Нечаянность - Энрике Мор

красивее, что вызывало некое воодушевление и одновременно страх, потому что эта такая вещь — красота — способна на самые безбашенные поступки.

— Видишь ту яркую звезду, что нависла прямо над луной?

— Вижу.

— Это не звезда — это планета.

— Ахахаха, какой ты шутник. А вон то оранжевое пятно — что это?

— Бетельгейзе — самая крупная звезда в Солнечной системы.

— Слушай, а тебе не кажется, что ты слишком заумный. Ты знаешь всё и даже больше, но мне кажется, что жизнь твоя уходит просто так, без смысла.

— Может ты хочешь лучше послушать о звездах?

— Нет, не хочу. Мне просто стало скучно, а ты тут предложил прогуляться, поэтому я согласилась. Ну, так что, ответишь на мой вопрос?

— Да. Тебе может показаться, что моя жизнь скучна и неразнообразна, но это не так. Почему все считают успешных учеников интровертами и социопатами? Они такие же люди как и остальные. Просто они не могут найти своё отражение в обществе. А оно, знаешь ли, полно лишь псевдомудрецами, которые начитавшись на сайтах мантры, считают себя просвещенными. Конечно…

— Нет, кажется ты не понял. Твоя жизнь она бессмысленна или нет?

— Ну, если вопрос поставлен имнно так, то нет. Каждый находит сам то, для чего он живет. Я пишу стихи, в которых воплощаю свои чувства, хотя может показаться, что мое сердце, как вчера выразился Джейсон, непреступно как крепость, но все же это так. Прекрасно рисую морские пейзажи, сочиняю музыку для фортепиано. Всё это имеет для меня огромнейший смысл. А к чему такой немного странноватый вопрос?

— Просто интересно, мыслят ли ботанки по-другому или также как обычные люди. Ахаха.

— Очень смешно и обидно.

— Ладно, прости.

Наступило неловкое молчание, сопровождавшееся громким стрекотанием кузнечиков, которое в скором сошло на нет. Установилась тишина и безмолвность. Казалось, сейчас неожиданно закачаются деревья, листья зашелестят и нам придеться вернуться в домик. Что-то подобное начало происходить в моей душе вместо того чтобы случиться на улице. Какое-то беспокойство, одним словом…

— В продолжении темы — в последнее время стихи, музыка, картины утратили для меня определенный смысл..

— Интересно..

— Я испытал нечто ранее неизвестное, что вывело меня из зоны комфорта, к который привык с детства. Это «что-то» его нельзя описать словами. По крайне мере сейчас. В будущем, конечно, да, я найду всему верное объяснение, но не сейчас, потому что гормоны…

— Только давай без научных рассказов.

— Прости, прости, я просто привык высказываться правильно и находить…

— Так, нормальным языком.

— Всё, всё.

— Так вот, мне кажется, что…

— Что? Ну, не томи.

— Я влюбился

— Это же круто, поздравляю, молодец.

— Я влюбился в тебя.

Мы резко остановились, и она жгучим взглядом посмотрела на меня, и в эту минуту почувствовал, что зря я сказал ей то, что чувствую, но мои ожидания не оправдались, и Кэт немного, смягчившись, земетив моё редкостное смущение, подошла ко мне, дернула к себе, и наши губы слились в поцелуй, которого я с нетерпеньем ждал в своих фантазиях. Мечты могут сбываться — это лишь реальность, которая ждёт своего часа. Я был безумно счастлив эти минуты. Нет ничего приятнее, чем касаться любимого человек. Это ценность которую не стоит терять ради каких-то однодневок. Но вот поцелуй закончился, ощущения испарились и мне захотелось все повторить. Кэт согласилась и мы просто легли на еще теплую землю, продолжая целоваться, все дальше и дальше чувствуя, что хотим намного большего, чем обычные объятья да касания губ…Нас не было порядка полутора часов, и за этого время наша компания изрядно перепугалась и хотела было идти на поиски, но вот мы показались. Начали расспрашивать, что да как, но наше молчание говорило намного больше, чем тысяча слов, а в особенности помада на моей щеке.

Я шел домой такой счастливый, осозновая, что случилось самое невероятное, что могло случиться с подростком сильно замкнутом в себе. Она помогла освободиться моему внутреннему льву, который разорвёт в пух и прах моё прошлое. Она самое лучшее, что могло произойти со мной за эти три дня, которые казались неумолимо скучными, но Кэт скрасила их своей лучезарной улыбкой, заставляющей меня смеяться. И благодаря ей проснулся тот вулкан чувств, который поглотил всю Помпею. Между прочим именно с этого дня я нашел вести жизнь, которую всегда хотел: пил ужасно много, как русский Есенин; мог выкуривать по сорок сигарет в день, и от этого я получал огромный кайф; перестал задумываться о будущем — жил одним днем; в банке на счету у меня никогда не было ни одного цента, потому что все деньги уходили на прихоти: то понравится какая-нибудь картина — куплю, то захочется слетать в Италию посреди недели — слетаю, то вздумается поменять машину — поменяю в этот же вечер. Вообщем жил как хочется и это безумно нравилось мне. Но чего греха таить — мне нравилась безответственность, которая перешла от Кэт. А вот каким образом и откуда она появилась — безответный вопрос…

***

Проснуться утром, осозновая, что ты безумно влюблен — это самое приятное из всех чувств, придуманных природой. Я долго не вставал, вспоминая, что произошло вчера вечером и утопал в самых грязных фантазиях, которые только могли придти на ум. Но все же пришлось подняться с кровати и начать эту утренню последовательность действий, знакомую каждому жителю городского населения. Поначалу я и не смотрел на часы: было все равно. Внезапно мой взгляд упал на столик, стоящий в библиотеке, ибо там мне больше всего нравилось проводить свободное время, на котором находились небольшие, вырезанные из красного дерева и обшитые с четырех сторон позолоченными листами оливы, которые подавались победителю на олимпийских играх, часы. Они показывали ровно два часа дня, а это означало, что уже в скором времени я снова смогу встретиться с Кэт и, возможно, повторить вчерашнее. Но это страшное слово «ждать», которое наводить ужас и беспокойство, сразило и меня. Уже ничего не хотелось делать, хотя планов построено было достаточно. Все эти размышления немного утомили мою голову. К тому же она была в похмельном состоянии, что ежесекундно требовала подушку. Что ж было поделать? Так я и уснул как в первый день приезда в том же крсле.

Глаза открылись — на часах шесть пятнадцать. Быстро выбежав из библиотеки, мое сонное тело направилось к телефону, чтобы позвонить Джейсону и назначить время нашей дальнейшей встречи.

— Привет, ну что во сколько собираемся сегодня?

— Привет, мы уже гуляем. На том старом месте кстати.

— Да? Почему вы меня не позвали тогда?