Луноликая. Современная проза - Елена Тимошенко-Седьмая

– Прости, – произнёс Вася, вставая с колен. – Я не хотел, меня заставили. Нельзя, говорят, отрываться от коллектива. Сложно у нас с этим! А вы нектарики коллективно пьёте?

– Нет, кто когда захотел, тогда и пьёт.

– Но что-то же вы делаете коллективно?

– Танцуем.

– Да, нам вас не понять. А хочешь, я понесу тебя на руках?

– Это как?

Мужчина поднял лунную женщину на руки и почувствовал, что та совсем невесома и легка, словно пёрышко.

– Ну да, это же скафандр, – улыбнулся он. И ещё больше удивился, когда шаг сам собой ускорился и он обогнал спотыкающуюся о кочки Клаву.

– Боже, что любовь с людьми делает – окрыляет похлеще «Ред Булла». А светится-то как, светится, – кричала вдогонку бухгалтерша, сворачивая на свою улицу.

Только войдя в дом, Василий опустил свою драгоценную ношу на пол и стал любоваться ею впервые за всё время их встреч, разглядывая тонкую мраморную кожу, огромные жёлтые глаза на лице и пухлые губы, словно созданные для поцелуев. Женщина молчала, она была холодна, как сама луна.

– Я хочу тебя поцеловать, – произнёс с захватывающей страстью Вася.

– Что это? – удивлённо спросила гостья.

– Это приветствие и знак уважения. Когда тебе и мне хорошо и сладко, – мужчина нежно прикоснулся к ней.

– Сладко? – переспросила женщина после поцелуя и рассмеялась, введя Василия в неловкое положение. – Я покажу тебе наши лунные нежности, – и Селена, прислонившись носом к его носу, выдохнула воздух с такой силой, от которой у Василия закружилась голова. Тот вобрал в себя этот аромат, состоящий из множества непонятных компонентов. От впервые испытанного ощущения восторга и волнения Васю лихорадило с такой силой, что пришлось лечь в кровать. Луна, светившая в окно, становилась ярче, и Селена собиралась уходить.

– Я без тебя заболею и умру, – произнёс он.

– Что ты такое говоришь? – удивилась Селена.

Веки сжимались, и клонило в сон так, что Василий не мог противостоять. И уже не видел, как исчезала лунная женщина. Ему казалось, что он летит к звёздам вместе с ней, преодолевая земное притяжение, поднимаясь всё выше и выше, туда, где светились миллиарды блуждающих и одиноких душ.

На следующий день, благодаря способностям Клавы молниеносно добавлять и разукрашивать факты и события, вся деревня знала о том, что у Василия Колмогорова в доме живёт баба, которая за ним бегает голая по деревне.

– Нет, но кто бы мог подумать, – удивлялась сказанному Людмила. – С виду такой скромный, порядочный. Интересно, Маринка об этом знает?

Бывшая жена Маринка узнала об этом в аккурат ближе к вечеру. От Гришки, который заехал на почту, где та работала.

– Всё враки, – не поверила она. – Не может такого быть! Ну подлец, ну я ему устрою! – Маринка была из тех женщин, которым удобно было сидеть на двух стульях. И бросая мужа, продолжала верить в то, что тот является её неприкосновенной собственностью.

– Вот тебе истинный крест, – перекрестился Гришка. – Провалиться мне сквозь землю, коли вру. Да, иначе бы Клавдия была у него. А так вон городская, бесстыжая, совсем совесть потеряла, охмурила твоего Васю.

Разозлившись и не дослушав подробности, Маринка побежала к дому, где когда-то жила с Василием.

– Где, где эта стерва? – вбегая в дом с порога, произнесла она, запыхавшись и снимая косынку с головы.

– Кого ты потеряла? – удивился её приходу Вася.

– Баба городская где прячется? Или думает, жена за порог – и всё можно?

– А, вон что заставило тебя прибежать, – муж засмеялся громко и раскатисто, рассматривая злую и растрёпанную Марину в дневном свете. Та выглядела нескладно с заострённым кверху носом, пучком волос, собранным на затылке, и в линялой ситцевой юбке. Её пустые глаза серого цвета были настолько чужими и холодными, что мужчина удивился тому, насколько он был ею приворожён и околдован раньше и как сейчас безразличен и равнодушен.

– Никого здесь нет, будь спокойна и ступай, ничего у нас с тобой больше нет и нечего сюда бегать.

– Как это? – не ожидая такого ответа, опешила Маринка.

– А вот так, развелись – вот и нечего ко мне приходить. А то Степан твой ещё прибежит сюда, неладное подумает. Как выкручиваться будешь? Кто я теперь тебе? Правильно, совсем чужой человек, так, землячок, – Василий слушал свои слова и сам удивлялся, как это у него выходит так ловко общаться с бывшей женой. Словно какой профессор, такую тираду выдвинул. В этот момент Вася понял, что его душа и спокойствие снова вернулись к нему, и никто на него больше не посягает, и он снова принадлежит самому себе, а не Марине, из-за ухода которой пил. И не свойственное ему доселе хладнокровие и уверенность руководили теперь им.

