Кит на пляже - Винко Мёдерндорфер

пошли переодеваться, оглядываясь на нас. Некоторые недобро улыбались.

– Чего смотрите? Никогда, что ли, не видели, чтобы человек пялился на девочек и навернулся? – крикнул им Бочонок.

Алекс осторожно пошевелился. Я взяла его за руку.

– Можешь встать? – спросила я.

– Можешь встать? – спросила Петра.

Алекс кивнул мне. Ему было неловко.

– Девочки! – воскликнул Бочонок. – Он же нос разбил, а ноги-то у него в порядке.

Папа всё время говорит, что на глупости не следует обращать внимания. Я не обратила внимания на ироническое замечание Бочонка.

– Я тебе помогу. Ты только скажи, – сказала я Алексу.

– Ты только скажи, – повторила Петра.

А Барбка на этот раз не послала ни одного сообщения. Только смотрела с глупым видом, держа телефон в руке. Скорее всего, она уже давно успела всем сообщить о случившемся.

– Господин учитель! – воскликнула я, пока мы медленно двигались в сторону школы, как раненые солдаты, которых отослали с фронта. – У меня идея!

Бочонок испуганно взглянул на меня.

– Давайте организуем краткий курс первой помощи!

Бочонок сглотнул и кивнул:

– Это можно.

– Прямо на следующей неделе, – сказала я. – Я могу подготовить план. Посмотрю в книгах и в Сети. Мы можем научиться перевязывать разные раны, открытые переломы, вывихи, обрабатывать ожоги…

– Ага, ага, – перебил он, – я подумаю.

– Нам бы это очень пригодилось. И интересно будет! Весь класс перевяжем. Можно сделать целую фотоинсталляцию. И фильм снять! – У меня разыгралась фантазия. Я уже видела фотографии перевязанных одноклассников. – Может быть, можно где-нибудь достать инвалидные кресла…

– Это всё отличные задумки, Ника. Но…

– Что «но»? – грозно спросила я.

– Вспомни, что было с Днём природы.

– Ну, прокол, – призналась я. – Но мы всё равно задумались о том, как плохо во всём мире обращаются с животными!

– Я подумаю, – повторил учитель и, обогнав меня, зашагал к школе. Мне кажется, он пытался от меня убежать.

Ужас, как учителя готовы придушить любую инициативу.

В спортзале мы помогли Алексу дойти до мужской раздевалки.

– Справлюсь, – ответил он на моё предложение помочь ему переодеться.

– И я, – сказала Петра, – и я могу помочь!

Барбка только кивала. Наверное, у неё нет Алексова номера, иначе она бы ему уже давно прислала кучу сообщений.

– Ну ладно, – сказала я, – мучайся сам. – Я точно знаю, что он отказался от помощи из-за Петры и Барбки. Если бы я была одна, он бы согласился, а так – только покраснел. – Мы классной скажем, что ты не придёшь на последний урок, потому что упал и расшибся.

– Расшибся, – повторила Петра.

– Упал, – к моему великому изумлению, сказала Барбка и посмотрела на Алекса, как будто впервые его видит. Ясно. Значит, Алекс и Барбке тоже нравится. Она бы не стала просто так тратить силы, чтобы открыть рот.

Мы отправились в класс. Все, конечно, уже знали, что произошло. Даже классная – наша литераторша – знала, потому что Барбка прислала ей целое письмо по телефону.

– Алекс пойдёт домой, – сказала я ей, – он в состоянии шока, а в таком состоянии невозможно сконцентрироваться на учёбе.

– Я в принципе согласна, – ответила учительница, – но у меня есть одно замечание. Можно я его выскажу, дорогая наша Ника?

Я кивнула.

– Конечно можно, уважаемая госпожа учительница. – Если она хочет иронизировать, почему бы и мне не ответить тем же.

– Я просто думаю, – сказала она, – что это я должна была разрешить Алексу отправиться домой. А не ты.

