Отпусти синицу - Алла Бархоленко

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Что там, Елена Савельевна?

Е л е н а. Умерла…

Быстро уходит.

К у з ь м а. То есть — как померла? (Ему смешно.) Кто — померла?

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Господи, Кузьма, не ко времени ты лишнего хватил.

К у з ь м а (возмутился). Это, значит, моя старуха изволила помереть? А огород?.. Ну, то есть сурьезно! А дрова к зиме привезти? А за коровой ходить? А яблоки продавать кто пойдет? А печку топить?

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Пойдем-ка домой, пойдем… Думай, что говоришь!

К у з ь м а. А белье вот после бани — это кто стирать будет?..

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Пойдем, пойдем… Нельзя так, Кузьма. У человека жизнь кончилась.

Уводит  К у з ь м у.

И л ь я. Я говорил, что помрет! (Вытаскивает из почтового ящика газету, просматривает, хмыкает.) И тут успел!

В а с и л и й. Что там?

И л ь я (читает). «Самое интересное для зрителей началось после окончания спектакля, когда на сцену поднялся городской архитектор Александр Журавлев. Его страстное выступление против равнодушия и халтуры»… (Кинул газету.) Каждой бочке затычка! Городской архитектор… Против халтуры, как же! Чушь собачья.

А н ф и с а  берет ведро, направляется за водой.

В а с и л и й. Анфиса, я схожу.

Уходит с ведрами.

И л ь я. Ох и скукота! Ну и скукота…

А н ф и с а  уходит в дом.

Творческая интеллигенция… Хоть волком вой. Везде такая скукота или нет? Между всем прочим, везде, должно.

В огороде соседей появляется  Е л е н а  с лопатой.

И л ь я (обрадовался, бежит к забору). Лена… Елена Савельевна!

Е л е н а. Ну?

И л ь я. Подойди, поговорить надо.

Е л е н а. И так хорош.

И л ь я. На минуту всего.

Е л е н а. Не пойду. (Копает картошку.)

И л ь я. За что ты так? За что гонишь? Лена…

Е л е н а. Отстань.

И л ь я. А ведь любила меня, ух, как ты меня любила..

Е л е н а. Не тебя — тоску свою любила… Отстань, Илья.

И л ь я. А теперь-то что изменилось? И дальше бы так тосковала.

Е л е н а. Уйди.

И л ь я. Я сегодня забегу к тебе перед работой.

Е л е н а. Собаку спущу.

И л ь я. Собака меня знает, между прочим. Не чуди, Ленка, откинешь крючочек, я тихо…

Возвращается  П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а,  И л ь я  поспешно идет к дому.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Вот несчастье-то… Ты опять?

И л ь я. Я-то?.. Заборчик вот надо починить, пожалуй.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Давно пора.

Возвращается с водой  В а с и л и й.

В а с и л и й. Анфиса, вода готова! Работка у тебя… Неужели больше стирать некому?

А н ф и с а  глянула на него, не ответила. С улицы входит  К л а в д и я.

К л а в д и я. Здорово, братва!.. Тысячу раз говорила — не трогай мое белье!

В а с и л и й. Между прочим, в городе есть прачечные.

И л ь я. Ох, скукота!

К л а в д и я (Илье). Воды принеси!

И л ь я. Я?!

К л а в д и я. Двигай, двигай. Развлечешься немного!

И л ь я  под взглядом  К л а в д и и  торопливо берет ведра и уходит.

В а с и л и й. У нас тут Кузьминична умерла.

К л а в д и я. Вот те и раз! Хороший человек была старуха.

В а с и л и й. Странно это — жил, жил человек — и нету больше.

К л а в д и я. Обидно. Затеяла Анфиса с этим бельем!.. Ну-ка, супруг, складывай его в корзины, пошли полоскать.

В а с и л и й. Я?!

К л а в д и я. Давай, давай!

К л а в д и я  и  В а с и л и й  с двумя корзинами белья уходят. А н ф и с а  прибирает во дворе. Возвращается  И л ь я, ставит ведра с водой, спешит к забору.

И л ь я. Лена… Елена Савельевна!

С улицы входит  К с е н и я.  И л ь я  бредет в дом. К с е н и я  пошатнулась, опустилась на крыльцо.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а (выглянула в окно). Ты что, милая? (Спешит к ней.)

К с е н и я. Нехорошо что-то…

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Присядь… Не ребеночка ли ждешь?

