Дорогой интриг - Юлия Цыпленкова

– Да, посмотрим, – с готовностью согласилась матушка. – Кажется, это последнее, что мне осталось проверить.

Она накрыла сгиб локтя мага кончиками пальцев, и он, обернувшись к нам с Амбер, подмигнул. Родительница, уже взявшая себя в руки, защебетала с новым энтузиазмом:

– Морт, я бы хотела устроить что-нибудь чудесное и для нашей Амберли. Она стала нам совсем как дочь, и мне хочется порадовать девочку, когда придет ее время. Вы ведь поможете?

– Разумеется, с радостью, – откликнулся магистр и увлек баронессу за живую изгородь.

– Уф, – выдохнула я и обернулась к сестрице.

Амбер промокнула глаза и подняла руку, показывая, чтобы я молчала. Пожав плечами, я снова посмотрела на радугу.

– Не понимаю! – воскликнула сестрица. – Даже я растрогана словами твоей матушки, а ты так спокойна.

– Если я не рыдаю от умиления, это не означает, что меня не тронули ее слова, – полуобернувшись, ответила я. – Не кидаться же мне было ей на шею, выдав наше ослушание. Я люблю матушку, и ей это известно, иначе всего этого, – я повела рукой, – не было бы. А теперь поспешим к воротам, пока магистр отвлекает, баронессу, и тогда успеем вернуться в свои комнаты до ее появления. Идем?

Я протянула руку, и сестрица не стала противиться, только вульгарно шмыгнула носом и переплела наши пальцы.

– Да, их я тоже хочу посмотреть, – кивнула Амберли, и мы поспешили к въезду в поместье.

Ворота были ожидаемо украшены цветами, но и здесь ощущалась длань магистра Элькоса. Дорожка, по которой должны были проехать экипажи, оказалась усыпана лепестками, однако стоило взять один из них в ладонь, и стало понятно, что это еще одна иллюзия – лепесток показался мне бесплотным и, растаяв спустя краткое мгновение, оказался лежащим на прежнем месте. Это было разумно.

Родители созвали, наверное, весь высший свет, и потому под копытами лошадей и колесами экипажей несчастные цветы должны были быстро прийти в негодность, перестав радовать взоры гостей, иллюзия оставляла дорожке свежий вид. А когда Амберли прошла мимо меня, лепестки поднялись с земли и неспешно закружились вокруг нее.

– Ох, – восторженно выдохнула сестрица. Она раскинула руки и сама закружилась, радостно смеясь творившемуся волшебству.

Мне этот фейерверк был интересен лишь первую минуту. Познакомившись с ним поближе, я сделала свои выводы и перешла к стражам, стоявшим по обе стороны дорожки. На них были надеты туники цветов рода Доло, но на правой стороне груди был вышит герб дома Тенерис – средней ветви рода. В таком одеянии ходили еще лет двести назад, но смотрелись стражи эффектно. Руки их лежали на рукоятях мечей. И когда я, пройдя мимо них до ворот, развернулась обратно, воины вытянули мечи и взметнули их вверх, приветствуя вошедшего, в данном случае меня, когда я шла от ворот.

– Ого-о, – игнорируя правила хорошего тона, протянула я. И, приподняв подол, прошла мимо стражей, гордо вскинув голову.

Увидев это, Амберли присела в глубоком реверансе и склонила голову:

– Моя госпожа.

Я остановилась перед ней, поддела пальцем ее подбородок и произнесла прохладно:

– Следуйте за мной, дитя.

Сестрица изобразила преувеличенный восторг и, прижав ладони к груди, произнесла с придыханием:

– Вы так добры ко мне, госпожа.

– Помните об этом, дитя мое, – важно ответила я.

И мы рассмеялись. Амберли порывисто обняла меня и прижалась щекой к моей щеке.

– Как же я люблю тебя, сестрица, – сказала она и звонко меня поцеловала.

– И я люблю тебя, – ответила я, прижав ее к себе.

Амберли отстранилась, и мы наконец направились к особняку.

– Даже страшно представить, что однажды мы перестанем проводить столько времени вместе, – произнесла Амбер. – Не будем так дурачиться и смеяться.

– Отчего же? – взяв сестрицу под руку, я устроила голову на ее плече.

– Замужество не позволит нам такой роскоши. Ты уедешь в дом своего супруга, а я к своему, и будем видеться лишь тогда, когда это позволит муж. – Я фыркнула, а Амберли продолжила: – Ведь когда меня представят свету, ты можешь быть уже обручена. Ты так красива, Шанни, и твоему приданому можно только позавидовать, поэтому не удивлюсь, если завтра уже кто-то попросит твоей руки.

– И не получит ее, – ответила я. – Через полгода я буду всё еще свободна. Поверь мне, моя милая сестрица, мои родители выдадут тебя замуж раньше, чем собственную дочь. Я не собираюсь слишком быстро менять отчий кров на дом супруга.

– Но если кто-то посватается, и твой батюшка сочтет жениха достойным…

– Ты неплохо знаешь меня, дорогая, – улыбнулась я. – Мне известно, что я желаю получить от своей жизни, и я это получу, чего бы это ни стоило.

Амберли посмотрела на меня и вздохнула:

– Иногда меня пугает то, что ты говоришь. Но я верю в твое благоразумие. Нас воспитывали одни учителя, и мы слушали одни и те же наставления…

– Я произнесу их все, даже если ты разбудишь меня посреди ночи, – ответила я. – Ни в дурной памяти, ни в глупости меня не обвинить. Однако я добьюсь своего, или пусть небо упадет на землю.

– Девицам свойственны мечты, – произнесла сестрица, а я не стала ей возражать, чтобы не поссориться.

Когда мы вернулись в дом, матушка еще направлялась к нему, это я видела в окно, когда мы поднялись на этаж к нашим комнатам. Обнявшись с сестрицей, мы попрощались с ней до завтрашнего дня и разошлись. Она отправилась учиться, потому что для нее занятия с учителями закончатся лишь с совершеннолетием, а я поспешила к себе, чтобы подготовиться к началу приема. И сегодня я собиралась блистать.

Глава 2

Гости прибывали. Я не встретила ни одного – мне эта честь не полагалась. По правилам, которые предписывал этикет, дебютантка являлась перед гостями, когда все они будут в сборе, чтобы представить подросшую девицу всем разом, а заодно показать «товар» в самом выигрышном свете. Потому девушек пестовали не хуже солдат, обучая плавности походки, изяществу жестов, даже улыбке, с которой разряженная кукла должна была явиться перед великосветским обществом.

Одним только реверансом меня довели до белого каления. «Недостаточно низко, так вы выкажите свое высокомерие в отношении благородного собрания». «Слишком низко, вы не должны раболепствовать». «Никакого изящества, вы словно неотесанная деревенщина». «Что вы извиваетесь, словно рыба, вытащенная на берег?! Девица благородных кровей должна пленять взор каждым своим движением, но не вызывать недоумения». И это только эпитеты преподавателя по этикету и правилам хорошего тона. Матушка выражалась острей и беспощадней. Так что свой выход я возненавидела бы, если бы не одно обстоятельство, которое было для меня чрезвычайно важно, и