Булгаков М.А. 100 и 1 цитата - Коллектив авторов

Отношение Михаила Афанасьевича к творческому процессу и к самой профессии литератора — это широкое поле для размышлений: для писателя была важна как атмосфера работы, так и сам образ художника-творца. «Человек пишущий» оказывается в центре внимания многих произведений Булгакова — его герои работают над романом о Понтии Пилате, ведут дневник, создают пьесы, пишут «Записки на манжетах» и «Записки покойника».

Любовь Булгакова к миру художественной литературы и искусства берет свое начало в семье. Афанасий Иванович и Варвара Михайловна Булгаковы воспитывали своих семерых детей в атмосфере внимания и заботы. Значительную роль в жизни детей играли литература, классическая музыка и театр. Сестра писателя Надежда Афанасьевна вспоминала, что в семье очень много читали, в частности, произведения Ф. Достоевского, М. Горького, Л. Андреева, А. Куприна, И. Бунина, Г. Мопассана, М. Метерлинка, К. Гамсуна, О. Уайльда. Из отечественной литературы Михаил Афанасьевич предпочитал творчество Н. Гоголя, М. Салтыкова-Щедрина, А. Чехова, из зарубежной — книги Чарльза Диккенса. С детства он принимал участие в домашних спектаклях — любовь к театру (и шире — к художественной культуре) он пронес от первых лет своей жизни до последних ее дней. Свой первый рассказ («Похождения Светлана») Булгаков написал в возрасте семи лет, а позднее, в 1912 г., показав сестре Надежде наброски первых произведений, Булгаков сказал:

Вот увидишь, я буду писателем.15

Обещаниям Булгакова суждено было сбыться не сразу — несмотря на увлечение литературой, целенаправленно к писательской деятельности он пришел позже. Выбрав для себя профессию врача, Михаил Афанасьевич не мог посвящать сочинению много времени, однако известно, что в 1910-е гг. он делал различные литературные наброски. Сохранились упоминания о сочинениях «Огненный змий» (предположительно 1912–1913 гг.), «Зеленый змий» (предположительно, 1917–1918 гг.) и «Недуг» — исследователи полагают, что черты указанных произведений впоследствии могли отразиться в «Белой гвардии» и рассказах «Морфий» и «Красная корона». Впрочем, остались воспоминания не только о результатах ранней писательской практики Булгакова, но и о самом процессе работы. Первая жена Булгакова, Татьяна Николаевна, вспоминала, что, будучи земским врачом, Михаил Афанасьевич пытался создавать наброски под воздействием морфия. Однако сквозь призму подобных фактов не следует рассматривать все творчество Михаила Афанасьевича.

Самая ранняя из дошедших до нас публикаций Булгакова — статья «Грядущие перспективы» — была напечатана в ноябре 1919 г. в газете «Грозный». Впоследствии, в начале 1920 г., во Владикавказе начинающий писатель публиковался сначала на страницах белогвардейских изданий («Кавказская газета»), а затем уже на страницах советской прессы («Коммунист»). Благодаря знакомству с писателем-беллетристом Юрием Слезкиным Булгаков устроится во владикавказский революционный комитет на должность заведующего литературной секцией подотдела искусств; впоследствии Михаил Афанасьевич заведовал и театральной секцией. Сильным потрясением для Булгакова стала необходимость сочинения казенных пьес — эта ситуация впоследствии была отражена в одной из сцен повести «Записки на манжетах»:

…Трехактная пьеса была готова. Когда я перечитал ее у себя, в нетопленой комнате, ночью, я, не стыжусь признаться, заплакал! В смысле бездарности — это было нечто совершенно особенное, потрясающее! Что-то тупое и наглое глядело из каждой строчки этого коллективного творчества. Не верил глазам! На что же я надеюсь, безумный, если я так пишу?! С зеленых сырых стен и из черных страшных окон на меня глядел стыд. Я начал драть рукопись. Но остановился. Потому что вдруг, с необычайной чудесной ясностью, сообразил, что правы говорившие: написанное нельзя уничтожать! Порвать, сжечь… от людей скрыть. Но от самого себя — никогда!16

Как видно, еще задолго до начала работы над романом «Мастер и Маргарита» в сознании Булгакова возник тот самый образ «бессмертных» рукописей. Во Владикавказе Михаил Афанасьевич сочинил драмы «Самооборона», «Братья Турбины», «Парижские коммунары», «Сыновья муллы». В апреле 1921 г. в письме к сестре Вере Афанасьевне драматург сетовал: «…Творчество мое разделяется резко на две части: подлинное и вымученное. Лучшей моей пьесой подлинного жанра я считаю 3-актную комедию-буфф салонного типа «Вероломный папаша» («Глиняные женихи»). И как раз она не идет, да и не пойдет, несмотря на то, что комиссия, слушавшая ее, хохотала в продолжение всех трех актов…»

