Дурной сон (ЛП) - Дарлинг Джиана

А там стоял он.

Монстр, который мешал мне спать.

Тирнан бесстрастно смотрел на меня, рассматривая мои растрепанные волосы, поношенный спортивный лифчик и мешковатые треники, как будто я была каким-то преступно скучным препятствием на его пути.

— Ты напугал меня до чертиков, — обвинила я, задыхаясь, прижимая одну руку к груди, а другой вырывая наушники. — Что ты делаешь, прячась ночью, а?

Крошечная улыбка мелькнула на краю его рта. Я нахмурилась, когда он потянулся ко мне, выдергивая кусочек засахаренных хлопьев оттуда, где они были слегка застрявшие в складке между моими грудями. Я задохнулась от удивления и возмущения его дерзостью, но мои соски напряглись, когда он провел костяшками пальцев по моей груди. Его глаза были такими ясными, что я подумала, что должна была бы увидеть все его мысли, но они были совершенно бездонными. Только цвет, бледный, как иней.

Я смотрела с бьющимся в горле сердцем, как он подносит ко рту кусочек лакомства в форме якоря и кладет его на язык. Тирнан хрустнул им, затем проглотил, его кадык качнулся на загорелой, сильной шее.

В моем животе разлилось тепло, и я с раздражением подумала, как ему удалось сделать сексуальным поедание детских хлопьев.

— Мне захотелось перекусить в полночь, — сказал он, наконец, выхватывая у меня еще один кусочек — зефир в форме четырехлистного клевера, запутавшегося в волосах над моим правым ухом. — Но ты не должна есть эту отраву. Сахар убьет тебя.

— Тебе не помешает немного подсластиться, — любезно предложила я, потянувшись вверх, чтобы провести руками по волосам и вытряхнуть остатки «Лаки Чармс». — Почему бы мне не сделать тебе миску?

Он издал тихий горловой звук, который мог быть чем-то вроде смеха или насмешливого фырканья. Я краем глаза наблюдала, как он прислонился к стойке, пока я убирала беспорядок на полу и выбрасывала его в мусор. Длинная v-образная часть его торса была обнажена, черные чернила образовывали слова и очерченные изображения то тут, то там по всему туловищу, толстым слоем от кистей до плеч на каждой руке. Пара черных спортивных штанов из какого-то роскошного материала сидела низко на его бедрах, обнажая легкую россыпь волос от живота до паха, и татуировку, едва заметную над поясом в слабом свете уличных фонарей. Я судорожно сглотнула, когда он скрестил свои руки на груди, пресс напрягся, превратившись в идеально сложенные кубики.

Внезапно мне захотелось не столько хлопьев, сколько чего-то более темного.

— Разве тебе еще не пора спать? — спросил он меня. — Маленьким девочкам нужно спать.

— Я могу сказать то же самое о стариках, — фыркнула я в ответ, наполняя миску хлопьями и идя к холодильнику за овсяным молоком. — Кстати, мне семнадцать, и у меня не было комендантского часа с семи лет. Как только родился Брэндо, я дежурила по ночам на кормлении чаще, чем Аида.

— Такая хорошая девочка, — сказал он таким голосом, что это показалось чем-то плохим. — Цельная и ответственная. Интересно, откуда у тебя это... может быть, от отца?

Я бросила на него взгляд, но он просто смотрел на меня холодным взглядом.

— Мой отец был хорошим человеком.

Только потому, что я изучала его, я уловила вспышку напряжения, отразившуюся на его суровых чертах. Всего полсекунды, но этого было достаточно, чтобы выразить его ненависть к моему отцу.

Я нахмурилась. В его отношениях с Аидой было слишком рано ревновать к ее мертвому любовнику и отцу ребенка.

— Хорошо — это скучно, — предложил он и вдруг оказался слишком близко, оттеснив меня в угол столешницы.

Он уперся руками в ламинат, загоняя меня в клетку. Я замерла от его близости, когда меня окружил его мужской запах. Тирнан опустил взгляд на мою грудь, но когда двинул рукой, это было не для того, чтобы прикоснуться ко мне неподобающим образом. Вместо этого он взял в пальцы тяжелый медальон, который я носила на шее, и поднял его к глазам.

— Что это?

Я судорожно сглотнула, обхватив рукой цепочку, чтобы попытаться вырвать ее из его рук. Мне казалось неправильным, что любовник Аиды прикасается к самой дорогой вещи, которой я владела.

