Письмо из Шамбалы - Владимир Васильев

«На этом кончается семейное предание и начинается мировая история». Разумеется, альтернативная по Зайчику-цзы. Но наш Израиль и зайчиков Иерусалимский Улус оказываются географически на одном месте.

Показательно, что Моисей Рабинович, следуя своей идее «консенсуса религий и их духовного единства» принял православие, женившись на православной, и взял при крещении имя Нил в благодарность Египту, где стал народом ютайский народ. Конструктива благодарность и разрушительна злопамятность.

И все дальнейшее действие происходит на фоне празднования шестидесятилетия образования Иерусалимского улуса. И действие это чрезвычайно серьезно.

Во-первых, из музея физики был похищен прибор «Снег», позволяющий с Земли превращать космический объект, например, астероид, в микроколлапсар, преобразуя его вещество в вакуум. Считалось, что этот прибор был уничтожен похитителем, но было обнаружено, что его однажды привели в действие, аннигилировав кусок «космического мусора» на орбите.

Во-вторых, Мордехай Ванюшин, гениальный физик, создатель ордусской водородной бомбы и основной создатель этого прибора, сам ютай по матери, активно занимается антиютайской пропагандой, что для Ордуси само по себе нонсенс, вернее, вопиющая несообразность. Не то несообразность, что ютай против ютаев пошел, а то, что, вообще, кто-то принялся выделять и поносить другого по национальному признаку. Это уж точно по профилю Богдана Руховича. Явное нарушение человеколюбия и Принципа Золотой Середины.

В-третьих, Багатур Лобо потерял возможность быть рядом с любимой, как он понял, навсегда. И рухнул в пропасть распада личности, что привело к отстранению его от профессиональной деятельности. Отстранение было настолько сильным ударом, что Баг очнулся. И на первый план выступил, пожалуй, самый обаятельный и привлекательный герой эпопеи — Судья Ди. И проблема продолжения его, как выяснилось стараниями сюцая Елюя, высокопородного кошачьего рода. На уровне кошачьего князя.

Для утопии Зайчика-цзы показательно, что дело об исчезновении изделия «Снег» было поручено не силовым ведомствам, а минфе по этическому надзору Богдану Оуянцеву-Сю. Причем, в неофициальном порядке. Дабы ситуация была разрешена не силовыми, а этическими методами. Максимально человеколюбиво. Нетрудно представить, как бы подобная ситуация решалась в нашем мире!.. Далеко занесло Зайчика в его утопию!.. Однако не нам сомневаться в его мудрости, ибо своей нам не хватает, чтобы разумно справляться с проблемами своего мира. Мир Зайчика-цзы не без серьезных проблем, но они решаемы. И серьезность их такова, что возник сильный соблазн констатировать прощание «евразийской симфонии» с утопией, однако соблазны существуют для того, чтобы их преодолевать и в том обретать самоуважение.

Вполне реалистично звучит «веское слово» тамошних государств: «Звезды подождут, а бомбы — нет». И в Ордуси создается водородная бомба, пусть в ответ на успехи «варваров», но и в нашей реальности атомная и водородная бомба были созданы в ответ, хотя наша реальность явно не утопична, а вполне антиутопична. И в нашей реальности «новоиспеченный сюцай физики» (как в анекдоте: «Аспирант? Нет, академик!..» Императорское слово — закон) сказал решающее слово в создании водородной бомбы. Прискорбное сближение двух столь разных реальностей. Но в утопии происходит невозможное для нашей жизни: перед испытанием бомбы люди всеми силами пытались прогнать с него всякую живность. Хоть и вотще, но нам бы это и в голову не пришло. Людей-то сколько загубили. Единственное оправдание — в полной мере не представляли последствий радиоактивного заражения. Второе оправдание мира нашего, что и наш «отец водородной бомбы» делал все возможное и невозможное для запрещения человечествогубительного, а то и планетогубительного оружия. И хотя, казалось бы, «один в поле не воин», но в обоих мирах они добились своего. И в обоих мирах, что еще прискорбней их сближает, «в каждой стране — своя история человечества… Для каждой страны лишь она сама — светоч разума и добра, никогда она ни на кого не нападала и всегда лишь защищалась от гнусных, подлых, вероломных захватчиков. Подобный подход непоправимо разобщает народы. Именно он консервирует на вечные времена недоверие, страхи, вспышки немотивированной агрессии»…

Мордехай «хотел знать, как устроена суть вселенной… и как помирить всех людей в мире». Ну, кто способен поставить перед собой такие задачи?! Только гений или безумец, что с точки зрения среднестатистического человека почти одно и то же. Или бог… Ясное дело, только Зайчик-цзы мог поставить перед собой такую задачу. Не впервой Кун-цзы учить людей совершенномудрию, даром, что живьем в землю закапывали.