К с е н и я. Нет… Не знаю.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Пора бы.

К с е н и я. Илья не хочет.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. А ты больно его не слушай. Это дело твое, женское. Тут ты хозяйка.

К с е н и я. Какая я хозяйка…

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Ты слушай, что я говорю… По мне, Ксения, так лучше тебя жены не надо. Тихая ты, работящая, ласковая. Только, видать, мужчины это по молодости не больно ценят, им непокорные, те, что с фокусами, больше по нраву. Чтоб покою от бабы не было — вот тогда любят. Слушай, что я тебе скажу. Скалка, которой тесто катаем, знаешь, где лежит?

К с е н и я. Знаю…

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Вот ею и орудуй! Если заметишь что за Ильей — по хребту его, по хребту!

К с е н и я. Что вы, мама!

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Что, что! Ты меня слушай. Говорю тебе — средство верное. Испытанное. Я жизнь прожила — знаю.

К с е н и я. Не могу я так…

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Экая ты, девушка, безгрешная. Прохлопаешь мужика.

К с е н и я. Говорит — любит…

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Он это и десятерым скажет — не поперхнется.

К с е н и я (тихо). Как же жить тогда, если верить ничему невозможно?

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. А ты верь, да оглядывайся. Ты свою линию веди. Говорю тебе — женщина хозяйкой должна быть. Женщина жизни глава, а не мужчина. Мы новую жизнь рождаем, мы ее руками своими пестуем, и только для этого все остальное существует — для жизни. И говорю тебе — детей вам надо. Какая семья без детей?

К с е н и я. Говорит — возни с ними много, самим жить некогда будет.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а. Вот паразит. Ну, прямо весь набекрень! А ты все одно его не слушай.

Уходят в дом. Появляется  Г л е б.

Г л е б. Здорово, Журавлевы!.. Никого нет, что ли?

А н ф и с а (подходит). Здравствуйте, Глеб.

Г л е б. Александр дома?

А н ф и с а. Не приходил еще.

Г л е б. Несите шахматы, сыграем.

А н ф и с а  уходит за шахматами. Г л е б заметил на скамейке альбом с рисунками, смотрит. Возвращается  А н ф и с а.

А н ф и с а (увидев альбом в руках Глеба). Отдайте!..

Г л е б. Извините… Извините, Анфиса. Я думал, что Сашкины наброски… Садитесь, сыграем?

А н ф и с а. Не хочу.

Г л е б. Сердитесь? Ну, извините — ей-богу, не знал.

А н ф и с а (расставляет шахматы). Все равно проиграете.

Г л е б. Вообще-то этого не должно быть. В игре мне должно везти.

А н ф и с а. Вам опять белые?

Г л е б. Черными я проигрываю.

А н ф и с а. Белыми тоже.

Г л е б. Зато во мне до самого конца живет иллюзия первого хода: я могу все.

А н ф и с а. Стоит ли жить иллюзиями?

Г л е б. А вы обходитесь без них?

А н ф и с а. Вполне.

Г л е б. Я — нет. (Делает ход.) Имеешь хоть что-то.

А н ф и с а (делает ход). Иллюзию нельзя иметь. Это ничто. Пустота.

Г л е б. И мечта?

А н ф и с а. Мечта — это совсем другое. Это стремление. А иллюзия — это удовлетворенность тем, чего нет… Мат.

Г л е б. Что?

А н ф и с а. Вам мат.

Г л е б. Уже? Ловко. Какой, однако, я дурак… Впрочем, это не ново.

А н ф и с а (расставляет фигуры). Еще?

Г л е б. У вас такой лоб… За этим лбом должны жить удивительные мысли.

А н ф и с а. У горбатых всегда большой лоб.

Г л е б (после паузы). Зачем вы так?

А н ф и с а. Не замечали? Плохо смотрите. И не одни вы, все так. Внимательны только те, кто любит или ненавидит.

Г л е б. М-да… А моя жена купила шестую сковородку.

А н ф и с а. Это что — смешно или не очень?

Г л е б. Наверное, не очень. Давайте еще партию.

А н ф и с а. Белые?

Г л е б. Черные, черт возьми!.. Четыре черненьких чумазеньких чертенка чертили черными… Я не знал, что вы рисуете, Анфиса.

А н ф и с а. Ваш ход.

Г л е б. Чертили черными чернилами… Покажите мне этот альбом.

А н ф и с а. Зачем?

Г л е б. Иногда это становится смыслом жизни.