Военные пацаны (сборник) - Андрей Ефремов

После чего… с различными вариациями предыдущее описание произведенной работы можно несколько раз и повторить, но это не суть важно. Важно то, что служба, как видно, очень нервная, требующая полной физической и моральной выкладки.

Однажды, зимой 1986‑го, на глазах у Ромы в течение буквально двух-трех минут гибнет шестнадцать человек. Та ночь выдалась сумасшедшей. Не вдаваясь в подробности, скажу – на второй день парень зачесался.

Чесалось все тело от пяток до шеи. Чесалось и на работе, и дома, чесалось трое суток. Эта чесотка вконец его и измотала: не мог нормально ни спать, ни есть, ни работать.

Его молодая жена Евдокия Тарасовна стала посматривать на мужа, так как он тоже был в то время молодым и красивым, с великим подозрением. У Романчика же в свою очередь возникли подозрения в отношении супруги, отчего чесотка еще больше усилилась. Но трезво проанализировав ситуацию, он пришел к выводу, что во всем виноваты злачные места, которые вольно или невольно посещал во время опасной и трудной службы – везде же приходилось бывать.

На четвертые сутки, вконец измочаленный, добровольно сдался в санчасть. Это, наверное, как зубная боль: терпит человек, терпит до последнего и, в конце концов, решается. Прошел по конвейеру всех специалистов-медиков, один из которых со словами: «Догулялся, милок!», все‑таки после осмотра тела догадался отправить его к психиатру.

Рома – парень дисциплинированный; отсидев часок-другой в длинной, понурой очереди больных и немощных сотрудников, заходит к лекарю душ. Вечно чем‑то занятый психиатр, в свою очередь выслушав жалобы и стоны души, но уже не с утверждением, а с вопросом «Догулялся, Дилань?» пытается отфутболить измученное бренное тело обратно, к предыдущему эскулапу.

Тут уж парень возмутился. В итоге, выудив все подробности последних напряженных рабочих дней, вписав в ситуацию гибель людей, специалист уверенно ставит диагноз – «реактивное состояние» и, извиняюсь за повтор слова, делает таинственный укол в известное место.

До дома его доставил на своей служебной машине вовремя подвернувшийся под руку Джават Исмаилов, вместе в армии служили, а сейчас участковый уполномоченный. На общественном транспорте, как его предупредили врачи, после такого укола он попросту бы не доехал. Последнее, что запомнил Рома, – это как он открыл дверь и с помощью любезного Джавата переступил порог своей квартиры. Дальше попросту выключился – сработало лекарство. Даже чайку своему другу не предложил, но тот, кажется, не обиделся.

Наутро проснулся огурчиком, будто заново родился: бодрый, свежий и без каких‑либо подозрительных изводивших его симптомов. В семье воцарились мир, согласие, любовь и полное взаимопонимание.

Оказывается, «реактивное состояние» есть реакция организма на шоковое психическое воздействие, в его случае выразившееся в мягкой, безобидной форме, но оставившее на всю жизнь неизгладимый отпечаток в его характере.

Надеюсь, не утомил читателя длинным вступлением к данной главе, но оно необходимо для дальнейшего понимания сущности изложения, в которой «реактивное состояние» играет не последнюю роль.

Так получилось, что в эту служебно-боевую командировку лейтенант милиции Рома Дилань в составе сводного отряда милиции попал на одну из заснеженных вершин Кавказа, в место, где облака стелются по самой земле, а горизонт закрывают еще более могучие горы, величественно возвышающиеся над облаками, – прекрасные творения Божии. А если посмотреть вниз, то бурливые горные реки, стремительно текущие по ущелью, представляются узенькими ленточками. Благодать! И чувствует себя человек, стоящий хоть на вершине, хоть у подножия такой скалы, песчинкой в этом огромном мире. Если же переместить взгляд себе под ноги – грязь и слякоть. Другие красивые описания и слова об ущельях, дорогах и тропах, которыми могут воспользоваться банды с целью завладения этой самой стратегически важной высотой или обойти ее, мы опустим, так как они к данному повествованию никак не относятся. Разве что отмечу особо: покуда солнышко светит, оно всегда будет в чем‑нибудь весело отражаться. Но об этом позже.

Кроме других задач, у отряда была еще одна – осуществлять помощь Российской армии в охране этой самой вершины и проходящей по ущелью высоковольтной линии от покушений вредных сепаратистов и бандформирований.

Про высоковольтную линию автор как‑то услышал подтверждение от командиров группировки, что одной из задач многочисленного армейского подразделения и есть охрана этой самой электролинии.

