Преданность - Дельфина де Виган

тиннитус. Он нашел информацию на одном медицинском сайте. Звук возникает все чаще и всегда — посреди ночи. Вначале Тео думал, что он доносится откуда-то снаружи. Вставал. Шел в кухню, проверял бытовые приборы, смотрел трубы в ванной, открывал дверь на лестничную площадку. А потом понял.

Шумит у него в голове. Когда звук наконец прекращается, уснуть все равно невозможно.

У него сохранилось лишь одно воспоминание, где родители вместе. Мать сидит не двигаясь на диване горчичного цвета (он на самом деле не уверен, что помнит сам диван, может быть, мысленно дополнил картинку с помощью фотографии той гостиной; учительница мадам Дестре объясняла им это в начале года, когда они изучали память: одни вещи человек просто запоминает, другие преобразовывает или придумывает сам, а третьи присваивает и использует). Мать сидит прямо, напряженно, не касаясь спинки. Отец ходит перед ней взад-вперед, ничего не говорит, он как зверь, который кружит по клетке. Тео сидит на полу или, может быть, рядом с матерью, но мать отдельно, она к нему не прикасается. Ему надо поднять голову, чтобы их увидеть. Мальчику чуть больше четырех лет, и он с опаской наблюдает за тлеющим семейным конфликтом, который вскоре разразится взрывом.

Потом прозвучат слова, которые скажет мать и от которых сразу станет больно, перехватит горло, — эти слова сохранит жесткий диск памяти.

Слова из взрослого мира, чья смысловая нагрузка им не воспринимается, а эмоциональный заряд попадает прямо в цель. Мать смотрит в пол, но обращается к отцу, и произносит:

— Мерзавец. Видеть тебя не могу.

Они забыли о его присутствии, а может, думают, что маленький и не поймет или забудет, но как раз потому, что в этих словах есть что-то не совсем понятное, но тяжелое и какое-то даже вязкое, липучее, он их запомнит.

В тот миг ни мужчина, ни женщина не могут вообразить, что сын четырех с небольшим лет запомнит об их браке только это.

Тео выходит из душа, он одет во все чистое. Он вспоминает, как мадам Дестре спросила, у кого из родителей он живет на этой неделе. Она еще как-то странно на него посмотрела. Выйдя из класса, он увидел Матиса и произнес: «Вот прицепилась, дура». Но теперь он думает о ней, и горячая краска стыда заливает лоб и растекается до самого горла. Зря он так сказал.

Мать все еще на кухне, вполуха слушает какую-то радиопередачу, заканчивая готовить ужин. Он спрашивает, можно ли посмотреть видео на «Ютьюбе».

Нельзя.

Вот садись и делай уроки, наверняка все запущено.

Несколько часов подряд, может, вплоть до завтрашнего дня он будет расплачиваться за то, что ступал на вражескую территорию, не соблюдал ее правила, ушел из-под контроля, развлекался.

Потому что она считает, что он устроил себе веселую жизнь, всю неделю бил баклуши, сидел в телефоне, лопал чипсы и пил кока-колу, ложился спать когда вздумается.

Вот что она навоображала.

Ну и пусть.

Он все равно не станет разубеждать.

ЭЛЕН

На этой неделе Тео вызывала к себе медсестра.

Назавтра после осмотра она предложила мне выпить вместе кофе и побеседовать. В обеденный перерыв она поднялась к нам в учительскую. Подробно пересказала свою встречу с Тео. Она говорила со мной так, как будто я сама не здорова, словно кто-то предупредил ее, что со мной надо обходиться осторожно, не нервировать лишний раз.

Для начала она объяснила Тео, что некоторые учителя обеспокоены его постоянно усталым видом. Она узнала, что иногда он засыпает во время уроков. Что ему трудно сконцентрироваться и работать.

Она спросила его, что происходит, как он себя чувствует.

Мальчик спросил, кто это нажаловался: не я ли? Она ответила, что никто ей не жаловался, и повторила, что преподаватели обеспокоены, он выглядит очень усталым, надо проверить, все ли у него в порядке со здоровьем. И больше ничего.

Он немного расслабился.

Он сказал ей, что плохо спит или, вернее, просыпается среди ночи. Несколько раз заверил ее, что не сидит ни с планшетом, ни с игровой приставкой, ну разве что изредка. Она попыталась узнать про семью, но ничего не добилась. Мать работает в администрации крупной фармацевтической фирмы, отец — программист, системный администратор. После того как развелись, воспитывают ребенка по очереди, эта система действует уже много лет. Она спросила, какие у него отношения с родителями, он ответил без особого энтузиазма, но и без запинки: нормальные отношения.

Честно говоря, он показался ей озабоченным, встревоженным, он словно чего-то боится. Но тревожность вполне можно объяснить самой ситуацией, поскольку из класса вызвали его одного. Она предложила осмотреть его и прослушать легкие, мол, недосып иногда приводит к задержке роста и развития, — он не стал возражать.

На теле никаких подозрительных следов не обнаружилось. Кожные покровы гладкие, чистые, без травм и синяков. Ни единой царапины или шрама. Вес и рост слегка отстают от возрастной нормы, но бить тревогу не с чего.

Она написала записку для матери и вручила ее Тео.

В записке она обращала внимание на сонливость во время уроков и рекомендовала обратиться к терапевту по поводу нарушения сна.

Она сказала Тео, что он может в любой момент прийти к ней в кабинет и, если чувствует, что устал, полежать, отдохнуть в перерывах между уроками.

Она свою работу сделала, тут не придерешься. Строго по регламенту учебного заведения. И вдобавок пообещала и дальше относиться к этому ученику с повышенным вниманием. И вернулась к себе, в свой стерильный кабинет, выложенный сверкающим кафелем, в пространство, закрытое со всех сторон. А я осталась в учительской — все как-то было не встать. Я сидела спиной к двери, передо мной лежала стопка работ и пластиковый стаканчик с остывающим на донышке кофе — не было сил допить. Я сказала себе: вставай, пора домой. Уроки мои закончились. Я чувствовала, что на меня накатывает: со дна души поднимается зловонная, грязная, стоячая жижа. Черный паводок воспоминаний всплывал сначала звуками: икота и судорожное урчание старого холодильника, звуковые всплески телевизора, хохот, одобрительные замечания, аплодисменты, — потом возникали образы: желтые прокуренные занавески, колченогие стулья, обшарпанные безделушки.

В этой комнате все какое-то битое, старое, неисправное, зато в телевизоре крутится колесо фортуны, и всем весело: «Угадываем первое слово»; «Выбираю букву А!», «Второе предложение — буква Н», «Счастье переменчиво, желаю вам удачи в следующей игре!».

У нас с отцом — своя игра, она идет одновременно с игрой на первом канале и начинается без предупреждения и без повода, когда я