Беги, Франни! - Полина Люро

повернутся против меня, я буду вынуждена защищаться, и тогда не сносить им головы…

Наконец Тео прогнал мальчишек спать ― слишком тяжёлым выдался прошедший день, всем был нужен отдых. Дон встал из-за стола первым и, прежде чем уйти, обернулся, посмотрев мне в глаза ― в них полыхала лютая ненависть, обещавшая все возможные на свете муки… Вот, оказывается, как сильно он раньше любил.

До боли вцепившись пальцами в край стола, и, не опуская глаз, проводила его несчастным взглядом. Оставалась надежда ― может, для Марка я была всего лишь лёгким увлечением? Но, уходя к себе, он зло шепнул мне на ухо:

― Берегись, ведьма, скоро я приду за твоей головой…

Сердце вспыхнуло болью и окаменело, слёзы умерли в глазах. Попрощавшись с отцом и Тео и пожелав им доброй ночи, я вернулась в свою комнату, написав короткую записку:

― Простите и не ищите меня, если хотите, чтобы я жила…

Быстро собрала вещи в походный мешок, добавив туда мамины драгоценности и подаренные отцом деньги. Прокралась в конюшню и, вскочив на любимого жеребца, помчалась прочь от замка, куда глаза глядят. Так было надо ― ради меня и ради тех, кого, судьбе назло, продолжала любить.

Погоняя коня при свете луны, глупая девочка шептала себе:

― Беги, беги скорее, Франни! Это единственное спасение для нас троих…

Глава 2

Кажется, луна сегодня решила меня пожалеть: дорога, ведущая от замка к небольшому, поросшему сорняками, тракту, светилась в лучах огромного небесного фонаря. Я тогда плохо соображала и сквозь слёзы видела только эту небольшую полосу, едва выделявшуюся среди начинающей желтеть травы. Деревья тёмной массой стремительно проносились мимо, нанося бесконечные удары своими ветками-плетьми, но в тот момент беглянка совершенно не чувствовала боли ― горе на время сделало Франни похожей на безразличную и бесчувственную тряпичную куклу.

Подгоняя коня, я думала только о том, что сегодня натворила. Перед затуманенным слезами взором мелькали то испуганные лица отца и Тео, то полный неприкрытой ненависти взгляд Дона и злобная ухмылка, неузнаваемо исказившая привлекательное лицо Марка. Те же губы, что ещё совсем недавно ласкали меня, робко признаваясь в любви и не желая ни на мгновенье отпускать, шептали:

― Я приду за твоей головой, ведьма!

И это была не просто шутливая угроза, нет ― безжалостный приговор, который он готовился сегодня же привести в исполнение…

От таких мыслей я ничего не замечала вокруг, но, когда яростная лесная пощёчина чуть не лишила меня глаз, невольно вскрикнула, лишь на мгновение отпустив поводья. Впрочем, этого с лихвой хватило для того, чтобы большой сук, больно ударив в грудь, выбил расслабившееся тело из седла. Я моментально слетела с коня в траву и, охая, перекатилась на живот, вдобавок чувствительно ударившись коленом о камень. Звук копыт убегающего перепуганного рысака довершил катастрофу, заставив неудачницу громко стонать и всхлипывать от отчаяния.

Впрочем, о Громе, роскошном породистом коне, которого я сама вырастила из маленького жеребёнка, можно было не волноваться. Что бы ни происходило, он всегда возвращался, и уже совсем скоро около моей головы раздавалось знакомое доверчивое фырканье. Кряхтя как старушка, я с трудом попыталась приподняться на ободранных в кровь руках, но тут что-то тяжёлое, оглушив, безжалостно рухнуло мне на спину.

Почти задохнувшись от зловония пота, смешанного с запахом дешёвого пива и чеснока, я вскрикнула, понимая, что звать на помощь бесполезно ― голос мгновенно пропал. Чужая сильная рука, схватив за волосы, резко прижала голову к земле, а другая стала грубо ощупывать моё беспомощно распластавшееся на земле тело.

― Скорее брось верёвку, Билли! Ты только посмотри, дружище, какая потрясающая добыча попалась нам сегодня: девчонка, совсем молоденькая, небось ещё и нетронутая. Пожалуй, на всякий случай свяжу ей руки, чтоб не брыкалась.

― Ты неисправим, Стен ― только о девках и думаешь, ― недовольно проворчал второй голос, ― здесь породистый конь и дорожный мешок, набитый серебром и драгоценностями. Вот так удача… Оставь девицу на потом, давай сначала посмотрим, что тут ещё есть…

― Не могу терпеть, братец, сейчас, я по-быстрому, ― этот Стен, едва связав жертве руки и быстро оседлав, стал стягивать с меня штаны.

Не знаю, что в тот момент случилось ― словно ступор напал: напрочь забыла, что умею кусаться и драться, что, в конце-то концов, я ― маг, способный лишь несколькими фразами превратить двух уродов в горстку пепла. На меня нашло странное безразличие ― «храбрая Франни» сдалась, даже не начав борьбу за свою честь и, вероятнее всего, жизнь.

Наверное, пытаясь привести бедняжку в чувство, холодный ветер легонько пробежался по обнажённым ногам и груди, которую уже безжалостно сжимал в своих грязных лапах мерзавец. Но вдруг он отпустил добычу, хрипя, и, издавая странные хлюпающие звуки, скатился с моего беспомощного тела.

― Стен! Что происходит… ― договорить второй голос не успел, захлебнувшись собственным криком.

Это было настолько страшно, что меня сразу «отпустило». Тяжело дыша, кое-как перекатилась на спину. Спутанные волосы закрывали лицо, не давая рассмотреть, что происходило вокруг, но, почувствовав свободу, я, наконец-то, очнулась и задёргалась в панике. Прошептав несколько слов, сбросила верёвки с рук и даже попыталась сесть ― меня безжалостно шатало…

Голос необычного, бархатного тембра, почему-то показавшийся смутно знакомым, произнёс:

― Барышня, одевайтесь скорее. Осень же, холодно, замёрзнете, такое дело…

Дрожащими руками я отвела взмокшие волосы с лица, но всё равно никого не увидела, тут только сообразив, что почти полностью обнажена. Лихорадочно ощупала землю в поисках сорванной одежды и, найдя штаны, стала их натягивать. Куртка бесстыдно распахнулась на груди, и застегнуть её, при всём желании, было невозможно ― оторванные пуговицы бисером рассыпались по траве. По бёдрам скользило что-то липкое и плохо пахнувшее; от этого мерзкого запаха меня затошнило, кроме того, сильно ныло внизу живота, а ещё ― было невыносимо стыдно…

Рядом мелькнула невысокая тень, и, вскрикнув, я направила на неё трясущуюся ладонь:

― Не приближайся, негодяй, сожгу!

Тень остановилась, со шлепком отпустив чью-то ногу:

― Вот те на! Спас, называется, девушку от бесчестья, а теперь вместо «спасибо» она меня спалить собирается? Нехорошо, такое дело… ― и он снова, ухватив разбойника за сапог, потащил его в кусты.

Я растерялась, отметив про себя, что точно раньше уже слышала этот своеобразный красивый баритон.

― Простите, но мне Вас не видно. Спасибо, что спасли, ― я пыталась говорить уверенно, но от пережитого стресса и холода голос так дрожал, что и сама