Сквозь оттенки серого… Невыдуманные истории - Анжела Конн

Адам просит Лилит подождать его на улице. Он входит в квартиру, и Лилит слышит крик отчаяния. Бросается вслед за ним.

Окровавленная Ева с перерезанными венами лежит на полу. Красные капельки крови на светлых стенах, на полу, на ноже… Потрясённый Адам просит Лилит вызвать «Скорую».

Вдвоём они стоят перед операционной, за дверью которой врачи борются за жизнь Евы. Они молчат. Лилит осознаёт, что она замкнула вечный треугольник, известный своим коварством со дня сотворения мира. Адам вдруг понимает, что Евой ничего не потеряно – нежность и страсть, покой и необузданность двигали ею.

Выходит врач. По его лицу видно, что всё закончилось благополучно. Оба облегчённо вздыхают. Им разрешают взглянуть на больную.

Лилит медленно подходит к Еве, слегка касается её волос, целует Адама и внезапно растворяется в воздухе.

Ева открывает глаза, полные любви, обожания и страсти. Страсти, которую вдохнула Лилит. Адам смотрит на неё с изумлением. Перед ним истинная женщина по имени Ева, в которой всегда присутствует Лилит. Она знает волшебную тайну жизни и не выдаст её, оставаясь неразрешимой загадкой.

Все оттенки серого

Анастасия попала в больницу вчера вечером.

Тупая боль в области пупка разрасталась на протяжении нескольких часов, и к вечеру, несмотря на наплевательское отношение молодой женщины к боли вообще, попросила родных отвезти её в больницу. И вовремя. Срочные анализы, диагноз – она на операционном столе, а через час – в реанимации без гнойного аппендикса.

На следующий день, находясь уже в больничной палате хирургического отделения, с запоздалым страхом думала о своем пофигизме и возможных неприятных последствиях. О них ей рассказали, когда она пришла в себя после местного наркоза.

Сейчас же она лежала недвижимо, и обозревала пространство вокруг. Вот так нежданно-негаданно изменился на время ритм её жизни, и она осваивала новые для себя обстоятельства.

Лечебная клиника была не из бедных – это чувствовалось по интерьеру, персоналу и оплате их услуг. Уютная палата с двумя современными функциональными кроватями и своим санузлом в отсеке была окрашена в неподдающийся на первый взгляд оценке цвет.

У основания стены он был густо стальным, скорее серым, а по мере подъёма по ней, ближе к середине переходил в голубиный, трансформируясь в серебряный, затем во французско-серый и наверху, у потолка, разливался в циркон – едва различимый серебристо-голубой. «Вся палитра серого, – подумала девушка, – но как благородно и легко, со вкусом»…

Она осторожно повернула голову, чтобы увидеть ту, которая занимала кровать напротив и… замерла. Не мигая, прямо и открыто её изучала пара серебристо-серых глаз.

Невзирая на стальной блеск, взгляд излучал доброту и любопытство. Несоответствие цвета с мягкой улыбкой придавало ему неземное очарование.

Глядя в эти огромные глаза, Настя завороженно кивнула.

– Вы давно здесь? – её голос звучал хрипло.

– Два дня, – откликнулась незнакомка.

– Тоже аппендицит? – Настя откашлялась, устраняя хриплость.

– Нет, я по другой причине, ещё день-другой и выпишут.

То ли от боли, то ли от голоса незнакомки Настя внутренне съёжилась. Он показался ей слишком низким, грубоватым…

Большеглазая соседка сползла с кровати и засеменила к туалету. Икры её голых ног – толстые, покрытые тонкой сеточкой голубоватых вен – неприятно поразили Настю. Может, танцовщица…

Непонятное беспокойство, появившееся с самого начала при виде молодой женщины, не отпускало её. Она не могла понять, что именно напрягает, что не стыкуется… И вдруг её осенило – глаза! Эти глаза знакомы ей, она их видела… Но где и когда!

Настя старалась вспомнить – увы! Ничего не получалось, неужели так подействовал наркоз… Она самым внимательным взглядом окинула возвращающуюся из туалетной комнаты незнакомку, нет, она её не знает – угловатые движения, чужое лицо, хоть и красивое – никто не вырисовывался в её памяти, ни в близкой, ни в далёкой. Только глаза, эти знакомые глаза… Откуда они? Чьи?

– Простите, – Настя решилась прекратить свои мучения – у Вас есть брат? Выразительный взгляд и неожидаемый ответ ещё больше встревожил её.

– Нет. Ни родного, ни двоюродного. А что?