Впоследствии свои владикавказские пьесы Михаил Афанасьевич уничтожил в 1923 г., однако, по иронии, суфлерский экземпляр одной из них («Сыновья муллы») был обнаружен спустя 10 лет после смерти автора и сегодня доступен для прочтения. Другая пьеса — четырехактная драма «Братья Турбины», по воспоминаниям Юрия Слезкина, лишь отдаленно напоминала гремевшие в середине 1920-х гг. «Дни Турбиных» (сестра Булгакова, Надежда Афанасьевна, считала, что пьеса не имела ничего общего с романом «Белая гвардия» и драмой «Дни Турбиных»; а первая жена, Татьяна Николаевна, говорила в интервью исследователям, что герои поставленной во Владикавказе пьесы ничем не напоминали ей семью Булгаковых).

Действие пьесы происходило во время Первой русской революции 1905 г. в семье Турбиных — известно, что один из братьев был изображен Булгаковым как революционер, другой — эфироман. В феврале 1921 г. Булгаков сообщал своему двоюродному брату Константину, что работает над серьезным романом, и сетовал, что современность не интересуется индивидуальным искусством, а заветная мечта Михаила Афанасьевича стать писателем исполнилась, но выглядела насмешливо и уродливо: вместо столичной сцены была провинция, вместо серьезных произведений — незрелые пьесы, сделанные наспех.

По приезде Булгакова в Москву в сентябре 1921 г. его литературная работа была омрачена чередой неприятностей: голод, бюрократические казусы, коммунальный быт мучили начинающего писателя и отражались в его первых произведениях. Дневниковые записи того времени передают сомнения Булгакова, бросившего из любви к литературе медицину. Сотрудничество с советской периодикой, в частности работа фельетонистом в железнодорожной газете «Гудок», приносила деньги и позволяла Булгакову окунуться в писательскую среду Москвы (его коллегами были И. Ильф и Е. Петров, Ю. Олеша, В. Катаев и другие известные литераторы), однако Михаил Афанасьевич мечтал о большем. Урывая время по ночам, он работал над своими произведениями, главным из которых на раннем этапе стал роман «Белая гвардия». Ситуация вынужденной раздвоенности молодого литератора (необходимость днем писать ненавистные фельетоны для того, чтобы выжить, и возможность ночами работать над своим настоящим произведением) впоследствии отразилась в автобиографической повести «Тайному другу» и приняла форму оригинального афоризма:

Мне очень хотелось бы, чтоб государство платило мне жалование, чтобы я ничего не делал, а лежал бы на полу у себя в комнате и сочинял бы роман. Но государство так не может делать, я это превосходно понимаю.17

Условия и атмосфера литературной работы были для Михаила Булгакова чрезвычайно значимы. Любовь Евгеньевна, вторая жена писателя, вспоминала, что кабинет был настоящим царством Михаила Афанасьевича: письменный стол — «боевой товарищ», за которым были расположены темно-коричневые книжные полки с собраниями сочинений отечественных классиков — А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского. Книги были настоящей слабостью Михаила Булгакова, и потому на некоторых полках гостя могло ожидать своеобразное предупреждение: «Просьба книг не брать». В одном из писем к своему брату, Николаю Булгакову, писатель признавался:

Барахло меня трогает мало. Ну, стулья, чашки, черт с ними. Боюсь за книги! Библиотека у меня плохая, но все же без книг мне гроб! Когда я работаю, я работаю очень серьезно — надо много читать.18

Круг библиографических и читательских интересов Михаила Булгакова был чрезвычайно широк. Отдельного внимания заслуживала специализированная литература: писатель уделял внимание книгам по юриспруденции (в его библиотеке был «Учебник уголовного права» В. Спасовича (1865), «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями» (1904) и другие книги), в архиве Булгакова сохранились книги по медицине с авторскими пометами. Исследователям удалось частично реконструировать библиотеку писателя, сегодня известно, что в нее, помимо художественной литературы на различных языках, входили многочисленные энциклопедии, словари и справочники, учебники и учебные пособия, а также ноты. Среди книг Булгакова обнаружились издания о жизни и творчестве Мольера и А. С. Пушкина, а также свыше трех десятков изданий по истории религии и, в частности, о жизни Иисуса Христа. Оказавшись в Москве в 1921 г. и занимаясь устройством своей жизни, Булгаков уделял внимание своей библиотеке. В 1922 г. в одном из писем к своей сестре Надежде литератор сетовал: