E30 - Кани Джеронимо

- А ты, что русский?

- А ты нет? - обратился я к парню, лица которого не было видно, потому, что он сидел дальше всех, а вокруг света было не так уж много.

- Вон туда иди, - указал мне один парень, сидящий с краю. - Та увидишь "Святую Магдалену", а за ней будет Конкорд.

- А быстрее будет на метро, - подсказал другой парень, сидящий рядом с тем, что сидел с краю, и начал объяснять мне как доехать до одной линии, переесть на другую, а там еще три станции.

- Спасибо, большое, - сказал я и пошел.

Тот, который интересовался русский ли я, крикнул мне вслед:

- Спасибо в карман не положишь.

Я сделал вид, что не услышал и пошел дальше. Хотя и надо было бы проучить наглеца.

В 22:10(+1) я сидел на площади Конкорд, и жевал сандвич с ветчинной и сыром, купленный в ближайшем киоске за три евро. Только сейчас я вспомнил, что последний раз ел рано утром. Идти куда-то, чтобы найти что-то более существенное из еды - не был ни сил, ни желания. Я снял мокасины и поставил их рядом с собой на парапет.

Так и просидел я до одиннадцати, болтая голыми ногами и глядя на Эйфелеву башню, которая периодически вспыхивала сотнями вспышек, будто сотни туристов в один миг защелкали своими фотоаппаратами.

8.

Утром пятого дня автобус привез нам к третьему причалу реки Сена.

- Все, кто идет кататься на речном трамвайчике - идут со мной. Те, кто остается - через час встречаемся возле третьего причала через час.

В автобусе остались три человека: Дима и Андрей (туристы из Могилева) и я. На другом берегу нас тоже высадили. Два путешественника достали свою сумку из багажника и направились к карте города, которые висят на каждой автобусной остановке и возле каждой станции метро. Я тоже подошел к карте.

- Слушай, - обратился ко мне Андрей. - Ты знаешь, где тут вокзал?

Я молча показал им на карте.

- Спасибо. Все! Давай! Мы уезжаем...

- Куда? - вяло спросил я.

- В Голландию! - услышал я гордый ответ. - У нас три тысячи евро.

- Ну, удачи вам, - также вяло, как и в первый раз сказал я. Мы пожали друг другу руки, и Андрея с Димой поглотил туннель метро.

Я осмотрелся по сторонам. Улица была совершенно пуста. Ни машин, ни людей. Я пошел обратно к Сене. Добравшись до третьего причала, я решил посидеть и посмотреть за бегущей вперед жизнью. Достал из рюкзака бумажный пакетик с недоеденными вчерашними конфетами, книгу Владимира Сорокина "Норма", и стал читать. Прошел час... Речной трамвайчик так и не причалил. Просто у Сены несколько причалов. И если пароход отходит от третьего причала, то это вовсе не означает, что он причалит туда же.

Я пошел на Конкорд. Прошел под Эйфелевой башней и оказался в скверике. Мне было грустно. И очень хотелось позвонить своей девочке. Только в телефонных автоматах не было ячеек для монет. А вот найти магазин с телефонными карточками мне не удалось. Я сел на скамейку, вырвал из "путевой тетради" лист бумаги и стал писать ей письмо. Дописал я его на Конкорде. К тому времени мне уже ничего не хотелось. Только прижать ее к груди. Оставалось шесть с половиной часов до моего выезда на Родину.

Я погулял немного по Парижу. Посетил порно кинотеатр. Заплатил за билет 2,50E. Мне дали маленькую бумажку из мягкого картона и большой лист бумаги похожий на кальку. Зачем? Я понял, когда вошел в зал и собирался сесть. Все кресла были в пятнах от спермы. На некоторых были еще свежие следы от предыдущего сеанса. Последние два ряда предназначались для пар, решившись "уединиться". Они [ряды] состояли из четырех составленных вместе кресел, отделявшихся от другой "четверки" шторками. До конца фильма я не высидел.

Последние два час моего пребывания в Париже я решил провести в кафе. Не далеко от Конкорда я нашел кафе, где была наклейка на стекле, сообщающая о том, что это заведение предоставляет скидки владельцам карточек ISIC.

9.

Ехали мы всю ночь. В четыре утра автобус стал на стоянке. Я открыл глаза. Увидел с противоположной стороны от меня воду.

- Кельн, - сказал я проинес губами.

Полноценного глубокого сна у меня уже не было. Я все время ворочался. В семь утра по европейскому времени нас разбудили. Я даже этому обрадовался, несмотря на то, что мне ужасно хотелось спать.

Часов до десяти была экскурсия. И все это время город был "мертвым". Почти никого не было на улицах.

Впечатлений ровным счетом никаких. Только Кельнский собор поразил своими размерами.

После экскурсии мы зашли в супермаркет, где купили еды на обратную дорогу и пива, которое потом пили до четырех утра в польской гостинице для дальнобойщиков.

Все же оставшееся время из отведенного нам для самостоятельного изучения Кельна, я и еще два парня и две девушки провели в "Макдоналдсе".

10.

Боже, сколько лет я иду, но не сделал и шаг.

Боже, сколько дней я ищу то, что вечно со мной.

Сколько лет я жую вместо хлеба сырую любовь,

Сколько жизни в висок мне плюет

Вороненым стволом долгожданная даль!

Черные фары у соседних ворот,

Люки, наручники, порванный рот.

Сколько раз, покатившись, моя голова

С переполненной плахи летела сюда, где

Родина.

Еду я на родину,

Пусть кричат - уродина,

А она нам нравится,

Хоть и не красавица,

К сволочи доверчива,

Ну, а к нам - тра-ля-ля-ля...

Боже, сколько правды в глазах государственных шлюх!

Боже, сколько веры в руках отставных палачей!

Ты не дай им опять закатать рукава,

Ты не дай им опять закатать рукава

Суетливых ночей.

Черные фары у соседних ворот,

Люки, наручники, порванный рот.

Сколько раз, покатившись, моя голова

С переполненной плахи летела сюда, где

Родина.

Еду я на родину,

Пусть кричат - уродина,

А она нам нравится,

Хоть и не красавица,

К сволочи доверчива,

Ну, а к нам - тра-ля-ля-ля...

Из-под черных рубах рвется красный петух,

Из-под добрых царей льется в рты мармелад.

Никогда этот мир не вмещал в себе двух:

Был нам богом отец, ну а чертом

Родина.

Еду я на родину,

Пусть кричат - уродина,

А она нам нравится,

Хоть и не красавица,

К сволочи доверчива,

Ну, а к нам - тра-ля-ля-ля...

"Родина" (альб. "Актриса Весна") / DDT.

Я смотрел в окно и тихонько подпевал группе DDT. А расстояние с домом все сокращалось. Сокращалось довольно быстро. Но мне все же хотелось, чтобы это было еще быстрее. Уж очень хотелось поскорее ступить на родную землю. Увидеть минское небо. Но больше всего мне хотелось обнять свою девочку.

К ночи мы приехали на польско-белорусскую границу. Нас там задержали. Пограничники, как польские, так и белорусские никак не могли понять, куда делись еще два пассажира. Но мне было уже плевать. Я просто знал, что скоро они нас все равно пропустят.

11.

В четыре утра я набрал код на двери своего подъезда и поднялся на второй этаж.

КОНЕЦ