– Я вас не знаю – это ясно, но Ваши глаза…

– Мои глаза и… меня Вы очень хорошо знаете, – улыбнулась, помедлила и представилась – Женя. Настя в замешательстве смотрела на неё. Смутилась, задумчиво, словно не решаясь, произнесла – нет, не знаю, простите…

– Вспомните школу, мы учились в параллельных классах…

Настя попыталась присесть, боль в месте разреза не позволила сделать это, она побледнела и не сводила взгляда с Жени. Её сознание переметнулось в прошлое, погрузилось в школьный шум, выхватывая лица ребят и девчонок. Боль, недоумение, сомнение, невероятность того, с чем она сейчас столкнулась – все перемешалось на изумлённом лице.

– Да, учились, – пролепетала она, но, но… Этого не может быть… Вы, Вы были… парнем…

– Уф, наконец-то, – выдохнула Женя, – раз ты признала меня, не буду скрывать, была Евгением – стала Евгенией.

– Как это? всё еще ошеломлённая Настя не сводила с неё глаз.

– Просто, сменила пол. – Настя не верила ушам своим – просто? так взяла и сменила?

– Нет, конечно, были долгие раздумья, подготовка… я с детства ощущала себя девочкой, куклы, дочки-матери, ну знаешь, всякие девчачьи игры. По мере взросления стала понимать, что природа совершила ошибку – в мужскую оболочку втиснула хрупкую женскую сущность. Одним словом, не в своём теле, понимаешь… Эта мысль не давала мне покоя, я поняла, что должна исправить. Стала собирать информацию и, получив поддержку родителей, после школы уехала в Таиланд.

Краем уха Настя слушала невероятный рассказ, а глазами вспоминала симпатичного Женьку в коридорах школы на переменках, мысленно видела его ладную юношескую фигуру; вот он переходит от одной стайки девочек к другой, шутит, смеётся, подходит к другой группе, оставляя и там какие-то смешные историйки и своё обаяние… а ведь совсем недавно было, несколько лет прошло… Как влюблялись в него девчонки! как страдали, а он оказывается испытывал ни с чем не сравнимые муки… Чувствовали его непохожесть, некую странность, но никому и в голову не приходило, что за этим могло скрываться…

… – В Таиланде операции по смене пола делают виртуозно. Стала работать там гидом и целый год готовилась к ней. Сложный процесс, но игра стоит свеч. Проходишь несколько этапов – психологическая подготовка, гормональная, затем сама операция, потом пластическая… Путь не из лёгких – обрела своё тело, пришёл и душевный покой, – она вздохнула и улыбнулась своей серебряной улыбкой.

– А ты меня сразу узнала? – спросила Настя.

– Узнала, не хотела вводить тебя в шок. А как увидела твоё смятение, решила рассказать.

– А здесь по какому поводу? – Настя всё еще не пришла в себя от услышанного.

– Время от времени профилактически ложусь на осмотр, Таиланд не близок… Эта палата мне нравится, она одна окрашена в серые тона. Необычные сочетания. Вопреки общепринятому мнению не всё серое безнадёжно, в нём целая палитра чистоты и свежести…

– И твои глаза тому подтверждение, – рассмеялась Настя, – более лучистых и ярких, чем они не доводилось видеть. Женя благодарно кивнула, оценив поддержку бывшей соученицы.

– Завтра меня выписывают, я постараюсь сделать подтверждение более зримым, – пообещала новоиспечённая подруга.

Засыпая Настя про себя отметила, что избавление от гнойного аппендикса привнесло в её жизнь нечто такое, что раньше ни при каких условиях она не смогла бы ни понять, ни принять.

Жизнь человека полна неожиданностей, и никто не знает, на каком из её поворотов обретёшь новые оттенки и по-другому посмотришь на то, мимо чего проходила раньше не задумываясь.

Утром, когда её привезли в палату из процедурной и уложили на кровать, перед ней предстала Евгения в женском великолепии.

Одетая в изысканно серый, переходящий из одного оттенка в другой, наряд создавал образ стильной, яркой женщины, уверенной в своём выборе и неотразимости. Шёлковая ткань мягко облегала её невысокую грудь, плавно спускалась по бёдрам, подчёркивая их округлость, и в то же время придавала лёгкость фигурке фосфоресцирующей голубоватой структурой. Женя улыбалась. И улыбка так шла ей, женщине обретшей себя.

В порыве передавшегося ей счастья Настя, забыв о боли, впервые присела, подозвав Женю к себе, обняла прошептав: – Ты и парнем была отличным, но в образе женщины – бесподобна!»