Тайная каста Ассенизаторов - Андрей Стригин

Незаметно ухожу с площади, бреду домой. Во дворе, на удивление, чисто, Дарьюшка справилась с опавшей листвой, а сейчас стоит, опирается на метлу, ждёт меня.

— Пойдём, Кирюша, чаёк попьём.

Безропотно иду за ней. Она живёт на первом этаже, если так можно выразиться, так как он, ниже уровня земли.

В квартире не богато, но чистота стерильная, так бывает в операционных блоках. Упитанный чёрный кот, прыгает под ноги, одаривает жёлтым огнём глаз, важно идёт, до хруста задрав пушистый хвост.

Дарьюшка приглашает на кухню, садимся за стол, накрытый простенькой клеёнкой, но сверкающей чистотой. Стоит ваза с благоухающим варением, в тарелке, груда сушек, в пластмассовой коробке, аппетитное печение.

Она наливает чай в широкие, оранжевые чашки, садится рядом, смотрит на меня с жалостью, качает головой.

— Ой, Кирюша, как душа твоя оголена. Как ты ещё живёшь, на этом свете.

— Живу, — ворчу я и сразу жалею, что так не тактичен. Дарьюшка неожиданно треплет меня за волосы.

— Ершистый, это хорошо. Вот, что, сынок, предназначение твоё, определено. Всякий, нашедший драконий камень, становится Воином. Я оговорилась, конечно, не всякий. Твоё предназначение было запрограммировано давно. Как давно? Об этом не знает никто. Может, тогда и Земли ещё не было.

Я поднимаю глаза, ищу на её лице следы помешательства, но оно чистое, уверенное, а сила бьёт из глаз, непостижимая.

Дарьюшка ласково улыбается:- На роду нам предписано заниматься не очень приятными делами, мы чистильщики.

— Ассенизаторы, что ли, — хмыкаю я.

— Угу, ассенизаторы. Удаляем нечистоты. Весь мир заполнен ими. А ведь, если не разгребём дерьмо, Некто, свыше, примет более радикальные меры, сметёт всё живое с лика Земли. Такое было, и не раз. Помнишь, Великий Потоп, Садом и Гоморру, Помпеи…?

— О, да, конечно помню, как вчера, — шучу я.

— Именно, вчера! — соглашается старушка. — Помимо нас есть мощные силы, они решают проблемы на своих УРОВНЯХ. Мы же, у них под ногами, но работу выполняем честно, — она потирает искрученные артритом пальцы.

— А, что делать то, мне? — удивляюсь я.

— Ну, как это помягче, сказать, "мусор" выметать. У тебя уже получилось, там, на дороге, спонтанно, правда, но город гудит.

— Это, что, я! — чай вливается не в то горло, закашлялся. Дарьюшка хлопает ладонью по спине.

— Ты, милок, ты. А кто ещё может быть?

— Кошмар.

— Не всем же выполнять чистую работу. Ассенизаторы мы, ни куда от этого не деться, — она вздыхает, подливает мне чай. — Думаешь, мне нравится? Поверь, не нравится. Но, бывает, после проделанной работы, получаешь такое удовлетворение! Сегодня идёшь в отдел кадров, устроишься на работу. Поедешь в Инкерман, над пещерным монастырём, башня полуразрушенная. Для тебя там будет светиться камень. Нажмёшь, откроется ход. Не бойся, заходи смело. Это отдел кадров.

— Голова кругом идёт, — признаюсь я.

— Это с непривычки, обтешешься. Главное, ничего не бойся и, от работы не отлынивай. Глядишь, и на повышение пойдёшь, — старушка зорко оглядывает меня. — В тебе есть, что-то от нас и нечто другое, разобрать не могу. И ещё, ты это, драконий камень, не пои кровью, страшные вещи могут произойти. Силы из-под контроля выйдут. Лишь избранные могут их обуздать.

— Дарьюшка, а вот, — я мнусь, — мерещились мне какие-то люди, в рясах, жилы хотели мне перерезать. Знаешь, кто они?

— Да, конечно знаю, священники.

— Батюшки, что ли? — удивляюсь я.

— Они, родимые. А кто ж ещё! Христос, в своё время, боролся с ними. А, видишь, как всё повернулось. Вроде как, они за Бога, а на самом, то, деле, служат Сатане. Да ты и сам погляди. Как живут, стервецы! На иномарках разъезжают, водят дружбу с криминалом. Грехи отпускают, за деньги, естественно. Да, кто ж им дал это право! Только Бог может прощать, не должно быть у него посредников, особенно таких, зажравшихся.

— Но есть, же и хорошие священники.

— Бедные, заблудшие души, — горестно кивает старушка. — В основном, это рядовой состав, те, что повыше, знают всё. Ты Библию читал? — она насмешливо смотрит.

— Нет. Но я крещённый.

— Вот интересно, в христианского бога веруют, а главное, то, учение и не читают. А если читают, в смысл не входят. Почитай, только, вдумчиво. Страшные мысли там. Не Христос писал её — попы, под себя, рабов из всех хотят сделать.

