и бонобо — у нас был общий предок всего лишь пять миллионов лет назад. Что для истории практически позавчера. А анатомически мы существуем уже 200 тысяч лет.

Так вот в книге той написано, что жили-не тужили предки наши, бегали по джунглям, еду разную собирали, охотились, пока 10 тысяч лет назад самая ленивая обезьяна не сказала: «Все, баста, надоело мне по джунглям бегать, буду землю я обрабатывать». Вот тогда-то и пошло у первобытного человека всё наперекосяк. Если бы тогда твой новый наркотик той обезьяне дать, то сейчас, может быть, всё по-другому было бы. Может быть, задумался бы тогда наш предок и пошёл бы другим путём. А как твой новый наркотик человеку сейчас поможет ход истории изменить, если мы и так уже не тем путём сто веков идём.

— Вась, о чём ты мне сейчас несёшь? Я тебе про реальную науку, про химию говорю, а ты мне про каких-то антропологов и приматов. Мы на грани открытия новейшего вещества сейчас находимся. Совсем скоро уже мы создадим такой препарат, который не просто расширяет сознание, как ЛСД, а сразу уносит в такой трип, после которого мозг начнёт работать на все сто процентов. Мы же все носим с собой в черепе «спящий» мозг. Он ведь процентов на десять сейчас включён. А представь, что если на всю катушку работать начнет.

Обхватив свою голову руками, Влад сделал такое лицо, что я понял — у него действительно мозг от наркотиков сплавился или то, что он знает что-то такое, чего я пока не понимаю.

— А не боишься ты ящик пандоры такой открывать? Может быть, лучше пусть всё своим чередом идёт. Обхитрить эволюцию ещё никому не удавалось.