Книга судеб. «Писатели Израиля» - Борис Хайкин

В конце 1945 года боевой офицер поступил в Военно-химическую академию на командно-инженерный факультет, который закончил в 1952 году. Уволился из армии в 1960 году в звании подполковника. Впоследствии работал в химических цехах ТЭЦ Мосэнерго. Григорий Каплан награжден орденом Отечественной Войны 1-й степени и тремя орденами Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За взятие Кенигсберга». Имеет звание полковника. В Израиль наш герой репатриировался в 1992 году, где проживали семьи двух его сыновей. У него 13 внуков и 14 правнуков. Уже живя в Бейт-Шемеше, Григорий Каплан выпустил несколько сборников воспоминаний участников войны, неоднократно публиковался в периодической печати.

Зеркало его души

Краеугольным камнем еврейского подхода к миру является понятие того, что все евреи, жившие за тысячелетия до нас, наши дети и их потомки являются по отношению к миру и к богу частями одного большого организма, который носит название Кнесет Исраэль – «Полное собрание душ Израиля». Когда болеют отдельные части этого организма, болен весь организм. Молитвы Йом Кипура еще раз напоминают нам об этом. В этой связи мне хотелось бы рассказать о душе одного из наших соотечественников, в зеркале воспоминаний которого причудливым образом отражается жизнь еврейского народа, его страдания и надежды, духовный опыт и переживания, становление личности и осознание себя частью конгломерата единой еврейской души. Имя этого рядового жителя Бейт-Шемеша – Арон Гершонович Сегал. Арон родился в 1928 году в деревне Хмелиск (Западная Украина). Эта деревня не являлась еврейским местечком, поскольку среди украинцев и поляков там проживало всего 14 еврейских семей. В основном, евреи занимались мелким предпринимательством, перебивались с хлеба на воду. А в семье Сегалов было четыре гектара земли, две коровы и лошадь. Но для вспашки земли нужна была вторая лошадь, и ее одалживали у соседей. В семье Гершона и Гиты было семеро детей. Арон был шестым ребенком в семье, которая не только обеспечивала себя всем необходимым, но имела возможность продавать соседям излишки мяса, масла и молока. Каждую неделю из города Скалот приезжал шойхет, который по еврейскому обычаю резал телят, взрослых быков, уток и кур. У Арона была постоянная работа в семье – пасти своих коров. Одним из наиболее богатых евреев во всей округе был судья Яков Локар. В Хмелиске он построил палац (площадь, окруженную камнями), куда евреи приходили молиться в Рош а-Шана и на Йом Кипур. В эти дни судья приезжал сюда лично, чтобы участвовать в общих молитвах. Когда в 1939 году на территорию Польши вошли советские войска, семья Сегалов получила дополнительный гектар земли. А потом пришли немцы и отобрали все – и землю, и весь скот. Отца забрали в гетто на принудительные работы. Шел1941 год. Фашисты издали приказ явиться в комендатуру главам всех еврейских семей. Старший брат Арона Мойше пошел по вызову вместо отца, и как все остальные евреи, был расстрелян. В целом немцы уничтожили около 80% евреев деревни. Гершон с двумя сыновьями совершили из гетто побег, и скрывались в своей деревне в подвале соседского коровника. Но когда в конце 1942 года фашисты издали закон, по которому подлежат уничтожению семьи, укрывавшие евреев, то Сегалам пришлось покинуть убежище и прятаться на крышах домов под сеном, среди зимы. А температура в то время доходила до минус 30 градусов. По ночам доили коров голодными ртами, а днем боялись даже шелохнуться. Через полгода Арон устроился пастухом в соседнюю деревню. Но хозяин сразу же заподозрил в нем еврея и заставил читать молитву Пачер. Он не знал этой молитвы, но потом усердно ее выучил, стоя на коленях перед иконой Матки Боски с Иисусом в руках. И все же ему пришлось сбежать в деревню Клебановку, назвавшись вымышленным именем Михаила Захидного. Вместе с сыном фермерши Зоси Ковальчук Степаном он пас коров и косил сено. Но как оказалось, Зося была хорошо знакова с прежним хозяином Арона, и по его наущению попросила прочитать ей Пачер. К счастью, Арон уже знал эту молитву наизусть. Таким образом он сумел сохранить жизнь и продержаться в Клебановке до прихода русских в апреле 1944 года. В деревне свирепствовали бендеровцы. Евреи стали уезжать в Польшу. Арон вернулся в свою деревню, где в лесу, в яме, прятались его родные. Но уже осмелели «фольксдойч», немцы, жившие в этих местах при поляках. Они забросали гранатами яму, в которой скрывались Гершон с дочерью и сыном. Во время акции были арестованы в синагоге и впоследствии умерщвлены в газовой камере мама Арона Гита и его сестра Мира. Таким образом, из всей семьи Сегалов Арон остался в живых один. В 1947 году в Сосновицах (Польша) Арон в составе группы репатриантов выехал в Израиль. Но еще в 1946 году ему пришлось пожить в Греции, Германии и Италии. Целый месяц он ждал с товарищами в Риме прихода корабля. И вот корабль под названием Моледет привез их в Хайфу. Этот корабль переправили на Кипр. В городе Фамагуста, в лагере перемещенных лиц, в ожидании сертификата на въезд в Израиль Арон пробыл до конца 1947 года. К счастью, вышел закон, по которому дети возрастом до 18-ти лет подлежали выезду в Палестину. И Арон попал в кибуц Яд-Мордехай, окруженный арабскими деревнями.

