Страх на побережье - Чарльз Вильямс

Когда стало совсем невмоготу одному сидеть в номере, Рено вышел на воздух и побрел бесцельно слоняться по залитым солнцем улицам, а потом, потеряв счет времени, заглянул в какой-то бар, попросив принести стакан виски, о котором забыл почти сразу. Рено охватило неведомое ему прежде чувство безысходности. Если бы было хоть что-то, за что можно ухватиться! Всю жизнь он все привык брать штурмом, а теперь, увы, отсутствовал даже сам предмет атаки. И зацепиться не за что! Чудовищно! Единственное, что пока еще отделяло Вики от полной катастрофы, — это малоправдоподобная история, которую, есть надежда, прокурор разнесет в пух и прах.

Пит Рено оттолкнул от себя стакан, к которому так и не притронулся, и двинулся к телефонной будке.

Хауэлл Гейдж из конторы «Дюран и Кейдж» оказался худым, как щепка, молодым человеком лет тридцати, излучающим какую-то нервную пульсирующую энергию, граничащую с состоянием экстаза. Блеск голубых глаз выдавал быстрый, цепкий ум, то и дело проявляющийся в метко оброненных репликах.

— Проходите, Рено! — выкрикнул он, подскочив с кресла, стоявшего за большим письменным столом и устремляясь к визитеру через весь кабинет. — Самозащита! Минутное помешательство! Просто несчастный случай: «Я вовсе не хотела этого, я не знала, что пистолет заряжен…»

Борьба за оружие… Боже правый, сколько же на свете существует способов — прорва! — несметное количество — для отведения обвинений, облегчения приговора или полного оправдания! Но увы!.. — Крутанувшись и взъерошив еще больше свои рыжие и без того стоящие дыбом волосы, он ткнул пальцем в плечо Пита Рено. — Мы не сможем воспользоваться этими показаниями. Понимаете, в чем жуть этой шутки? В чем ирония судьбы? Умопомрачительно! Не сможем потому, что она его не убивала! И эта идиотская, рассказанная ею история — чистейшая правда. Ручаюсь головой! А что мы в силах сделать? Мы отправляемся прямиком в мясорубку. Мы пойдем в суд отстаивать ее невиновность в убийстве первой степени, а именно так сформулировано обвинение на данный момент, и мы не имеем в своем распоряжении ничего, кроме этой глупейшей истории. И они нас проглотят! Конечно, я не сказал этого вашей сестре, ей и без того сейчас несладко.

— Но постойте, — отчаянно кинулся возражать адвокат Рено. — Вы же верите в эту историю? И я верю. Почему же тогда не поверить присяжным? И ежу ясно, вздумай она лгать, не несла бы такого бреда.

Гейдж перебил его:

— Жюри маленького городка? Состоящее из порядочных обывателей и обывательниц, женатых по двадцать, а то и больше лет? Послушайте, Рено, она жила отдельно от мужа. Как же, «Грех! Актриса!..». Вот и дожидайся, пока ничтожная бездарь прокурор округа доберется до сих моментов. Я уже вижу, как этот голодранец, завернувшись в мантию примитивных добродетелей, разоблачает распутницу из большого города, женщину сомнительного поведения, которой следовало бы сидеть дома и штопать мужнины носки вместо того, чтобы мотаться по стране, актерствуя и флиртуя, а заодно и за мужем следить.

А потом стрелять в него. И швырять оружие из окна!

— Не выбрасывала она пистолета из окна.

И оружия у нее не было!

Гейдж, выговорившись, немного успокоился, уселся на край стола, вынул пачку сигарет, предложив Рено, и продолжил:

— Однако пистолет найден четырнадцатью этажами ниже, на улице, разбитый вдребезги!

Рено нетерпеливо дернулся:

— Его мог подбросить убийца Мака.

Гейдж качнул сигаретой в его сторону:

— Конечно мог. Но позвольте продемонстрировать, как все это произошло. И уворачивайтесь вовремя, иначе схлопочете яйцо в физиономию.

Представьте: вы — Вики Шейн, а я — прокурор.

Итак, уважаемая мисс Шейн, вы утверждаете, что пистолет подложил убийца. Допустим. Ну а как же быть с тем фактом, что оружие разбито так, будто упало с весьма внушительной высоты, скажем, с того же четырнадцатого этажа?

— Проще простого, — парировал Рено. — Убийца шмякнул оружие о мостовую так, чтобы создавалось впечатление, будто оно упало с большой высоты.

— Но зачем, мисс Шейн? Зачем? Вас не удивляет такое несколько странное времяпрепровождение для человека только что уничтожившего себе подобного? Возможно, он это делал по принуждению? Или им владело неодолимое стремление швырнуть пистолет на камни мостовой, чтобы он превратился в бесформенный кусок металла?