— Не твое дело.

Его глаза встретились с моими, что-то работало за ледяными щитами.

— Я думаю, малышка, ты поймешь, что ты очень даже мое дело.

— Что это значит? — потребовала я, но он уже отошел, чтобы взять стакан из шкафа и наполнить его водой в раковине. — Тирнан, я спросила, что, черт возьми, ты имеешь в виду.

Он долго пил воду, горло работало, живот сжимался. Я отвела взгляд, стиснув челюсть.

— Почему бы тебе не спросить свою маму? — лукаво предложил он, осушив стакан и поставив его в раковину. — Она не спит, а я уезжаю.

— Сейчас середина ночи.

Высокомерная ухмылка тронула уголки его рта, его шрам стал ослепительно белым на фоне загара. Он должен был быть страшным, уродливым, но это лишь придавало его красоте некую потусторонность.

— Плюсы частного самолета.

— Выбросы ископаемого топлива от частных самолетов выросли на тридцать один процент только в Европе за последние пять лет. Знаешь ли ты, что четырехчасовой полет может выбросить столько же, сколько средний человек выбрасывает за целый год? — Когда он лишь безучастно моргнул, я зарычала. — Ты отвратителен, — сказала я, хотя это было по-детски.

Я ничего не могла с собой поделать.

Находясь рядом с ним, я чувствовала себя так, словно под моей кожей жужжала тысяча пчел. Я была разгорячена и раздражена, раздосадована на нас обоих по необъяснимым причинам.

Он поднял на меня густую темную бровь, но в остальном ничего не сказал.

Я узнала, что он был немногословным человеком. Жестоко, что было против моей природы, я задавалась вопросом, достаточно ли у него высокий IQ, чтобы управлять своим миллиардным бизнесом.

— Почему ты с моей матерью? — спросила я, а затем слегка поморщилась, потому что мне показалось, что я считаю ее недостаточно хорошей для него, хотя на самом деле все было наоборот.

Он поднял одну руку, чтобы провести большим пальцем по нижней губе. Туда-сюда, туда-сюда, как маятник гипнотизера.

— Ты когда-нибудь слышала поговорку «любопытство убило кошку»?

Я по-совиному моргнула.

— Ты... угрожаешь мне?

Он моргнул в ответ.

Страх сильно колотил мое сердце в груди, но под ним, под кожей и костями, глубоко в синапсах моего мозга, интрига спуталась со странным вожделением, которое заставило мою кровь нагреться.

Я шагнула ближе к нему, хлопья в миске потускнели и были забыты.

— Что ты хочешь от нее?

Изрезанная шрамами часть его рта приподнялась в небольшой улыбке.

— Чего хочет любой мужчина от любой женщины?

— Ее тело, — догадалась я, ошарашенная его простотой.

— Ее секреты, — поправил он тем грубым хриплым голосом, который каким-то образом был еще и культурным.

Автоматически я скрестила руки на груди, одной рукой потянулась к медальону, который он схватил, — серебро все еще было теплым от его прикосновения. Его взгляд метнулся туда, брови напряглись, отбрасывая тени на глаза, отчего он выглядел почти скелетом.

Демоническим.

— Не волнуйся, малышка, — сказал он, его слова сосульками вонзились глубоко в мою плоть. — Ты слишком молода, чтобы быть достаточно интересной, чтобы оправдать мое любопытство.

Я на мгновение застыла на месте, когда он повернулся и плавно вышел из комнаты, кожа между его сильными плечами была отмечена длинной линией черных отметин.

— А ты слишком стар, чтобы разобраться в моих секретах, даже если бы ты смог их найти, — запоздало воскликнула я, и мои щеки покраснели, потому что он продолжал брать надо мной верх.

Его мягкий смешок, как лента дыма, потянулась ко мне из коридора.

Разозлившись, я схватила свои хлопья с молоком и ложку, а затем отнесла закуску в свою комнату. Я съела ее, не чувствуя вкуса сладкой кашицы, дожидаясь, пока звуки ухода Тирнана не разнесутся эхом по коридору.

Я поставила пустую миску на тумбочку, выскользнула из своей односпальной кровати и прошла по коридору к бельевому шкафу, чтобы взять несколько вещей, прежде чем постучать в дверь Аиды.