Вот над этими задачами и надрывается Мордехай Ванюшин…

Ну, мудрые мира сего, неплохо бы выслушать ваши предложения по этому вопросу!.. Вам некогда? Вы заняты концентрированным выражением экономики, вам нужно протиснуться в «золотой миллиард»? Но учтите, что те, кого вы оставите за пределами этого миллиарда, не позволят вам почивать на лаврах. Вы уже сейчас боитесь терроризма? То ли еще будет!.. Психологически терроризм — ответ обреченных на всесилие сильных мира сего. Другое дело, что за ним стоят другие сильные, жаждущие стать всесильными. Это не просто борьба за власть, это борьба за жизнь, в которой победителей может не остаться. Если какой-нибудь Мордехай Ванюшин, Андрей Сахаров или Зайчик-цзы не предложат что-либо совершенно безумное. Или гениальное. Они ошибаются, но, по крайней мере, пытаются найти выход для всех. А вы ищите проход… Для себя.

Мордехай Ванюшин, как ему показалось, нашел решение проблемы, как помирить всех людей в мире. Ведь ясно же, что без этого любое запрещение любого оружие — мера временная и ненадежная, действенная до первого серьезного конфликта.

«Решение оказалось до смешного простым»…

Ну, это гениям все просто, а нормальным людям, да серьезным политикам это чушь несусветная. Если не наивность гения, то определенно глупость идиота. И что же Мордехай надумал? Он не надумал, а обнаружил решение в религиозной этике. Даром, что атеист. Но религии, как ему показалось, предлагают этот путь индивидуально каждому человеку, а по его концепции на него следовало ступить государствам и народам. И имя этому пути — ПОКАЯНИЕ. Показалось, потому что Яхве у Моисея обращается ко всему народу, от всего народа требует повиновения, «наказывая детей за вину отцов до третьего и четвертого рода… и творящий милость до тысячи родов…». Но есть и другие религии. О них и думал Мордехай.

Как в религии, так и у Мордехая, покаяние не должно быть формальным. Мол, грешен (а кто нет?), так отпустите мне грехи, и разойдемся миром грешить дальше. Нет, Мордехай считает, что «каждый народ… должен припомнить все, что сделал дурного… А если память… откажет — соседи должны им напомнить… Иначе не стоит и начинать… Мы пятьсот лет назад сожгли у вас хлев — простите нас, вот стоимость этого хлева с поправкой на изменение цен! А мы угнали у вас триста лет назад стадо — простите нас, вот ваши коровы… Мы завоевали у вас остров… — возьмите назад! И вот тогда… тогда… Иначе тупик… Мы так никогда не станем друг другу братьями»… — горячась, излагал он свою выстраданную идею ученику и чувствовал, что тот не понимает. При всем уважении к учителю.

Казалось бы наивно, но, может быть, потому, что Мордехай не может выразить это словами? Никогда не умел. Формулы — другое дело, но кто их поймет, формулы!.. Хотя формула и проста: для того, чтобы быть единым человечеством, надо иметь единую всеми признанную историю, надо иметь достоверную информацию о прошлом, чтобы, учитывая прежние ошибки, не повторять их. А правду о прошлом можно восстановить только всем миром сообща, выяснив все недоразумения, чтобы все правды учесть и прийти к единой. Никому не должно быть обидно. Прежние обиды надо выявить и простить друг другу, а новых не творить. Технически можно представить, что составляется реестр взаимных претензий, некий международный всеми признанный суд определяет размер и порядок компенсации и взаимозачетов и со всеобщего согласия сие мероприятие осуществляет.

Но здесь возникает неисчислимая масса психологических и экономических препон, которая не могла даже в голову прийти гению, пребывающему в высших сферах духа. А в головах тех, кому он предлагал каяться, ничего кроме этих препон и не существовало. Потому Мордехая и не поняли.

Он допустил принципиальную ошибку в оценке сущности покаяния. Потому религии и обращаются к душе каждого верующего, что покаяние может быть эффективным лишь в случае даже не осознания его необходимости (можно прекрасно осознавать, что рыбий жир полезен, от этого он менее тошнотворным не станет), а в случае искренней духовной потребности в покаянии, в случае невозможности жить далее без него. Покаяние не есть признание вины, а есть прочувствованное и осознанное добровольное и самостоятельное преображение духовной сущности собственной жизни. Такое может свершиться только каждым человеком лично, а не толпой, народом, государством в результате решения суда или парламента. Нет, и народам это доступно, но только после того, как будет принято душой каждого человека этого народа.