— Да это ясно любому идиоту: он хотел подставить ее. Он знал, что она была в номере.

— А-а-а! — Гейдж холодно улыбнулся и с новой силой обрушился на противника.

— Значит, говорите, знал, что вы, мисс, были в номере? Итак, этот недоумок, этот полный кретин вошел в номер отеля, где, как он знал, находились двое, с твердым намерением убить одного из них и оставить второго в качестве свидетеля?

Неужто, мисс Шейн, вы рассчитываете, что мы поверим в это? В состав жюри присяжных заседателей входят только квалифицированные умные люди, уверяю вас.

— Да черт подери!!! Не знал он, что Вики в номере, пока она не закричала!

— Ага! — завопил торжествующий Гейдж. — Конечно же это все объясняет! Пораженный свершившимся убийством, с заряженным пистолетом в руке, этот человек тихо удаляется, закрывает за собой дверь номера, оставляя живого свидетеля своего преступления, тогда как он в считанные доли секунды мог бы застрелить заодно и вас.

Откуда ему было знать, что вы не видели его лица? Вы могли бы отправить его на электрический стул, но он пренебрегает этим и забавляется разными ребяческими проделками вроде бросания пистолета на мостовую под вашими окнами.

Мисс Шейн, предупреждаю, не испытывайте нашего терпения!

— Должно быть, именно так. Именно так все и случилось, значит, должно существовать какое-то объяснение поведения преступника. Может, у него сдали нервы, может, он запаниковал и убежал…

Гейдж покачал головой. Он снова был самим собой, утомившись от роли прокурора округа.

— Нет. Вы мыслите совершенно верно, но идете по ложному следу. Полагаю, все было гораздо проще. Существует весомая причина, из-за которой он не убил ее, но нам ни за что этого не доказать.

— Ну, черт возьми! — Рено был в ярости. — Выкладывайте, что за причина?

— Инерция.

— Что?!

— Запаздывание. Зависание. Рефлекторное время. Называйте как угодно. — Кейдж объяснял торопливо, отрывисто. — Помните, что было, когда детектив отеля поднялся наверх? Дверь оказалась закрытой на пружинную защелку, какие бывают во всех отелях. А помните, что говорила Вики? Это она закричала и почти тотчас же услышала, как хлопнула входная дверь. Теперь понятно?

— Да, — возбужденно вторил ему Рено, — да, теперь понятно!

— Он уже выходил, когда она обнаружила свое присутствие. И за эту бесконечно малую долю секунды, которая ушла на осознание того, что в номере еще есть человек, он не успел остановиться и захлопнул дверь. И обратно ему уже было не попасть. Если бы она закричала на десятую долю секунды раньше, вашу сестру теперь уже не могли бы обвинить в убийстве: она сама была бы мертва.

— Вот оно как! — Рено поднялся со стула, распалившись до предела. — Они должны поверить всему этому.

Гейдж вернулся к себе за стол и покачал головой:

— Рено, мне больно говорить вам это, но они не поверят ни единому слову.

— Им придется поверить!

— Весьма сожалею! Это всего-навсего мое предположение. Суд имеет дело с уликами, а здесь нет ни малейшего намека на доказательство того, что в номере, кроме вашей сестры, побывал кто-то еще.

В конце концов Рено вернулся в отель, потому что деваться ему было некуда. И, уже подходя ко входу, рассеянным взглядом наткнулся на автобус, стоящий под навесом и принадлежащий аэропорту, из которого выходили пассажиры.

Двое или трое из только что прибывших регистрировались у стойки. Рено взял свой ключ и уже повернулся было, чтобы уходить, как слова, произнесенные клерком, словно пригвоздили его к полу. Имя! Это было имя!

— Да, да, миссис Конвей, номер для вас забронирован.

Он замер, стараясь не шелохнуться, затем достал сигарету и, осторожно закуривая ее, повернулся лицом к стойке. Там оформляла бланк очень хорошенькая, лет тридцати женщина, чуть выше среднего роста, в элегантном дорогом костюме, явно не ко времени в этом климате. «Значит, миссис прибыла из Сан-Франциско?» — любопытство так и распирало Рено. Что ж, судя по всему, это она… Но дьявол, в мире столько женщин с фамилией Конвей!

Дама протянула регистрационный бланк клерку, Рено неторопливо подошел к противопожарной урне с песком, которая стояла позади дамы, бросил в нее спичку, а когда поворачивался обратно, ненароком скользнул взглядом через ее плечо. Нервишки защекотало возбуждение, в карточке значилось: «Миссис Руперт Конвей.

Сан-Франциско».

Он подошел к газетному киоску, расположенному рядом со стойкой регистрации. Выбрав журнал и лениво перелистывая его, он весь превратился в слух. Звякнул колокольчик, и наконец-то послышалось: