Огастес выполняет свой долг - Бернард Шоу

Огастес (лениво). Ну, все это не так уж страшно. (Понижая голос.) Поклянитесь мне, что будете молчать о том, что я вам сейчас скажу, а то, если наши узнают, меня тотчас же объявят сторонником немцев…

Леди. Я буду нема, как могила. Клянусь!

Огастес (тем же беспечным тоном). Итак, у нас почему-то распространено мнение, что немецкое военное ведомство обладает всеми качествами, которых недостает нашему военному министерству, что там царят абсолютная точность и исполнительность, — одним словом, что все их сотрудники — самый несчастный на свете народ. Я же считаю, — но только помните, сударыня, это между нами, — что немецкое военное ведомство ничуть не лучше, чем всякое другое военное ведомство. Я знаю это по моим родственникам, один из них, кстати, работает в немецком генеральном штабе. Я вовсе не уверен, что там станут заниматься этим списком противовоздушных укреплений. Видите ли, всегда находятся дела поважнее. Всякие семейные обстоятельства, например, и тому подобное…

Леди. А все же, если последует запрос в палате общин?

Огастес. Огромное преимущество войны заключается в том, что никто не считается с палатой общин. Конечно, министру иногда приходится умасливать наиболее строптивых членов палаты кое-какими посулами, но военное министерство с этим не считается.

Леди (смотрит на него во все глаза). Значит, вы не придаете списку военных укреплений никакого значения?

Огастес. Что вы, сударыня! Его значение очень велико. Если шпионка получит список. Гусак прогогочет об этом по всем лондонским гостиным, и…

Леди. И вы рискуете потерять свой пост. Конечно, это важно.

Огастес (удивленный и возмущенный). Я потеряю свой пост! Вы шутите, сударыня! Как же можно обойтись без меня? Уже и так не хватает Хайкаслов, чтобы заполнять все новые должности, создаваемые войной. Нет, Гусак так далеко не зайдет. Он, во всяком случае, — джентльмен. Но надо мной будут смеяться, а я, откровенно говоря, не люблю этого.

Леди. Ну еще бы, кто же это любит? Нет, это никуда не годится. Совсем, совсем не годится.

Огастес. Очень рад, что вы со мной согласны. Но лучше уж я из осторожности положу список к себе в карман. (Роется по всем ящикам письменного стола.) Куда же это я… А ч-черт! Мне казалось, я положил его сюда… Ах, вот он! Нет, это последнее письмо моей Люси.

Леди (элегически). Последнее письмо подруги! Какой заголовок для фильма!

Огастес (польщенный). Да, не правда ли? Люси действует на воображение, как ни одна женщина. Кстати (передавая ей письмо), может быть, вы мне его прочтете. Люси чудная девушка, но я не разбираю ее почерка. В Лондоне я отдавал ее письма машинистке в военном министерстве, чтобы она их расшифровывала и перепечатывала на машинке, но здесь у меня нет никого.

Леди (с трудом разбирая почерк). Да, действительно неразборчиво. Мне кажется, обращение гласит: «Мой дорогой Густи».

Огастес (радостно). Да, да, так она меня обычно называет. Пожалуйста, продолжайте.

Леди (разбирая по складам). «Каким, — да, — каким ты стал рассеянным старым…» — тут неразборчивое слово, не понимаю.

Огастес (чрезвычайно заинтересованный). Не «болваном» ли? Это ее излюбленное выражение.

Леди. Да, кажется, «болваном». Во всяком случае, слово на букву «б». (Читает.) «Каким ты стал рассеянным старым болваном».

Ее прерывает стук в дверь.

Огастес (досадливо). Войдите.

Входит письмоводитель, чисто выбритый, в военной форме, держит официальную бумагу и конверт.

Это еще что за потешный маскарад?

Письмоводитель (подходя к столу и демонстрируя свою военную форму). Меня зачислили. За мной явился офицер из воинского присутствия. Я получил свои два шиллинга семь пенсов.

Огастес (вставая, в гневе). Я этого не позволю! Как они смеют лишать меня служебного персонала? Боже правый! Они скоро призовут наших псарей. (Подходит к письмоводителю.) Чего он хотел от вас? Что он вам сказал?

Письмоводитель. Он сказал мне, что теперь, с вашим назначением сюда, нам понадобится лишний миллион солдат и в войска будут призваны престарелые пенсионеры и вообще все кто угодно.

