Объединяя времена - Валерий Красовский

– Клади на место, а то сейчас вернется Тася и поднимет крик, что залезли в ее личные вещи, – предупредила его Галина.

Шестов уже сделал движение рукой, чтобы поместить книжку на тумбочку, но тут на глаза ему попалась колонка непонятных цифр и букв. «Ух, ты! Шифровка прямо какая-то!» – подумал он и незаметно от Гали сунул найденный объект в карман. Затем он покинул Галину, не мешая ей переодеваться и готовить обед, а сам направился к своему другу Родиону Перфильеву. Их комната была вся в сборе. Перфильев стойко выдерживал острые выпады своих товарищей.

– Привет всем! – сказал Александр, входя к ним.

– Салют, Саша! – ответил за всех Родион. – Каким течением занесло к нам?

– Ты знаешь такую Таисию с шестого курса? – перешел сразу к делу Шестов.

Родион несколько смутился, не ожидая такого вопроса.

– Да знает! Знает! – хором завопили его товарищи.

– А что такое? – наконец, придя в себя, спросил Перфильев.

– Я был сейчас у Гали и поднял оброненную записную книжку Таисии и обнаружил в ней нечто любопытное.

Все с интересом уставились на закодированную запись. Потом, вырывая блокнот друг у друга, пытались хоть что-то понять.

– Дайте сюда! – вдруг потребовал Денис. – Если шифровала не «Энигма», то разберемся.

Он уткнулся в листок с шифровкой Таисии, что-то обдумывая, затем сказал:

– Начнем с последней записи. Итак, читаем: 2304196975РП31. Чтобы это значило? Сегодня у нас двадцать четвертое апреля. Значит, первые семь цифр говорят о вчерашнем дне – двадцать третьего апреля одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года. Две следующие цифры… – Денис задумался.

– Да это же номер вашей комнаты! – вдруг почти закричал Шестов.

– А буквы РП, – подхватил Денис…

Дальше все, скандируя: – Ро – ди – он Пер – филь – ев!!!

Родион не находил себе места.

– Цифру тридцать один предлагаю проверить в эксперименте. Саша, срочно верни книжку, чтобы Таисия ничего не заподозрила! – сказал Денис.

Вечером в дверь комнаты семьдесят пять кто-то осторожно постучал.

– Проходите, дверь открыта, – послышался голос Дениса.

Таисия осторожно открыла дверь и вошла в комнату. Она была одета так же, как и вчера.

– А где Родион? – спросила она.

– Ушел в библиотеку, но обещал скоро вернуться. А ты не стой, присаживайся. – Денис подставил ей стул со спинкой, а сам сел напротив ее в свою кровать. Он завел разговор об учебе, преподавателях, потом переключился на общих друзей. Вскоре они стали говорить о жизни. При этом Денис смотрел на Таисию с выражением восхищения и любви. Казалось, он вот-вот вспыхнет от жара страсти. Его собеседница уже несколько раз меняла положение ног, в ней тоже что-то пламенное заколыхалось внутри, и она зарумянилась.

– Может быть, дверь прикроем?! – вдруг предложила она.

Денис закрыл дверь на ключ и принял прежнюю позу в кровати, расстегнув пуговицы рубашки. На его майке красовалась огромная цифра тридцать два. Таисия вдруг побледнела. Выражение лица Дениса было неизменно влюбленным. Потом Таисия поставила ноги вровень и приподнялась со стула.

– Я, кажется, забыла выключить чайник! – сказала она.

Затем подошла к двери, повернула ключ и поспешно вышла в коридор. Там стояли друзья Дениса, выстроившись в шеренгу. Когда она прошествовала мимо, они торжественно отдали ей честь, как в армии, правой рукой к виску и приподняв локоть. В своей комнате она лихорадочно начала искать записную книжку. Та оказалась на месте. Подруги, которые в тот момент вернулись с занятий, застали Таисию сидящей на кровати, вид ее был растерян, она была явно не в своей тарелке.

– Ну, что? Как? – стали допытываться у Дениса его товарищи.

– Как увидела у меня на майке число тридцать два, сразу убежала.

– А зря! – вдруг сказал Родион.

Никто не стал уточнять смысл его слов. Некоторое время спустя Таисия была замечена в общежитии технологического института.