— Странно, никогда не задумывался над этим.

— Гони из себя раба, пора становиться свободными. А знаешь, как Христа звали? — Дарьюшка наклоняется ко мне, лицо лукавое.

— Да, вроде известно. Все знают, — чувствуя подвох, осторожно говорю я.

— Радомиром.

— Как же это так?

— А вот так. Эта тайна под "семью замками". Нельзя об этом знать. Всё учение рухнуть может.

Мы ещё долго общаемся. Как-то незаметно рассказал о своей жизни, она, естественно — о своих внуках, детях и, о соседке Груне. Всё как положено. Но я слушаю внимательно, принимаю живейшее участие. Что-то нас роднит. Наверное, потому, что мы — Ассенизаторы.

Глава 3

До обеда стеклю окно. Затем кормлю кота. После, ношу на руках, это он, очень любит. Наконец, вздыхая, одеваюсь, пора устраиваться на работу.

В Инкерман еду с Графской пристани, катером. Можно на микроавтобусе, это быстрее, но захотел, морем.

Вышел на корму, немногочисленный народ, курит. Есть любители, подышать свежим воздухом, попутно, забивая легкие отравой.

Стал в стороне, прямо на ветру, освежает. Небольшая качка, катер взлетает на волну, падает в пену и солёные брызги долетают до моих губ. Жадно вдыхаю целебный коктейль, смотрю по сторонам. Мимо проплывают, стоящие у причальных стенок, военные корабли. Крутятся радары, источают холод толстые стволы корабельных установок.

Минут через сорок, катер ткнулся в причал. Ловко заброшены концы на чёрные кнехты. Выхожу, с толпой. С правой стороны возвышаются тяжелые скалы, слева, бухта, плавно переходящая в Чёрную речку.

Идти недалеко, Пещерный монастырь в километре от причала, сразу после моста через речку. Люблю это место, ещё в детстве с другом бывал в мрачных заброшенных каменоломнях. Бродили в темноте по пустым выработкам, искали приключения. А ведь, находили, иной раз. Шахты изредка пересекают древние ходы, прорубленные с незапамятных времён. Большей частью, засыпаны, но мы, находили лазейки. Маленькие, шустрые, пролазили в такие щели, что, вспоминая о них сейчас, понимаю, насколько подвергали себя опасности, заживо быть замурованными.

В одном из таких ходов, набрели на полукруглую комнату. В её центре лежит огромный, овальный камень. Его поверхность идеально ровная. Мы его сразу окрестили, яйцом дракона. Самое интересное, в комнате имеется дверь, но, сколько не пытались открыть, усилия оказались тщетными.

В следующие разы, щель оказалась замурованной. Пытались ковырять, но….

Давно это было, а воспоминания свежи, словно — вчера.

Пещерный монастырь, действует недавно. Он очень долго был заброшенным, в кельях жгли костры, выковыривали чудом уцелевшую мозаику, на стенах писали матерные слова.

Сейчас в них живут монахи, отстроились, обзавелись хозяйством. Над монастырём возвышенность, на ней стоят древние, полуразвалившиеся башни. Мне туда.

Сквозь туннель выхожу в уютный дворик, мимо маленького кладбища, по извилистой тропе, поднимаюсь наверх. Вид, конечно, открывается потрясающий. Бухта в белёсой дымке, едва вырисовываются мощные краны, угадываются контуры военных кораблей, между берегов курсируют пассажирские катера. Но, долго любоваться не могу, мне — в отдел кадров.

Подхожу к развалинам, всюду разбросанные каменные глыбы, жёсткая трава торчит из щелей, ящерицы пытаются согреться на плоских плитах. Где же знак? А вдруг, это милая шутка? Вибрирует звонок, я уже знаю, кто звонит, подношу к уху.

— Что стоишь, как баран! Ниже спустись! — слышится хрипловатый голос. Однако не слишком вежлив, замечаю я. Прыгаю между каменными блоками, действительно, в углублении мерцает тусклое пятно. Подхожу, а сердце предательски стучит столь сильно, что, кажется, сейчас произойдёт обвал. Выдыхаю, суюсь, словно в омут.

Пространство окутывает словно кисель, воздух вязкий, словно не дышишь, а пьёшь. Выныриваю в коридоре, вполне цивилизованном, обои, в стиле мокрой штукатурки, на потолке — казенные плафоны, как белые таблетки. Множество дверей, за ними шум, разговоры, звонки, пахнет кофе.

— Привет, красавчик! — соседняя дверь неслышно открылась, на меня насмешливо смотрит рыжеволосая красавица. Волосы ниспадают на плечи, как хвост ухоженной кобылы, лицо узкое, подбородок острый, носик вздёрнут, но глаза — это, что-то, как бездонные озёра. — Я Катя. А ты, новенький?

— На работу пришёл устраиваться, — смутился я под её пристальным, бесстыжим взглядом.

— В качестве кого? — бесцеремонно смотрит на меня оценивающим взглядом.