Политическая биография Сталина - Николай Капченко

Сильным побудительным мотивом, давшим толчок данной работе, было то, что прошедший со времени смерти Сталина полувековой отрезок времени позволил лучше увидеть масштабы этой фигуры. Впрочем, даже полстолетия — не такой уж и большой временной период, который дает возможность более или менее беспристрастно оценить как саму личность, так и масштабы его деяний. С течением времени, как мне представляется, оценки Сталина как одной из крупнейших политических фигур минувшего столетия будут еще не раз становиться предметом серьезных исторических исследований. Время еще не сказало свое последнее слово о Сталине. Да и едва ли когда-нибудь прозвучит это последнее слово.

Но так или иначе, люди и время судят деяния всех живших и живущих на земле. Как писал А.С. Пушкин: «И не уйдешь ты от суда мирского, как не уйдешь от божьего суда»[2]. Не знаю, как насчет божьего суда, но суду мирскому Сталин подвергался как при жизни, так и после смерти. Может быть, после смерти он подвергается суду мирскому гораздо чаще и много беспощаднее, чем при жизни. И это имеет простое и логичное объяснение.

Сталин, как и другие деятели, аналогичные ему по своим масштабам, далеко выходят за исторические рамки эпохи, в которую они жили. И в этом смысле Сталин вышел за пределы XX века. Интерес к нему в наше время — убедительное, но не единственное тому подтверждение. То, что произошло с нашей страной в конце века минувшего, те изменения, которые претерпел мир на изломе двух тысячелетий, заставляют о многом размышлять. И одновременно побуждают к тому, чтобы в широкой исторической ретроспективе присмотреться к самому Сталину и к его деятельности. В контексте того, что произошло, через призму уже пройденного некоторые направления его деятельности, как и сам характер этой деятельности, также нуждаются не только в осмыслении, но и в переосмыслении. Надо освободиться от ставших привычными шаблонов, будь они апологетическими или заведомо несправедливыми и злобными.

По ходу книги я не раз буду касаться многих вопросов, которые после колоссальных, поистине тектонических сдвигов, потрясших основы самого бытия нашей страны, предстают в ином свете, нежели прежде — при жизни Сталина или же вскоре после его смерти. Новые реальности нашей страны, современного мира и нашей эпохи диктуют необходимость нового прочтения Сталина скорее как политического деятеля, нежели как личности. То, что прежде ставилось ему в вину, в свете событий последних десятилетий нередко нуждается если не в полной переоценке, то, по крайней мере, в более глубоком и более объективном анализе. Причем не с позиций защиты Сталина, а с точки зрения достоверности и правильности подхода к этим проблемам.

Писать о политической деятельности крупномасштабной исторической фигуры нельзя в отрыве от рассмотрения чисто психологических качеств и особенностей самой этой фигуры. Однако здесь кроется определенная опасность, когда мы всю его деятельность рассматриваем прежде всего через призму этих психологических качеств и особенностей. Бесспорно, личность Сталина, черты его характера, вся его философия политического мышления неизбежно и в огромной степени отражались на содержании и особенностях его политической деятельности. Отражались, но не сводились к ним. И это — существенно важно. На мой взгляд, самое главное состояло в том, чтобы вписать эту историческую фигуру в рамки той исторической эпохи, в пределах которой он жил и действовал. Только четкий исторический контекст эпохи позволяет правильно, без искажений, без перехлестов, навеянных конъюнктурой последующих событий, более или менее достоверно изложить его политическую биографию.

Меня влекло посмотреть на Сталина не глазами человека сегодняшнего дня. Хотелось понять мотивы его поступков и политической деятельности вообще, отталкиваясь от тех реалий, которые были тогда, когда совершались эти поступки. Тогда, а не сегодня, когда многое вырисовывается в ином историческом свете. В этом, собственно, и заключается требование историзма, без следования которому нельзя рассчитывать на правдивое и объективное изложение событий, а тем более серьезных обобщений и глобальных оценок.

Принято считать, что крупные исторические личности сами по себе не являются движущей силой истории. Историю творят народы, но творят не сами по себе, не в качестве некоей абстрактной демонической силы, а через посредство конкретных исторических фигур. И именно на основе анализа деятельности этих исторических фигур мы постигаем сам процесс движения исторического процесса. Люди типа Сталина превращаются в своеобразные вехи, которыми отмечается ход событий. Но и они сами в огромной степени являются не столько творцами истории, сколько ее заложниками. Их пути изначально определяются пределами тех условий, в которых разворачивается их деятельность.

