Рус Четвертый. Рус-4 - Вадим Крабов

Если с необходимостью вручную активировать — деактивировать амулет еще можно было смириться (не всегда же воину нужна «пыльная стена»? Ни попить, ни покушать…), то неприятное открытие того, что обе виды защиты нейтрализовали друг друга, даже когда находились каждая в своем «камне», а не только при попытке их совмещения, казалось, рубило саму идею под корень.

— Чик! — горячился Андрей. — Я понимаю, ты — пасынок Френома, побратим Эледриаса, практически божественных кровей…

— Брось, Андрей! — раздраженно прервал его усталый Рус. — Что ты повторяешь разные глупости за простонародьем? С Френомом, каюсь, правда, но зачем разносить эти слухи о якобы побратимстве? — Он никому не рассказывал о своих «встречах» с Эледриасом и Эскулапом.

— Да что ты говоришь! — Возмутился Андрей. — А кто боялся в пятно шагнуть? Кто заставил Грацию принять посвящение тогда еще не рожденному богу? Уж по крайней мере — не я! А откуда у тебя столько знаний о каганах и альганах? Я смирился, ни о чем тебя не расспрашиваю, но народу языки не привяжешь. Так что будешь побратимом! Радуйся, что хоть кровным братом тебя не считают, а могли бы… — Текущий выдохся и устало, даже со стариковским — явно напускным кряхтением, сел на белесую траву. Она захрустела под ним, как солома. — Думай Чик, у меня идей нет. Где твоя божественная наглость?

— Была да сплыла… — задумчиво ответил тоже успокоившийся друг. Лег на землю, привычно не замечая поднятой им пыли, так и норовящей пощекотать в носу, чтобы вызвать сопливый чих. Стерпел. В его руке появилась медная фляга, он с наслаждением сделал один глоток и предложил попить Андрею. Тот взял и попил от души, напоследок крякнув от удовольствия.

— Вспотеешь, Андрюша, — подколол друга Рус.

— А я — Текущий, вспотею — высохну. Ну не могу терпеть так, как ты — каменный. Приятно на жаре испить холодной водички, согласись. Словно божественный нектар по горлу льется…

— Кстати, фляжечку наполни, пожалуйста. Родничок похолоднее отрой.

— Сейчас, отдохну немного. Чуть до отката с тобой не дошел. Соленая ему, видите ли, вода пошла… а пресная еще глубже залегает, между прочим… — Андрей ворчал, чтобы было не скучно, а Рус размышлял.

Он уже пожалел, что взял за основу «пыльную стену» — чисто местное творение. Вроде разобрался в ней, изучил от и до, а что-то упустил. И уже догадывался что именно — Волю. Исповедуя принцип «от добра — добра не ищут», полностью положился на искусство местных магов. Сильно «врос» он в этот мирок и это давало свои минусы. Земля забывалась и её реалии становились все мене фундаментальными, а магия, с её почти полной иррациональностью, воспринималась как норма. Рус постепенно терял то, чем он и был силен — веру в неизменность мира, в его незыблемые объективные логичные законы. Раньше это мешало ему поверить в свою Волю, а теперь, когда он её осознал, побывал короткое время Богом, стало препятствием в обратном — внести земные законы чисто технологичного, научного мира в местные магические Силы. Слишком близко он познакомился с магией и поверил в её действенность почти так же, почти на том же бессознательном уровне, как верил в обычные физические явления. Например, в закон всемирного тяготения, который, кстати, здесь преодолеть не смогли. Люди не летали ни как птицы, на при помощи «ковров — самолетов». Пронзающие умели левитировать исключительно неодушевленные предметы. Стоило сесть на то же бревно человеку — и на пядь не поднимут. Самих себя от земли отрывать не умели. Магистры-Ревущие при помощи сложнейшей структуры могли совершать длинные прыжки. И это все. Ну, Хранящие наловчились подниматься на своих «лифтах». А где полет? Не встречалось еще на благословенной Гее такого явления. Слияние с Силой и перемещение могучих магов над поверхностью — не совсем то. В этом случае само тело «теряется». Да и перевелись те досумрачные мастера, теперь это умел один Рус. Возможно, и некоторые магистры уже освоили — Рус об этом не ведал. Отиг точно пока не мог и, похоже, освоив «зыбучую яму», особо не стремился.

Андрей прервал вяло копошащиеся мысли друга:

— Может, бросим этот амулет к даркам!

— В смысле? — Рус удивился, сел и посмотрел на Андрея непонимающим взором. И чуть было не обманулся: лицо друга было непроницаемо серьезно, но где-то в глубине глаз плясали дарковы огоньки, которых «актер любительского театра» скрыть не смог. «Ну, черт Текущий! Зацепила тебя, зубрилу — эрудита задачка…», — довольно отметил Хранящий.

— А ты, Чик, вспомни историю, — Андрей говорил самым серьезным тоном. — После сумрака прошла «Война орденов». Из двадцати осталось восемь: Пронзающие, Ревущие, Текущие, Пылающие, Хранящие, Светящие, Исцеляющие, правда, они не воевали, Родящие и Ищущие, которые сейчас сгинули. То есть осталось шесть сильных магических сообществ… но речь пойдет о тех временах, когда было восемь. Тогда маги решили и государства потеснить. Помнишь, чем все это кончилось? Большими потерями с обеих сторон и заключением всеобъемлющего клятвенного договора «Об основах доброй жизни между государями и склонными к Силе». Орденам предписывалось создавать практически независимые друг от друга отделения во всех странах и их фактическому подчинению владетелям этих стран…

— Ну, Андрей, мы-то с тобой знаем, что ордена все равно остались «государствами в государстве». Царь не может управлять генералом…

— Правильно! Он может только просить. А ты слышал, чтобы хоть кто-нибудь отказывался? Я — нет. В армиях всех просвещенных стран есть разнарядка на орденских магов…

— Которые служат за деньги, которые царь или князь выплачивает ордену. Кроме того, при каждом уважающем себя ордене есть совершенно неподотчетная государю гвардия…

— Далеко не при каждом! Лооски, да Пылающие скорее исключение…

— Которое подтверждает правило. Могут? Могут. И царь ничего не сделает… А вообще, ты это к чему?

— А к тому я, разлюбезный мой Чик, что в ойкумене сложилась такая ситуация, какая сложилась… дарки, Чик! Сбил меня с мысли своей гвардией… Во! Какое ни есть, но равновесие существует. А что мы пытаемся сделать сейчас, в довесок к твоему «обтекателю»? Амулет «универсальной защиты»! — торжественный тон подкрепился поднятым вверх пальцем и делано-воспаленным взором. — Ни мечом меня не возьмешь, ни структурой! Я — несклонный к Силе, любого мага в землю втопчу и попляшу на его могиле! Чуешь, чем пахнет?

— А-а-а, вот ты о чем! Я думал о чем-то серьезном. Да ничего с так называемым равновесием не случится: оно выгодно всем и никто из царей и генералов и не подумают на него покуситься. Нашел о чем беспокоиться, тоже мне… отдохнул?