– Вася, а может, назад к тебе вернуться? – неуверенно предложила бывшая.

– Нет, живи со Степаном, и точка, – Василий открыл дверь, подталкивая Маринку к выходу.

Он сел на крыльцо, закуривая. На небе появилась бледная луна. Мужчина стал с нетерпением ждать появления лунянки. Женщина вышла из луча бледной и необыкновенно тонкой.

– Что с тобой? – он протянул к ней руки.

– Месяц на убыль, мне тяжело быть на Земле.

Вася прикоснулся к Селене и, прижав крепко к себе, почувствовал обжигающий холод, словно кусочек льда приложили к груди.

– Я тебя люблю, ты мне нужна!

– Это невозможно, – произнесла луноликая женщина, грустно улыбнувшись. Селена понимала, что Луна не позволит ей, лунной женщине, остаться на Земле.

– У тебя есть муж?

– Да, меня ждёт Цукико.

– А как же я?

– У тебя всё хорошо!

– Но я хочу, чтобы ты была моей!

– Нет, – женщина замотала в ответ головой. – Я не могу остаться с тобой.

– Забери меня, я согласен жить с тобой хоть на Луне.

Он положил её на кровать и осторожно лёг рядом, поглаживая по волосам, груди и талии. Взошла луна и осветила комнату. Мужчина стал торопливо целовать лунную женщину, но та, растворившись, исчезла, оставив на подушке едва заметную полоску лунного света.

«Мы тайнобрачные цветы, никто не знал, как мы любили. И аромат любовно-лунной пыли вдохнули вместе я и ты», – Василий удивился, откуда эти строчки взялись в голове. Но потом подумал, что это была последняя встреча с Селеной. С луноликой, женщиной, которая вернула ему душу, уверенность и самого себя.

– Я прилечу к тебе, – откуда-то с неба произнесла еле слышным шёпотом лунная женщина, читая его мысли.

Мой друг

Сегодня Наташку бросил любимый мужчина. Нет, он бросил её не вдруг. Вдруг ничего не происходит. Сначала стал реже бывать, ссылаясь на занятость, работу, усталость, болезнь. А потом и вовсе исчез, перестав отвечать на телефонные звонки.

– Как дела на личном фронте? – спросила на работе Алка. Она везде совала длинный нос и всегда была первой в курсе всех событий, а именно: кто, когда, где и с кем. Остальное, относительно производства или работы, не вызывало интереса. Своей жизни не было, поэтому она собирала информацию о коллегах, переделывая их жизнь на свой лад.

– Нормально, – ничего не подозревая, ответила простодушно Наташка.

– То-то я смотрю, что твой Юра второй день гуляет то в кафе, то в парке с Леночкой из соседнего отдела.

– Что ты сказала? – Наташка подпрыгнула, как ошпаренная кипятком: оказывается, все вокруг всё давно знали, кроме неё.

– Ты не в курсе, бедненькая, – пожалела, иронизируя, Алка и ушла. Наташка выронила папку с документами и медленно села.

Вот уже целых восемь месяцев они встречались с Юрой, можно сказать даже, жили, как гражданские муж с женой, на её территории. И она всё ждала, когда он сделает предложение. Но Юрочка отмахивался, что она торопит события, что нужно получше узнать друг друга. Что ещё не готов к семейной жизни и обязанностям мужа. Она тогда решила не наседать и подождать, когда мужчина сам придёт к этому решению. Дала ему свободу и не заметила, как тот снова переехал к себе. Как наездами, можно сказать, набегами приезжал, взимая дань, как татаро-монгол или «муж на час». Сначала это её забавляло, а теперь убило. Она сидела с немигающим взглядом, уставившись в одну точку, словно умерла. В груди болело так, будто из неё вырвали большое дерево, посаженное восемь месяцев назад. Нет, не срубили, а именно вырвали с корнем. И сейчас там была огромная, страшная, развороченная яма и пустота. В кабинет вошла Танька, у которой был муж, двое детей и любящая свекровь. Увидев белое словно саван лицо Наташки, всё поняла и протянула стакан воды.

– Пей. Или вылей на голову Леночке, она ещё не ушла. Сидит в своём кабинете, красится.

– Жить не хочу, – произнесла шёпотом Наташка.

– Ты эти мысли дурацкие из головы выбрось. Не ты первая, не ты последняя. Напридумают себе Ассоль с алыми парусами, а потом разыгрывают сцену из Шекспира: «Умру, жить не могу»! Живи, дура, Бог дал жизнь, Бог и заберёт.