Когда в мае 1948 года Бен-Гурион объявил о создании государства Израиль, арабы начали активные военные действия. В кибуце день и ночь рыли окопы, построили двойной забор вокруг поселения и заложили внутри мины. На 140 боеспособных мужчин было только два автомата и гранаты. Оружие добывали у убитых арабов, непрерывно атакующих кибуц. А надо сказать, что арабов снабжали оружием англичане. Вот так и жили – работали на виноградниках с оружием в руках, и прятались в окопах. Кибуцники несли большие потери – 27 убитых и раненые, среди которых был и Арон Сегал. Осколком от снаряда, угодившего в окоп с защитниками кибуца, он был ранен в левое колено. Он был буквально засыпан останками тел погибших израильских солдат. Впоследствии парень был вывезен в Тель-Авив, в больницу Адасса, где ему восстанавливали раздробленное колено. Там ему довелось поговорить с Бен-Гурионом, который пришел посетить раненых. Лечение продолжалось 1,5 года. Арон получил инвалидность 20% и в Тель-Авиве устроился в фирму «Амидар» служащим – оформлял договора на строительство домов для новых репатриантов. В качестве транспортного средства использовал велосипед. Купил квартиру в Тель-Авиве. В январе 1953 года женился. Через год у него родился сын Гершон, а еще через два года – дочь Това (Гитл).

Работая в «Амидаре», Арон встретился взглядом со служащей Пниной и понял, что пропал. Это была любовь с первого взгляда. Она оказалась взаимной. В это время жена Арона была беременна, и он не мог оставить ее. Сегал буквально сбежал из фирмы, где работала его любимая. Переехал в мошав между Афулой и Тверией. Как переживший Катастрофу, стал получать компенсацию из Германии. Купил квартиру в Бат-Яме, мебель. Работал в фирме «Битахон», в фирме «Тадиран» по изготовлению электроаппаратов военной промышленности. После 30 лет жизни в Бат-Яме переехал в Арад, а в 2000 году купил квартиру в Бейт-Шемеше. В 1990 году вышел на пенсию. В Яд ва-Шеме он записал 33-х погибших родственников. Но жизнь продолжается. У Арона Сегала трое детей и десять внуков. Сын Гершон – дантист, живет в Кирьят-Арбе. Дочь Това – доктор философии, работает в школе Хедеры. Дочь Рая преподает грамматику иврита в Тель-Авиве. И Арон по праву считает себя частицей еврейского народа, его плотью от плоти и кровью от крови. Вся жизнь еврейского народа отражается в зеркале его души.

«Я и Бейт-Шемеш выросли вместе!»

