Опасные игры с тенями. Том 0. Часть 1 - Лилла Сомн

каковы сэльвы на самом деле. Это… Как разница между картой и пейзажем. Тут легко восхищённо уставиться, потеряв контроль над собой и своими манерами…

Итак, несмотря на бурный внутренний протест и клокочущую ненависть, доводов «за» отправиться в Омилл всегда было в разы больше.

Особым и вызывающим нескрываемую радость Ами был тот, что она предположительно покинет Кантин до начала ненавистного до скрежета зубов Праздника Плодородия. Это дорогого стоило. Можно было даже просто сходить до Омилла под этим предлогом и вновь вернуться догнивать здесь. Потому как… Хоть минус один раз дурацких песен, запланированного принудительного веселья, разгоняемого элем, несмешных шуточек и неуместных и неприятных знаков внимания, угарных плясок и буквально тошнотворных хороводов!

…Что может быть лучше для психики, чем отсутствие од собственной нежеланной фертильности…

…Эти дни заставляли и мать Ами нервничать и ещё более замыкаться в себе. Но и это не роднило их с дочерью. Иветт попросту закрывалась в своей комнате с запасом еды, чая и гигиеническим ведром. И никакие крики‑угрозы‑уговоры не могли её оттуда выманить. Однако уговоры‑угрозы‑крики были ещё одной праздничной традицией, повторявшейся из цикла в цикл, такой же стабильной, как само наличие болотного праздника. Всем нравился этот болотный театр. И даже диалоги со временем не менялись. Бессмертная признанная классика.

Этот скучный сценарий никому не надоедал. Мать просили не позориться перед соседями, а она только спокойным голосом ответствовала, что не опозорится, так как не сможет отсюда сильно навредить всем поздравившим её с всё ещё фертильным возрастом и способностью размножаться и дальше. Выходила она только по ночам сливать навозную ёмкость и грозилась обдать содержимым этого ведра всех, кто воспрепятствует самоизоляции.

Ами поморщилась.

Каждый цикл её жизни она ощущала себя словно уже орошённой из этого самого ведра. Как же нестерпимо хочется поскорее оторваться от родного дома и славных традиций и родовой памяти своего великого города! Оказаться как можно дальше от места концентрации её носящих…

…Особенно от домашнего уюта и от родного семейства. От матери с этим её перманентным словестным и невербальным гигиеническим ведром наизготовку…

…Сказать, что эти двое не ладили — значит не сказать ничего. Вероятно, старшей неудавшейся бродяжке больно было видеть своё нелепое отражение. Потому она старалась на него не смотреть. И разбить или переделать, если то попадалось ей под горячую руку…

…Мать хотела, чтобы Амелия, в отличие от неё самой, выросла приличной растительницей и уважаемой хозяйкой полей, как большая часть аминых сестёр. Настоящей главой дома, как её строгих правил волевая тётка.

И, хотя из выросшей уже ничего нельзя было скроить, упорные методичные попытки разорвать её на лоскутки и сшить по‑новому периодически возобновлялись. Потому Ами старалась как можно меньше «отсвечивать» и попадаться на глаза домашним, пропадая весь свет на работе или, если совсем повезёт, в командировке…

…А если ни то и ни другое — то проводить время здесь, на своей любимой уединённой опушке. Под этим звёздным небом, среди деревьев и на пахнущей мхом земле.

Здесь можно было расслабиться и ничего не изображать. Поймать восхитительный момент, когда можно не пытаться кому‑то угодить и быть «нормальной». Такое, вероятно, возможно только при общении с природой.

Если надо было успокоиться, достаточно было просто бесцельно бродить по лесу после работы и подпевать голосам в голове. Лес не требовал измениться, вести себя прилично, начать жить «как положено», чтобы «перед соседками не стыдно», сделать над собой усилие, перестать быть растяпой. Лес лечил душу, успокаивал и давал отличные советы. Деревья не одурманивали разум бестолковой болтовнёй. Лес прекрасно пах и чудесно выглядел. Лес почти всегда был ответом практически на всё.

Когда ей надоест пытаться устраиваться в нежелающих её городах, возможно, она всё‑таки уйдёт сюда.

А может даже и… Посмотрит, что там, за лесом, по другую сторону от Кантина. Или вовсе отправится искать эльф, которых никогда в жизни не видела, но очень хотела бы увидеть.

А ведь, поговаривают, что они есть в этом лесу. Не живут, вроде, но как‑то проносятся мимо по своим неведомым делам…

Дааааа…

…Упыри с ним, с этим проклятым назначением. Пусть будет. Она охотно удерёт отсюда ещё раз. Пусть даже ненадолго…

«Не город виноват в том, что тебе тут плохо. И не люди. Между собой они прекрасно ладят. Это ты здесь словно бы что‑то инородное.» — напомнила она себе.

Ради попытки избежать одного дня плодородия можно было согласиться практически на всё что угодно. Даже для вида. Просто сходить туда и вернуться обратно с понурым видом «у меня опять ничего не получилось».

Да, это — не Прайм. Будь проклята мать‑Вселенная с её дурацкой манерой «заботливо» кормить тебя не желаемым тобой чем‑то «вкусным», а тем, что соответствует её извращённым представлениям о «полезном»…

…Зарасти оно всё гнильём…

А если вместо Ами в Омилл отправят кого‑то ещё?

Кого? Иных слабоумных в округе нет… У всех дела в домах и на участках, поля, семьи. Никому не хочется приспосабливаться к новым людям, к их обычаям и, хоть и похожему, но, всё же, иному языку соседей. К тому, что для них без слов понятно и само собой разумеется, потому никто не трудится рассказать тебе об этом, но все искренне недоумевают, когда ты поступаешь иначе. К отсутствию привычных необходимых вещей и изобилию непонятных и непривычных. Не всем охота собирать пожитки и тащиться куда‑то, стирая ноги, для того чтобы ещё и обитать в выданном на время не обустроенном жилье. И это, даже если не учитывать то, насколько гордость не будет позволять быть чем‑то хуже этих «беспомощных бестолковых» ведьм, что, несомненно, создаст дополнительное напряжение.

Хоть её кандидатуру ещё не утвердили официально, но по лицам сослуживцев было ясно, что они испытывают облегчение оттого, что это почти произошло. Все рады, все счастливы, мир, покой и небывалое согласие в их части Управления Порядком, в кои‑то веки. Всем понятно, что это её и только её назначение.

Тем лучше. Не надо будет устранять конкурентов. Хотя, их никогда особо и не было. В этой ситуации Ами была той самой «непобедимой» Стеллой, с которой никто не сражается.

Над опушкой показались первые ночные светила. Если засидеться ещё, то можно увидеть как шлейфами с дымкой между ними выплывают на небо сияющие звёзды…

Подождать? Однозначно.

Домой нашей горе‑растительнице не хотелось совсем, ей только с трудом удалось успокоиться и собраться с духом, к отражению атак родных и близких она была явно не готова. Надо было подождать, пока все уснут. Ложились домашние традиционно