Книга 7. Дорога в бесконечность - Юлиана Суренова

Пустыня просто светится от счастья в золотых лучах солнца… Да будут счастливы те, кто пришел в этот мир таким утром. Да благословят их боги… И, кстати! Вот как раз сейчас одна из рабынь - Рамир - ты знаешь ее, должна родить. А лекарь боится осложнений. Каких? Не знаю. Я не виделась с ним. Мне сказала Сати. Да, Сати - хороший человек. Она не станет так шутить. Да и никто не будет просить о помощи, если в том нет необходимости. Так что… Гор, не мог бы сделать так, чтобы с Рамир и ее ребенком все было в порядке? Пожалуйста!" Да, тут было бы неплохо выдавить слезу, ну, в крайнем случае - выглядеть несчастной-пренесчастной, чтобы он пожалел меня и тотчас, отложив все остальные дела, пошел к Рамир… И все будет хорошо!" - мысленно пропела она, подходя к заветной повозке, у которой, вместо того, чтобы сразу отдернуть полог, она остановилась, удивленно уставившись на представшее перед ее глазами зрелище.

От прежней серой повозки, такой же, как и все остальные в караване, может быть, даже еще более обшарпанной, ведь, все-таки, в своей прошлой жизни она предназначалась для перевозки грузов, так вот, от нее не осталось даже названия.

Потому что назвать нынешнее его жилище повозкой язык не поворачивался. Скорее уж это был дворец на полозьях - и дело не в том, что она была больше обычной. Если разница в размерах и была, то не такая огромная, чтобы бросаться в глаза. Другое дело - убранство. Вместо грубых досок боковин - покрытое черным лаком, выпуклой резьбой и узорами из чистого золота борта, великолепной выделки кожа, шитая серебром, с разноцветными узорами, растительными орнаментами, покрывавшими ее чуть ли не целиком, не оставляя свободного места. И даже полог - какой-то особенный, с отворотами, не похожий сам на себя.

"Вот те раз… - удивленно приподняв крылья бровей, девушка почесала висок. - Что же это выходит: бог солнца может странствовать по земле в чем попало, а Хранителю всенепременно нужен подобающий его статусу дворец?" - она двинулась к повозке, хотя и без прежней уверенности, что найдет в ней того, кого искала.

Но Мати не дали не то что отдернуть полог, но даже подойти к нему на расстояние вытянутой руки. Словно из-под снега перед ней выросли два широкоплечих стража, в одном из которых девушка с удивлением узнала Ри. Хотя внешне он почти не изменился, разве что чуть раздался в плечах, но меч на поясе и копье в руке производили в его облике такие изменения, что девушка готова уже была решить, что ошиблась. И лишь когда он заговорил с ней, по голосу она поняла: это в самом деле Ри.

"Воин и муж Сати, - ее расширившиеся от удивления глаза горели. - Просто с ума можно сойти!" -Чего тебе, Мати? - спросил он, с одной стороны - глядя на девушку с высоты своего роста и положения взрослого мужчины, с другой - признавая за ней некоторые права, полученные по праву рождения - как -никак дочь хозяина каравана.

- Хочу поговорить с… - она вновь чуть было не назвала бога солнца… вернее, Хранителя, Шамашем, но на этот раз вовремя опомнилась и исправилась: - Гором.

- О чем?

Обращенный на караванщика взгляд девичьих глаз стал злым, губы обиженно надулись:

- А тебе какое дело? - с вызовом бросила ему она, не привыкшая, чтобы кто-то вставал между ней и тем, кого она с десяти лет считала своим магом! - Уйди с дороги - вот все, что от тебя требуется!

- Нет, - качнул головой молодой караванщик.

- Что?! - она не знала, плакать ей, смеяться над странной шуткой или кричать в ярости.

- Хранитель занят.

- Как это? - Мати даже растерялась, столкнувшись с преградой, о существовании которой не предполагала. - Но я должна… Мне нужно. Это важно, в конце концов!

- Тогда скажи, зачем пришла. И если это действительно важно, я передам Гору…

- Я могу все ему объяснить и сама! - резко прервала его Мати, беспомощность удивления из души которой начала вытеснять нервозность злости. - И сделаю это куда лучше тебя! Дай же мне пройти!

- Нет.

- Ты что, забыл, кто я!

Воин лишь спокойно пожал плечами:

- Почему же? Прекрасно помню - не прошедшая испытания девчонка. Я же - страж, избранный караваном для того, чтобы охранять покой Хранителя. Так что…

- Чушь!

- Что?

- Просто безумие какое-то!

- Послушай, Мати, - он устало глянул на девушку, всем своим видом показывая, что ему не хочется с ней связываться, однако на этот раз уступать он не намерен, - если тебя что-то не устраивает, иди к отцу. Если хозяин каравана прикажет тебя пропустить - пожалуйста!

- Но у меня нет времени на эту ерунду!

- Это не ерунда.

- А что же еще!

- Не вчера установленный порядок вещей. И вообще, если у тебя есть время на препирательство со мной, найдется и… …Атен проснулся от странного царапанья. Словно кто-то скребся о толстый заиндевелый полог.

"Опять эта девчонка что-то придумала!" Караванщик не сомневался, что это Мати. Никто другой не осмелился бы разбудить его вот так, без всякой причины. Ведь когда она есть, будят совсем не так. Вот Лис, например. Он просто вваливался в повозку и расталкивал хозяина каравана, полагая, что этот способ куда быстрее и надежнее остальных. Евсей - он, конечно, действовал деликатнее. Понятное дело - сказочник…

"Впрочем, - хозяин каравана хмыкнул. - Когда кричат над ухом - просыпаешься так же быстро, как и от пинка в бок".

Снаружи вновь донеслось царапанье.

- Ну что за несносная девчонка! - заворчал он себе под нос, не отрывая головы от туго набитой травой подушки. - Совсем не думает об отце, который уже стар и нуждается в отдыхе!

Караванщик не только не успел отдохнуть после бессонной ночи в дозоре, но даже не согрелся.

"Сколько же прошло времени?" - он продолжал лежать, закрыв глаза, надеясь, что сон вернется.

Когда же скрежет повторился, Атен лишь пробормотал в полудреме:

- Перестань, Мати, мне нужно выспаться!

Но невидимка не унимался, продолжая упрямым зверьком царапаться. И каждый новый звук острым лезвием ножа разрезал все новые и новые нити, связывавшие явь со сном. Когда осталась лишь одна, то она порвалась сама.

- Ладно, хватит! - сердито крикнул Атен. Откинув в сторону меховое одеяло, он, кряхтя сел, потер занывшую поясницу. - Встаю я, встаю!

Хозяин каравана пододвинулся к краю повозки, отдернул полог, собираясь выпрыгнуть наружу, но прежде выглянул… И так и замер.

Мати не было видно. А возле повозки, сжимаясь от холода и страха, шла рабыня.

Атен был так удивлен, что, вместо того, чтобы, как следует отругав старую каргу, прогнать ее взашей или вовсе наказать, лишь нахмурился и спросил:

- Чего тебе?

- Хозяин… - та, сжавшись еще сильнее, прятала глаза, не решаясь ничего сказать.