Грузия. Этнические чистки в отношении осетин - Алексей Маргиев

Впрочем, к моменту, когда это требование прозвучало открыто, уже огромное количество осетин, особенно в Карельском, Горийском районах и в Кахетии, носили фамилии хоть и осетинские, но с грузинским окончанием «швили». Многие из них сменили и национальность на грузинскую за долгие годы проживания в этой среде. Так, в селах Душетского района Дриаевы стали Меладзе, а Кисиевы – Арчвадзе.

А исполком райсовета народных депутатов Хашурского района Грузии вынес в середине 1990 года решение по поводу исправления осетинских и армянских фамилий. Был приведен перечень таких фамилий, затем – ссылка на «историко-архивные изыскания». Далее сказано: «В метрических выписках перечисленным лицам обозначить национальность: грузин. Фамилии Кулумбеговы – Кулумбегашвили, Микоян – Микашвили и т. д. Цховребашвили вернуть по желания форму Цховребули, Шавердян – Шавердашвили».

После провозглашения 20 сентября 1990 года Республики Южная Осетия к антиосетинскому движению примкнули и те грузины, которые не поддерживали идеи национализма прежде. Лидер грузинского оппозиционного национального движения Мераб Костава странным образом погиб в 1990 году. Блок «Круглый стол – свободная Грузия» возглавил «вождь».

Почва для упразднения автономии осетин готовилась не только митингами и публикациями в прессе. Официальный Тбилиси приступил к «ползучей» ликвидации Юго-Осетинской АО заранее, устраняя сначала ее юридическую базу. Были отменены все советские законы, в том числе и Союзный договор, подаривший Южной Осетии автономию во вражеской республике. Шедший к власти «Круглый стол» собирался ввести по всей Грузии институт префектов, назначаемых из Тбилиси для каждого региона. В августе осетинское руководство дважды запросило в Тбилиси разрешение на проведение выборов в областной совет, полномочия которого истекли еще в марте. Ответом был отказ, и это справедливо было воспринято как фактическая отмена автономии. Грузии оставалось оформить решение юридически. Дальнейшие события последовали быстро и логично.

20 сентября 1990 года – декларация о суверенитете и провозглашение Юго-Осетинской Советской Демократической Республики в составе СССР;

28 октября – победа на выборах в Верховный Совет Грузии блока «Круглый стол – свободная Грузия», З. Гамсахурдиа стал председателем парламента;

9 декабря – выборы в Верховный Совет Юго-Осетинской Советской Демократической Республики, избрание Тореза Кулумбегова его председателем;

11 декабря – парламент Грузии принял Закон об упразднении автономии Южной Осетии;

12 декабря – введение чрезвычайного положения в Цхинвале и Джавском районе силами грузинской милиции и подразделений МВД СССР. В этот же день в Цхинвале объявился «комендант города» – генерал Кванталиани;

5 января 1991 года – Кремль санкционировал ввод в Цхинвал 3 тысяч грузинских милиционеров (решение принял министр МВД Б. Пуго по согласованию с М. Горбачевым);

в ночь с 5 на 6 января генерал Г. Малюшкин дал приказ отвести подразделения внутренних войск и открыть дорогу на Цхинвал.

Город проспал начало войны. Но все же это был целый город, полный народа. Часть городских грузин покинула Цхинвал накануне войны, зная о готовящемся наступлении, многие даже уволились с работы, забрав свои трудовые книжки. А многие остались, не веря, что это всерьез и надолго.

Они не воевали ни против своих, ни против осетин, но в Грузии таких сразу окрестили предателями. Многие из них перед отъездом честно предупредили своих соседей о готовящемся вторжении, некоторые же решили не уезжать вообще. В эти два года войны в Цхинвале оставались жить 719 грузин и 340 грузиноязычных армян.

Обрушившаяся в канун Рождества угроза сплотила все осетинское население города. Мужчины сгруппировались в отряды, соорудили баррикады и обозначили линию обороны. Они были вместе и, несмотря на острую нехватку оружия, могли что-то предпринимать, сопротивляться. Но в другом положении оказались осетины, жившие в близлежащих и отдаленных селах Южной Осетии. Им приходилось рассчитывать на свое мужское население, большей частью не имевшее никакого оружия. Многие из них пробрались в город, чтобы поддержать своих в боях внутри города. Села остались открытыми для бандформирований, очень быстро сколоченных из местного грузинского населения. Безнаказанность вдохновляла их на любые преступления. Бандиты нападали на село, грабили дома, затем сжигали их, но все же уходили, опасаясь прихода осетинских отрядов или подразделений ВВ МВД СССР. Гораздо труднее пришлось осетинам во внутренних районах Грузии – в Карельском, Горийском, Каспском, Боржомском, Ахметском и других, где осетины жили на территории Грузии и не были ничем защищены. Что им оставалось делать? Ответ, простой и циничный, дал все тот же Звиад Гамсахурдиа журналисту итальянской газеты «Стампа»: «Так, значит, Вы считаете, что они должны уйти? – Это очевидно. Другого выхода нет. Или сидеть спокойно, не причиняя никому хлопот». На тот момент на территории Грузии проживало около 100 тысяч осетин.