Позволю себе немного поразмышлять на эту тему.

Линия, само собой, по генеральному плану под названием «плюс электрификация всей страны» проходит из России через несколько кавказских республик. На сколько километров она тянется – о том неведомо. Напряжение в проводах – тысячи вольт. Правительство решает: именно на этом участке электропередачи необходимо поставить надежную и мощную войсковую группировку с целью недопущения кражи электроэнергии как местным населением, так и бандформированиями. Министерство обороны спущенную сверху указку одобряет и действует согласно щедро профинансированного за счет налогоплательщиков плана. Финансы, как это обычно бывает, тут же будто растворяются в мутной среде; четкий план при этом уверенно удерживается на поверхности, что называется – плавает.

Местному населению воровать электричество ни к чему, и так халява: Россия за все заплатит, не обеднеет. А вот бандам это удар ниже пояса! Как же: все сознательные родичи, как и все передовое человечество, от бандитов отвернулись, к себе домой не пускают, а кушать‑то хочется! Костры разжигать нельзя, армия ночью увидит огонь; днем – дым, и все – пиши пропало, конец святой освободительной борьбе, джихад захлебнется, газават задохнется! А ведь джихад – это вершина ислама!

Выход один – цепляться к линии электропередачи. Подтаскиваешь на трофейном бронетранспортере или, на худой конец, соседском тракторе понижающий трансформатор к опоре, подключаешься – и кипятишь себе чаек или варишь супчик. А то и новости по телевизору посмотреть можно, посмеяться над очередным бодреньким репортажем о «заключительной стадии контртеррористической операции». А не тут‑то было – линия‑то охраняется! И причем охраняется как раз в том самом нужном для подключения месте, где войска стоят – вот ведь невезуха!

Думаю, бандгруппы вряд ли планируют подрыв электролинии или нефтеперерабатывающих заводов на территории Чеченской Республики – это ведь равносильно тому, что рубить сук, на котором сидишь, они же с этого немалые деньги имеют.

Другой, более правдоподобный вариант – родичи от бандитов, несмотря на энергичные призывы всего передового человечества, все‑таки не отвернулись. Отчаянные члены бандформирования, рискуя жизнью и здоровьем, миновав несколько труднопроходимых и опасных горных перевалов, после удачно проведенной операции по ликвидации пары-тройки опор с целью замести следы проходят еще несколько перевалов и прибывают отдохнуть и набраться сил к дальним родственникам в глухой аул.

– Уассалям уалейкюме, уважаемые! – вытирая обильный пот со лба, приветствует хозяев дома командир и, вытерев руку о штанину, при этом не забывая изобразить усталые героические интонации в голосе, ставит их перед фактом: – Мы у вас тут отдохнем малость, а завтра, с утра пораньше, если на то будет воля Аллаха, отправимся дальше: нам еще предстоит перейти несколько опасных и трудных горных перевалов с целью замести следы от преследующего нас по пятам противника.

Шутки шутками, но полевые командиры на самом деле часто не дают возможности своим усталым, изголодавшимся, обмороженным муджахидам наесться, погреться и подремать в пути – это жизненно важный момент для отряда. Они заставляют их продолжать движение, чтобы не дать возможности спецслужбам обнаружить, окружить и ликвидировать их.

Все семейство согласно закону гор и вековым традициям начинает слаженно проявлять знаки гостеприимства.

– Уалейкюме уассалям! – Это папа.

– Давненько мы вас не видели! – Это сыновья, мирные жители, все как на подбор бородатые и, по последней моде, с заправленными в носки штанинами[3]. – Может, водички испить желаете?

– Что‑то вы уставшие нынче какие‑то, мешки под глазами, – это уже все хором сокрушаются: все-таки разглядели лица гостей при свете робко пробивающегося в оконце зарождающегося месяца, – сами, панимаещь, на себя не похожи; заходите, сейчас постелим, отдохнете… – Но сами про себя при этом вспоминают пословицу: «Гость воды не просит – значит, не голоден…»

Уставшие гости впадают в ступор, сил только и хватает на то, чтобы вымолвить:

– А кющять, панимаещь? Мы такую ответственную операцию провели, устали.

– А свэта нэту, дарагой, ничего не видно, где мука, где баращек – непонятно! Свэт совсем ушел, панимаещь. – Это древний полуслепой узловатый дедушка в зеленой тюбетейке на седой голове и с клюкой в морщинистых руках с лавочки слово вставил. – Вот только с утра про вас вспоминали, мамой клянусь!