В этом смысле и сам Сталин и сталинизм как явление социально-политического характера выступают как отличительные черты эпохи, в которой они существовали и действовали. И когда сегодня некоторые говорят о том, что сталинизм не изжит, что он протягивает свои щупальца и в современную жизнь, эти люди тем самым невольно признают, что старая эпоха еще не стала всецело достоянием истории. Как призрак коммунизма бродил по Европе 19-го века, так и призрак сталинизма бродит по сегодняшней России.

Я пишу о призраке сталинизма, не вкладывая какое-то априорно негативное содержание в это понятие. Просто сталинизм как исторический феномен не превратился в достояние истории. Он скорее сам выступает и как исторический феномен, и одновременно как составная часть нашей сегодняшней реальности. В этом мне видится одна из коренных причин того, почему тема Сталина и сталинизма не только со временем не утрачивает своей актуальности, но порой даже становится весьма злободневной. Отсюда проистекает тот поток литературы о Сталине, отсюда его имя не сходит со страниц газет и журналов, с экранов телевизоров. Сталин и сталинизм уже основательно превратились в частицу нашей повседневной действительности.

Учитывая эти, а также многие другие обстоятельства, мне представляется исключительно важной задача правдивого и объективного исследования политической биографии Сталина. В каком-то смысле задача чисто исторического свойства перекликается с актуальными проблемами сегодняшнего дня. И, повторяясь, хочу заметить, что, может быть, временная дистанция слишком мала (хотя она и измеряется многими десятилетиями) для того, чтобы удалось нарисовать исторически достоверную картину его жизни и деятельности. Не только прошлое довлеет над настоящим, но и настоящее не в меньшей степени довлеет над прошлым. И в этом одна из первопричин того, что мы слишком часто сталкиваемся с тенденциозностью и подчас намеренной ложью и искажениями, когда речь идет о Сталине. Известно выражение: мертвые хватают за руки живых. Но сейчас применительно к Сталину уместно перефразировать это изречение и сказать, что живые хватают мертвого за руки. Таково уж наше время. Хотя, впрочем, это особенность не только нашего времени, но и всех прошедших времен.

Изложение событий столь отдаленного прошлого на первый взгляд никак не касается дней нынешних, злободневных событий современности. Между ними нет прямой причинно-следственной связи и зависимости. Но это лишь на первый, причем поверхностный взгляд. В действительности объективно существующая связь времен, о которой писал еще Шекспир, перекидывает своего рода мост между событиями эпохи жизни Сталина и радикальными переменами, переживаемыми нашей страной в век текущий. Многие глубинные процессы и факты современности невольно наводят на исторические сопоставления и параллели, избежать которых подчас было очень трудно. Вот почему в первом томе политической биографии и встречаются, казалось бы, неоправданные вторжения в действительность наших дней, невольные исторические реминисценции. Кому-то они покажутся неуместными или искусственными, кому-то — логически оправданными. Пусть каждый выносит свое суждение. Я же в силу разных причин просто не мог обойтись без того, чтобы, в рамках, строго обусловленных тематикой и содержанием самой проблемы, прибегать к сравнениям и сопоставлениям, которые как бы напрашивались сами собой. Мною двигало отнюдь не желание таким способом актуализировать рассматриваемые проблемы, в частности, например, оценку революции как закономерного явления в процессе развития общества на том или ином переломном историческом этапе. Встречающиеся исторические аналогии, как мне кажется, помогают лучше понять некоторые нюансы как процессов прошлого, таки настоящего.

В биографии Сталина много белых пятен, некоторые обстоятельства его жизни и деятельности до сих пор покрыты завесой неизвестности или окутаны слухами или мифами, достоверность которых зачастую маловероятна или вовсе сомнительна. Надо надеяться, что со временем белые пятна если не исчезнут вовсе (что в высшей степени маловероятно), то по меньшей мере сократятся. Однако эти белые пятна или некоторые темные или загадочные детали его политической биографии, на мой взгляд, не служат существенным препятствием для того, чтобы дать более или менее достоверную картину его политической биографии в целом. Вся совокупность уже известных фактов и документов позволяет вынести вполне определенное суждение о его политической деятельности. Отсутствующие детали в принципе не способны каким-то коренным образом изменить общую историческую оценку этой личности. Да и не в отдельных неясных или противоречивых деталях суть дела. Думаю, что здесь уместно привести мудрые слова древнегреческого философа Демокрита — «суть дела не в полноте знания, а в полноте разумения»[3].