Но даже «спокойно сидевшие», не имевшие отношения к событиям в Цхинвале осетины внутренней Грузии не были застрахованы от изгнания. Наблюдая происходящее, они все почувствовали себя временно проживающими на территории Грузии. И только те из них, кто успел сменить фамилию и национальность, или те, кто метнулся в лагерь карателей и присягнул им на верность, могли рассчитывать на неприкосновенность своей семьи, да и то не всегда. Вот образец бесцеремонности, с которой местные руководители брали на себя роль судей, «кого казнить, кого миловать», подменяя собой Кодекс законов о труде:

«Приказ № 4

Об увольнении с работы учителя истории Гаглоева Ивана Семеновича. Згудерская средняя школа Карельского района 23.01.91 г.

9-10 января 1991 года Гаглоев И. С. во время добровольной акции сбора подписей под обращением к Президенту Советского Союза оказал сопротивление справедливому решению ВС Республики Грузии о ликвидации автономной области Южной Осетии и поддерживал указ Президента СССР от 7 января 1991 года, который сеет вражду между осетинами и грузинами, проживающими в Грузии, ведет к кровопролитию между двумя братскими народами. Отсюда вывод: как противник грузинского народа и других народов, проживающих в Грузии, преподаватель истории Гаглоев Иван Семенович с 17 января 1991 года увольняется с работы. Имеется согласие профкома, протокол заседания № 1 от 22 января 1991 года. Директор Згудерской средней школы А. Джабишвили».

Нетрудно предположить, что и сам А. Джабишвили, видимо когда-то носивший осетинскую фамилию Джабиев, недолго продержался в окраске среды обитания и вскоре был разоблачен представителями «чистой» нации.

Также поступили с семьей Габараевых из города Карели. Николай Самсонович работал в Карельском дорожном управлении, а Кодалаева Зоя Сергеевна – учительницей математики в Карельской средней школе № 1. Оба были уволены с работы в 1991 году из-за национальности «осетин». Кодалаева З. получила такой приказ об освобождении:

«Освободить педагога Кодалаеву Зою Сергеевну с занимаемой должности в связи с осетинской национальностью и имением осетинской семьи с 4 марта 1991 года. Основание: протокол № 1 от 4 марта 1991 года общего собрания педколлектива и техперсонала Карельской школы № 1. Директор Карельской средней школы № 1 Ф. Сванидзе. Приказ № 111 от 5.03.91 Карельской средней школы № 1».

Брат Николая, Отар Габараев, работавший в Горийском отделении милиции, был уволен тогда же. Как бы «тихо» ни вели себя жители сел Цхинвальского и Знаурского районов, первые беженцы, появившиеся перед зданием Цхинвальского горисполкома в январе 1991 года, были именно оттуда. В Штабе по координации действий в чрезвычайном положении была создана Комиссия по беженцам, работа которой была поручена Ф. Ф. Джигкаеву. Понятно, что опыт работы с таким контингентом людей отсутствовал полностью не только в Южной Осетии, но и в Советском Союзе. Первые заявления в комиссию были коллективными. К примеру, жители села Ионча Знаурского района Южной Осетии сообщали, что подверглись нападению грузинских бандитов, были избиты и изгнаны из своих домов, в связи с чем просили оказать им помощь. И ставили в колонку свои подписи. Специального бланка для заполнения беженцами тоже пока не было. Текст беженцы писали самостоятельно, трогательно и подробно перечисляя все, что им пришлось пережить. Но почти в каждом заявлении присутствовали общие для всех моменты:

обстреливали дома;

издевались над нами, били, стреляли в воздух;

ограбили, отняли деньги;

увели людей в заложники;

выгнали, вынудили оставить дома;

убежали через окно в лес, в поле;

живем у родственников, тесно;

просим оказать помощь продуктами питания и жильем.