– Уважаемая госпожа учительница, – сказала я, – Алекс получил травму, но домой он должен пойти не из-за физической, а из-за психологической травмы…

– Садись.

– Любая травма – это шок. Стресс. Можно вообще-то провести об этом целое занятие, если…

– Садись, говорю! – настойчиво повторила учительница и даже направила на меня указательный палец.

Поскольку более умный и более терпеливый должен уступить, как говорит папа, я пошла и села на своё место.

За этим последовала скука смертная. Мы разбирали домашнее чтение – «Маленького принца» Экзюпери и «Чайку по имени Джонатан Ливингстон» Баха. Не композитора, а Ричарда Баха, американского писателя. Когда мне было четыре года, папа читал мне обе эти книги. «Маленького принца» по-французски, а «Чайку» по-английски. В первом классе это были мои любимые книги. А теперь мне надо делать вид, будто я обе истории слышу в первый раз.

– Отлично, Ника, – время от времени повторяла наша классная, – ты очень хорошо знаешь эти книги, но, пожалуйста, дай другим возможность немножко подумать.

Короче, последний урок был невероятно скучный. Потом мы отправились домой: я, Петра, Барбка, Милан и Матевж. Нам всем по пути. Они как-то ко мне приклеились. Мне кажется, они ко мне очень хорошо относятся. Когда осенью я пришла в их класс, меня приняли очень радушно.

В класс я пришла одна. Мама с папой в первый день хотели так или иначе меня проводить. Сначала они вообще намеревались прийти всей семьёй, но от этого я их, слава богу, отговорила. В конце концов мама осталась в машине, а папа дошёл со мной до актового зала, где я представилась классной руководительнице. Она сказала мне, где класс, и я сразу туда отправилась. А папа остался с ней поговорить. Когда я вошла в класс, они все на меня уставились. Я поздоровалась по-французски. Не знаю почему; мне показалось, что так будет прикольно. Я сказала им: «Je suis votre nouveau camarade de classe». Они ничего не поняли, только Барбка пробормотала: «Француженка». Все изумлённо на неё посмотрели. Я подумала: это потому, что она самая умная (что правда), но на самом деле они были изумлены, что она вообще что-то сказала.

– Dites-moi, s’il vous plaît, où puis-je m’asseoir? – спросила я, уже совсем их запутав; при этом я пыталась продемонстрировать, что имею в виду. Я показала на себя, потом на парту, потом опять на себя (и слегка присела) и ещё раз на себя. Они глядели на меня с диковатым видом. Алекс даже сказал: «Кажется, она хочет в туалет», остальные только удивлённо кивали. Я ещё раз повторила все движения и нарочно несколько усложнила свою пантомиму. Они пришли в полное замешательство. «Может, она хочет танцевать?» – «Нет, она собирается у нас тут подмести пол». – «Нет-нет, спрашивает, где она оказалась и где автобусная остановка. Я бы её с удовольствием куда-нибудь отправила». – «Может, она из Африки?» – «Чего это из Африки?» Их спасла наша классная, которая вошла в кабинет и представила меня:

– Это ваша новая одноклассница, Ника.

Матевж сказал:

– Мы уже в курсе, ага. Француженка.

– Как мы с ней будем общаться? – спросила Петра. – Я вообще не знаю французского.

Классная руководительница удивлённо на меня посмотрела. Я рассмеялась и сказала, что немножко пошутила. Сначала они рассердились, но потом тоже стали смеяться. Мне пришлось им рассказать, откуда я знаю французский, что папа – участник программы ООН по охране природы и работал в Париже, что за два года я там всё выучила. Что теперь мы тут, и всё très bien. Было очень весело. Только классная улыбалась как-то мрачновато.

Так что я подружилась с одноклассниками в первый же день. По дороге из школы меня сопровождало человек десять. Алекс, Барбка, Петра, конечно, и ещё Матевж и Милан…

– Дашь мне