Обрести мечту - Нора Робертс

– Правда? Ты уверена?

Мысль о собственной сексуальности, казалось, поразила Лору, и она снова повернулась к зеркалу, но увидела там только маленькую девушку с встревоженными серыми глазами и непослушными волосами.

– Абсолютно уверена! Все парни на вечеринке захотят тебя, но побоятся заговорить об этом.

Кейт фыркнула и плюхнулась на кровать Лоры.

– Зато с тобой, подружка, никто не побоится заговорить. Ты – отличный образец правдивой рекламы!

Марго лишь самодовольно ухмыльнулась и провела рукой по бедру. Ярко-красное платье с глубоким декольте вызывающе облегало все изгибы ее роскошной фигуры.

– Если имеешь что-нибудь – выставляй напоказ! Это мой девиз. А вот тебе, моя дорогая, необходимы румяна, тени для глаз, тушь для ресниц…

– О господи!

– Марго, она выглядит прелестно. – Лора, вечный миротворец, встала между подругами и улыбнулась Кейт, угловатую фигуру которой от горла до лодыжек окутывало белое платье из тонкой шерсти. – Ты похожа на лесную нимфу. – Кейт застонала, и Лора рассмеялась. – Но тебе не помешает немного подкраситься.

– Вот видишь! – Марго победоносно взмахнула косметичкой. – Сядь и отдайся в руки мастера.

– Лора, я так рассчитывала на тебя! – укоризненно воскликнула Кейт, но покорно подставила лицо под кисточку Марго. – Учти, я делаю это только ради твоего дня рождения.

– И я высоко ценю твою жертву.

– Кажется, ночь будет ясной. – Марго энергично подчеркнула скулы Кейт. – Оркестр уже рассаживается, а на кухне полный хаос. Мама носится с букетами и гирляндами, словно готовится к королевскому приему.

– Наверное, надо ей помочь… – начала Лора.

– Ты сегодня – почетная гостья, – заявила Кейт, не открывая глаз – вынужденная мера самозащиты, поскольку Марго в этот момент наносила тени на ее веки. – Тетя Сьюзи все держит под контролем… включая дядю Томми. Он в саду, играет на саксофоне.

Лора засмеялась и села на кровать рядом с Кейт.

– Он всегда говорил, что втайне мечтает играть на саксофоне в каком-нибудь прокуренном клубе.

– И, кстати, играл некоторое время, – заметила Марго, осторожно размазывая тени под огромными глазами Кейт. – Но затем в нем проснулся Темплтон, и он купил весь клуб.

– Салют, дамы! – Джош остановился в дверях с цветочной коробкой в руках. – Простите, что прерываю священный ритуал, но, похоже, все немного свихнулись. Мне досталась роль рассыльного.

В смокинге он выглядел так ослепительно, что Марго стало жарко.

– Сколько ты обычно берешь на чай? – спросила она, одарив его страстным взглядом.

– Мой девиз – не тянуть со своих. – Он старался не смотреть на ложбинку в ее вырезе и заранее проклинал всех мужчин, которым будет предложено созерцать эти молочно-белые выпуклости. – Кажется, еще цветы для виновницы торжества.

– Спасибо. – Лора встала, чтобы взять узкую длинную коробку, и поцеловала брата: – Вот мои чаевые!

– Ты выглядишь чудесно. – Он поймал ее руку. – Совсем взрослая. Я начинаю скучать по своей надоедливой маленькой сестренке.

– Сделаю все, что в моих силах, чтобы и впредь раздражать тебя как можно чаще. – Лора открыла коробку, вздохнула и забыла обо всем на свете. – От Питера! – прошептала она.

Джош стиснул зубы и признался себе, что она уже раздражает его своим выбором.

– Некоторые парни считают шикарным дарить по одной розе, – недовольно заметил он.

– Я лично предпочитаю дюжины, – заявила Марго и выразительно взглянула на Джоша. Во всем, что касалось Питера Риджуэя, между ними было полное согласие и взаимопонимание.

Но Лора не обратила на их слова ни малейшего внимания.

– Как прелестно! – прошептала она, ставя розу в вазу рядом с первой. – Точно такая, как он прислал утром…

Марго оказалась права: вечер был безоблачным, на черном небе сверкали бесчисленные бриллианты звезд. К девяти часам сияющий огнями Темплтон-хауз был полон людей и звуков. Группы гостей выплескивались из ярко освещенных комнат на застекленные веранды, другие бродили в садах по мощеным дорожкам, восхищаясь зимними цветами и фонтанами в свете огромной луны и очаровательных китайских фонариков.

Повсюду – на лужайках под шелковыми тентами и на верандах – были накрыты длинные столы, элегантно задрапированные белым льном, украшенные свечами и гардениями. Столы ломились под тяжестью деликатесов, доставленных бесчисленными фирмами, обслуживающими банкеты. Официанты, вымуштрованные по высочайшим стандартам компании «Отели Темплтон», осторожно скользили между гостями с серебряными подносами, уставленными бокалами с шампанским и крошечными порциями закусок. Полдюжины баров, разбросанных на лужайках, предлагали коктейли и безалкогольные напитки.

Пар клубами поднимался над бассейном, на поверхности которого плавали дюжины белых водяных лилий.

В доме тоже были накрыты столы – для любителей тепла и относительной тишины. На втором этаже две одинаково одетые горничные готовы были помочь любой даме, пожелавшей освежиться или поправить наряд.

Ни один прием в отелях Темплтонов, рассеянных по всему свету, не мог бы сравниться с роскошным празднеством, посвященным восемнадцатилетию Лоры Темплтон!

Лора знала, что никогда не забудет ту ночь, мерцание огней и разливающуюся в воздухе музыку, словно смешивавшуюся с ароматом цветов. Она старательно выполняла свои обязанности: танцевала и болтала с друзьями родителей и сверстниками, общалась со множеством гостей, но нужен ей был один Питер.

Танцуя с отцом, она прижалась щекой к его щеке.

– Какой замечательный праздник! Спасибо, папа.

Томас вздохнул, вдыхая ее новый женский аромат – нежный и изысканный.

– Иногда мне хочется, чтоб тебе все еще было три года и ты качалась бы на моем колене…

Он чуть отстранился от нее и улыбнулся, и Лора с любовью посмотрела на отца. Томас Темплтон до сих пор был потрясающе красивым мужчиной с волосами цвета бронзы, тронутыми сединой, с глазами, светящимися радостью жизни и окруженными веселыми морщинками. Эти глаза он передал обоим своим детям.

– Ты слишком быстро выросла, Лора.

– Я ничего не могла с этим поделать, – с улыбкой ответила она.

– Да, к сожалению, не могла. А теперь я спиной чувствую, как дюжина молодых мужчин пронзают меня взглядами в надежде, что я наконец упаду и они смогут потанцевать с тобой.

– Я люблю танцевать с тобой больше, чем с кем бы то ни было!

Однако, когда Питер проплыл мимо со Сьюзен Темплтон, Томас заметил, что глаза его дочери стали нежными и мечтательными. Черт побери! Разве он мог предугадать, переводя Риджуэя в Калифорнию, что этот мужчина уведет его маленькую девочку?!