Практиканты

(в пересказе Василия Шувалова)

Профессор Богданович, начиная цикл лекций по венерическим болезням, разыгрывал небольшую шутливую сценку: он доставал из кармана носовой платок, подносил его к носу и, зажимая ноздри, говорил гнусавым голосом проститутки с сифилитическим стажем: «Молодой человек, не хотите ли получить удовольствие?» Затем перехватывал носовой платок другой рукой и, продолжая зажимать нос, сам же отвечал, еще более гнусавя: «Спасибо! Я уже получил». Эта его театральная импровизация обеспечивала мгновенное и на долгие годы запоминание одного из симптомов сифилиса. Затем профессор извинялся за невозможность демонстрации нам свежего случая болезни Льюиса по причине того, что эта социальная болезнь встречалась в то время исключительно редко и в основном у приезжих из-за рубежа.

Яшке Артемкину предки, так он называл своих родителей, достали путевку в дом отдыха на берегу Азовского моря сроком на десять дней. С медицинской практикой, которая проходила в одном из районных центров, было тоже все улажено: ему разрешили опоздать, но с обязательной отработкой и овладением всех необходимых практических навыков. Вернулся Яшка загорелым и веселым и сразу же начал приставать к девушкам однокурсницам и медицинским молоденьким сестричкам с откровенными предложениями. Когда ему вспоминалась недавняя подружка Света, то он расплывался в самодовольной улыбке. В дом отдыха они приехали одновременно, познакомились в столовой за обедом. На вечерний киносеанс пошли вместе, а потом сразу в комнату к Яшке. Следующую ночь он провел в номере Светы. Потом было на пляже ночью под звездным небом. Еще на волноломе. В воде Светка отказалась. Потом в сквере на скамейке. В лифте тоже отказалась. Еще во время экскурсии в каюте. В арендованном автомобиле отказалась. В последний раз опять у Яшки. Воспоминания тешили и бодрили его. Но через день лицо Якова стало задумчивым, потом и вовсе мрачным. Однокурсники, бывшие вместе с ним на практике, не могли не заметить этой перемены и терялись в догадках. «Влюбился, наверное», – кто-то высказал предположение.

Почему он выбрал в качестве человека, которому решил довериться именно меня, трудно судить, но мне это польстило.

– Вася, понимаешь, как бы это сказать, ну в общем, я залетел, – начал он невнятно мне излагать суть дела.

– В каком смысле залетел? – недоуменно спросил я.

– С конца потекло…

От неимоверного усилия сдержать себя от хохота, я прекратил дышать. Это помогло.

– Яша, но причем тут я? Иди в кожвендиспансер!

– Василий, ты хочешь, чтоб надо мной весь курс потешался?! Какой ты после этого мне товарищ. А если предки узнают?

Родители Артемкина были узнаваемыми в городе людьми.

– Как я понимаю, ты хочешь заняться самолечением с моей помощью?

– Я знал, что ты не откажешь! – восторжествовал Яшка.

– Но я еще не давал своего согласия на сей лечебный эксперимент.

Яшка помрачнел и углубился в размышления.

– Это раз, – продолжал я, – а во-вторых, прежде чем лечиться, надо знать от чего. Нужен точный диагноз.

– Да, что может еще быть, кроме триппера!? – произнес Яшка не очень уверенно.

– Лекции Богдановича помнишь? О микробных микстах читал? – продолжал убивать я Артемкина. – Между прочим, у тебя может оказаться банальная инфекция от морских купаний, и ты зря паникуешь? – продолжал я.

– Так, что ты предлагаешь? – спросил Яшка.

– Сделать мазок, покрасить и посмотреть под микроскопом.

– И опозориться на всю больницу! – добавил сокрушенно Артемкин. – А вообще-то, ты прав. У меня появилась идея. Ты мне поможешь?

– Придется, – ответил я.

Ночь выдалась пасмурная, как раз то, что надо. Яшка заранее подсмотрел, где вешается ключ, от лабораторного отделения и дожидался урочного часа. Скоро это время настало. Последняя медсестра приемного отделения около половины третьего вздремнула, так как больных не было. Яшка, открыв стеклянную створку на стене, за которой висели гирлянды ключей, схватил нужный и побежал, как мы договаривались, ко мне в хирургическое отделение, где я помогал дежурному хирургу. Там тоже была зона штиля. Как опытные диверсанты, мы проникли в клиническую лабораторию, быстро сделали мазок, окрасили его и поместили под микроскоп. Диагноз стал очевиден. Глянув в окуляр, я увидел массу, большей частью лежащих попарно, напоминающих кофейные зерна или почки, коричневых микробов.

– Тут тебе хватит на чашку крепкого кофе! – съязвил я.

Яшка долго всматривался в микроскоп, перемещал препарат туда-сюда, пытался выразить сомнение, но я сказал ему:

– Здесь все очевидно. Нужно обязательно пройти полный курс лечения, а затем обследоваться повторно.

– А провокацию устроим водкой с жигулевским пивом! За мой счет, – заявил Артемкин.