Дух литературы - Сергей Че

- Уа-ха-ха! – гортанно заколыхался Бухарь. – Ну что? Пора рассказик сочинять?

Дух коммерческой литературы задумчиво поскреб щетину.

- Не обязательно. Рассказик уже готов.

Бухарь повернулся к нему всем корпусом, угрожающе подняв лопату:

- Не понял.

- Ну… Э-э… Рассказ сочинялся все это время. Сам по себе. Автоматически. В зависимости от твоих… действий. Вот.

У него в руке появилась тощая пачка распечатанных листков.

Бухарь вытер липкие ладони о грязные штаны. Пролистал, оставляя кровавые отпечатки. Начал читать. Бросил. Свернул в трубочку.

- Ладно. Плевать. Хочешь сказать эта хрень порвет грелку?

Дух вытаращил глаза.

- Абсолютно!

Бухарь погрозил ему лопатой.

- Смотри у меня. Давай, забирай эту свою честь и вали отсюда. Помыться хочется.

Дух подобострастно поклонился, сложив лапки.

- Сей момент.

В дверь позвонили.

- Кого еще принесло? - Бухарь пинком распахнул дверь

На площадке толпились негры.

- Добырый ветчер! – белозубо улыбаясь, сказал ближайший негр, в полосатом костюмчике и с букетиком.

- Добырый, добырый! – согласно закивали остальные негры.

Бухарь медленно повернулся.

- Только не говори мне, что они за оплатой.

Десять негров заулыбались еще шире.

- За опалатой, опалатой, да. Мы пришель за твоя честь, да.

- Ты мне другое говорил.

Дух виновато развел руками.

- Ну, милая моя. Я же дух коммерческой литературы. У меня все по шаблону. Совру, недорого возьму.

- Убью, паршивец, - сказал Бухарь и поднял лопату.

***

Дух издательства сидел у себя в кабинете и играл в танчики.

Стол у него был дубовый, паркет – дубовый, панели на стенах – того же материала, да и сам он имел вид основательный. Лысина, нос в прожилках, старомодный клетчатый костюм и галстук бабочкой.

Тяжелая дубовая дверь приоткрылась, и в кабинет впорхнул дух коммерческой литературы. Впорхнул легко, не смотря на комплекцию.

Дух издательства строго глянул на подчиненного поверх очков.

- Ну? Докладывай. Как прошло?

- Не совсем так, как я планировал, но задание выполнено. Почти сотня графоманов нас больше не побеспокоят.

- Как сотня? – громыхнул дух издательства. – Ты обещал триста! У нас по плану до конца года - тысяча!

Дух коммерческой литературы примирительно поднял ладошки.

- Не все сразу, шеф. Будет и триста, и тысяча.

- Когда?! Тиражи падают. Графоманов больше чем читателей. А они все размножаются и размножаются. Почкованием что ли? Не уменьшим поголовье – всё издательство закрывать придется!

- Понимаю, шеф. Я над этим работаю.

- Работай интенсивнее. Займись другими площадками. Не знаю, где они там свои опусы выкладывают и друг дружку почитывают, вместо того, чтобы книжки покупать?

- Везде, шеф.

- То-то и оно, что везде. Это надо прекратить раз и навсегда. Уменьшим поголовье графоманов, сократим количество наименований. Народ потянется обратно в книжные магазины. А там и тиражи вырастут. Французами доказано.

- Безусловно, шеф.

- Кто из твоих сотрудников занимался непосредственной полевой работой?

- Э-э… Из моих – никто. Пришлось со стороны брать. Фрилансера. Но справился замечательно. Креативность, быстрая реакция на смену условий. Выше всяких похвал. Немного жестковато, но эффективно. Хочу привлечь к дальнейшей работе.

- Привлеки. Как с сетевыми графоманами закончим, надо будет переходить к бумажным. Всех, у кого тиражи меньше пяти тысяч – автоматом заносить в списки на подавление. Чем меньше их останется – тем тиражи будут больше.

- Истинно так, шеф.

- И смени ты, ради бога, свою допотопную щетинистую личину. Возьми кого-нибудь импортного. Дэна Брауна что ли. Или Стивена Кинга.

- Кинга? Так?

- О боже… Всегда забываю, что он – вылитый рептилоид. Ладно. Оставь. Свободен.

Тяжелая дверь за Стивеном Кингом захлопнулась.

Дух издательства вернулся к танчикам.

***

… Говорят, по ночам, когда графоманы выползают из своих теплых норок, подбираются к сияющим экранам и начинают стучать по клавиатуре, холодный ветер врывается в их окна и проводит ледяной ладонью против шерстки. Тогда слышится нарастающий шелест страниц талмуд-самолета, и черная тень нависает над испуганной тушкой. Ухающий хохот лишает воли, и поднимается над головой окровавленная лопата.

Теперь Бухарь выглядит по-другому. Он отрастил длинные волосы и вернул гендерную принадлежность. Он красит губы в черный цвет и носит длинные черные платья. Теперь он – снова она. Целыми ночами, от заката до рассвета, она носится над крышами домов, вынюхивая графоманов.

Слышишь этот тихий свист за окном?

Она пришла за тобой.