Огастес. И вы позволили себе постучаться ко мне и прервать мою беседу с этой леди только для того, чтобы повторить такую нелепость?

Письмоводитель. Нет. Я пришел потому, что лакей из гостиницы принес эту бумагу. Вы оставили ее сегодня на столе, где пили кофе.

Леди (берет бумагу из рук письмоводителя) Список! Боже милостивый!

Письмоводитель (передавая конверт). Лакей говорит, что бумага, по-видимому, из этого конверта.

Леди (хватая конверт). Да! На конверте ваше имя. Лорд Огастес!

Огастес возвращается к столу, чтобы посмотреть на конверт.

Ах, какая неосторожность! Нетрудно понять значение этого документа, стоит только взглянуть на конверт с вашим именем. К счастью, у меня с собой мои собственные письма. (Открывает сумку.) Спрячьте список в один из моих конвертов. Тогда никто не подумает, что документ имеет политическое значение. (Вынимает письмо и отходит к окну, в другой конец комнаты, успевая по пути шепнуть Огастесу.) Избавьтесь от этого человека.

Огастес (величественно приближаясь к письмоводителю, который делает уморительную попытку стать во фронт). У вас есть еще дела ко мне, милостивый государь?

Письмоводитель. А как быть с лакеем? Дать ему на чай или вы сами это сделаете?

Огастес. Который это лакей? Англичанин?

Письмоводитель. Нет, тот, что выдает себя за швейцарца. Я не удивился бы, если бы узнал, что он снял копию с документа.

Огастес. Держите при себе ваши дерзкие соображения, милостивый государь. Не забывайте, что вы теперь в армии; чтобы больше не было этого штатского неповиновения. Смирно! Налево кругом! Марш!

Письмоводитель (упрямо). Не понимаю, чего вы от меня хотите.

Огастес. Отправляйтесь в комендатуру и доложите, что не подчинились приказу. Теперь вы понимаете, чего я от вас хочу?

Письмоводитель. Эй вы, послушайте, я не намерен вступать с вами в пререкания…

Огастес. И я тоже не намерен. Убирайтесь вон! (Хватает письмоводителя, выталкивает его за дверь.)

Как только леди остается одна, она вырывает листок бумаги из блокнота, лежащего на столе, и складывает его так, что он напоминает список военных укреплений, затем сравнивает оба листка и убеждается, что их внешний вид одинаков. Список она прячет в сумочку, а вместо него кладет листок из блокнота, потом поворачивается к двери, ожидая возвращения Огастеса. Слышно, как письмоводитель летит со всех ступенек. Огастес возвращается и хочет закрыть дверь, когда снизу доносится голос письмоводителя: «Вы ответите по закону».

(Кричит вниз.) Для вас больше нет закона, негодяй! Теперь вы солдат! (Закрывает дверь и подходит к леди.) Слава богу, война наконец отдала нам в руки эту публику. Простите мою резкость, но дисциплина совершенно необходима, когда имеешь дело с низшими классами.

Леди. И поделом негодяю! Смотрите! Я нашла, для вас прекрасный конверт, настоящий дамский. (Кладет чистый листок в свой конверт и передает ему.)

Огастес. Превосходно. Чрезвычайно остроумно с вашей стороны. (Лукаво.) Может быть, вы хотели бы одним глазком взглянуть на список? (Собирается вынуть чистый лист из конверта.)

Леди (в страхе перед угрожающим ей разоблачением). Нет, нет! О, пожалуйста, не надо!

Огастес. Почему же? Он вас не укусит. (Наполовину вынимает листок.)

Леди (хватая его за руку). Оставьте. Помните, ведь будет следствие, вы должны иметь возможность заявить под присягой, что ни одна живая душа его не видела.

Огастес. О, это только проформа. И если вам очень интересно…

Леди. Нет, мне не интересно. Я не могу и не хочу его видеть. Один из моих лучших друзей был убит снарядом из зенитного орудия, и теперь я думать ни о чем таком не могу без содрогания.

Огастес. Да что вы? Настоящее орудие, и оно действительно выстрелило? Какой ужас! Какой ужас! (Вкладывает обратно листок и прячет его в карман.)

Леди (со вздохом облегчения). Ах! А теперь, лорд Огастес, я чувствую, что отняла у вас слишком много вашего драгоценного времени. Прощайте…