Эти слова принадлежат первой жительнице современного Бейт-Шемеша Эстер Шулим (в девичестве – Эрман), с которой я недавно встретился, чтобы узнать из первых уст об истоках создания нашего развивающегося города, популярность которого среди репатриантов увеличивается из года в год. Признаться, мне и самому не верилось, что удастся поговорить с пионером моих земляков, а не копаться в пыли грустных, покрытых пылю десятилетий архивов и смотреть отрешенным взглядом на плоские слайды пожелтевших от времени черно-белых фотоснимков. А «история» оказалась совсем рядом, в районе Гиват-Шарет, практически в десятиминутной ходьбе от моего дома. Однако, все по порядку. Родители Эстер – Нахман и Ривка Эрман до Второй Мировой войны проживали в небольшом городке Ишбица Люблинскойобласти (Польша). Мама держала частную лавку с мороженым, а папа занимался оптовой торговлей. Отец был яростным сторонником коммунистических идей. Разговоры о равенстве и братстве, гуманизме – всегда вызывали интерес среди группы единомышленников, на посиделках которых свои воззрения с присущей ему горячностью всегда отстаивал Нахман. Но вот для поляков наступили иные времена. Согласно Пакту Молотова-Риббентропа восточная Польша отошла к России, а западная – к Германии. Русские были уже наслышаны о пророссийской группе Эрмана и назначили его начальником полиции в Ишбице. Отец с женой Ривкой уже строили радужные планы на будущее. Но не прошло еще и трех месяцев, как фашистские оккупанты стали захватывать и русскую часть разделенной Польши. Поскольку отцу с семьей, как сотрудничавшему с русскими, грозила неминуемая расправа, ему дали повозку и коня и предложили срочно переезжать в Россию, благо граница было совсем рядом. У отца было еще 8 братьев и сестра. Но решили покинуть насиженные места далеко не все. Вместе с Нахманом уехали в Россию его младший брат Авраам, а со стороны матери – брат и сестра (близнецы) Яков и Кресл Блюмштейн. Бабушка Леа по линии отца и многие родственники остались в оккупированной Польше, поскольку были уверены, что немцы ничего плохого не сделают с евреями, проживающими в этой стране уже несколько веков. И глубоко ошиблись. Около 90 их близких родственников было уничтожено фашистами в Освенциме и лагере в районе города Бельц. В живых остались только уехавшие в Советский Союз. Семья Эрман поселились во Владимире, недалеко от Москвы, где в 1940 году и родилась героиня нашего рассказа Эстер. Затем вся семья была эвакуирована в Казахстан, где родилась ее сестра Двора. Затем были Узбекистан, Сибирь и Урал, где в 1946 году появилась на свет еще одна сестра Юдит. Когда в 1946году по указу Сталина польским евреям было предписано возвратиться на свою историческую родину, их поселили в городе Лигнице, возвращенном Польше побежденной Германией. Там родился в 1947 году брат Эстер Яков. Но по возвращению на родину Эрманы узнали о трагедии, постигшей их родственников. Они не хотели, да и не могли больше оставаться жить на земле, каждая пядь которой была пропитана кровью евреев. Решение было прямым и бесповоротным – репатриироваться в Израиль. Но сначала они из Варшавы доехали до Венеции, а затем в октябре 1950 года на корабле были доставлены в Хайфу. Первое время жили в Центре репатриантов в районе Хедеры в палатках. Питались в общей кухне главным образом хлебом с маргарином, сухим молоком и яичным порошком. На десерт давали сахар-песок и апельсины. Мяса и молока не было и в помине. Зимой в палатках было и так холодно, да еще в 1950 году выпал снег. Но невыносимые условия жизни не смогли сломить упорства репатриантов. Нахман и прежде был верующим, но в Израиле он еще больше укрепился в вере. Он предложил Сахнуту свои услуги – направить его вместе с семьей на новое место рядом с Иерусалимом, чтобы иметь возможность строить новый Израиль и подниматься к Стене Плача каждый шабат. Таким образом, в декабре 1950 года во время Хануки три семьи (всего 16 человек) переехали в Артув-бет – Нахмана Эрмана, его брата Авраама и друга Аарона Байдера. Каждая семья жила в отдельном металлическом вагоне без удобств. Было холодно и голодно. Не хватало пищи. Да и работы тоже не было никакой. Когда зимой в кране замерзала вода, то ходили за ведром воды на железнодорожную станцию, рядом с полицейским участком. На месте их проживания сегодня расположен современный БИГ, а старые вагончики сохранились только в воспоминаниях старожилов и на фотоснимках, бережно хранимых в их семьях. Но вот наступило время, когда репатрианты через Лишкат Аводу стали получать работу – по 12 дней на семью. Расчищали землю от камней, сажали деревья. Появились и первые деньги, на которые в местном магазине, обшитом досками, привезенными из Швеции, покупали продукты питания. Было начато строительство первых одноэтажных каменных домов, с двумя комнатами, душем и кухней, но без туалета. В один из таких домов в 1956 году и переехала по жребию семья Эрман. Появилась и первая крошечная поликлиника. Было начато строительство цементного завода. Внутри Бейт-Шемеша еще не было автобусных маршрутов. Только рано утром из него в Иерусалим отправлялся единственный автобус, да и тот двигался в течение двух часов. А в Тель-Авив можно было добраться через Цомет Шимшон, сделав четырехкилометровый пеший «марш-бросок» из Бейт-Шемеша. Семья будущего мужа Эстер – Ариэля Шулим приехала в Израиль из Румынии в феврале 1951 года. Волею судеб они стали жить в одном доме с Эрманами, буквально через стенку. А в целом первыми жителями «каменного» Бейт-Шемеша были репатрианты из Польши, Румынии, Ирака, Ирана, Афганистана, Египта, Йемена. Таким образом, Эстер и Арье с детства знали друг друга. Арье учился в профессиональной школе кампании Безек в Иерусалиме. Отслужил армию. А Эстер по настоянию матери стала учиться на семинаре учителей в иерусалимской гимназии с общежитием. Для оплаты учебы мать прямо под домом на сваях стала содержать коровник на 20 голов скота, а через Арье она передавала дочери деньги на обучение. Вскоре молодые люди поняли, что не могут жить друг без друга, и решили создать семью. И хотя родители Эстер возражали против этого брака, поскольку хотели для дочери религиозного мужа, и никак не выходца из Румынии, но Эстер проявила характер, и в 1963 году свадьба состоялась. Впервые в Тель-Авив отправился на свадьбу полный автобус из Бейт-Шемеша. А всего в свадебном зале гуляли и радовались за молодых около 400 человек из разных уголков Израиля. Ариэль Арье работал техником в кампании Безек, а Эстер преподавала в начальных классах школы Адаягу в Бейт-Шемеше, а затем стала ее директором.