Лабиринты ума - Павел Берснев

Итак, мистик в высоком значении этого слова преодолевает пропасть между конечным и бесконечным, относительным и абсолютным, и напрямую постигает Божественную реальность, мыслимую как предвечное единство всего многообразного сущего, единство, которое основывается на общности Изначальной Природы всего многоликого бытия.

Не будет преувеличением сказать, что Евгений Алексеевич Торчинов заложил в отечественном религиоведении новый вектор в изучении «мистического опыта». Намечалась серьезная и широкомасштабная работа по исследованию сферы измененных состояний сознания. В наших планах было открытие «Института Сознания Человека». Однако неожиданная, трагическая кончина Евгения Алексеевича в 2003 году заставила нас отказаться от ряда перспективных научных проектов.

Тем не менее работа не прекратилась. Отказавшись от академического подхода и институционализации нашего исследования, мы продолжили дело, начатое замечательным русским ученым, в совершенно новой методологической форме, о которой частично пойдет речь в дальнейшем.

Несколько столетий философия была зажата в узкие границы, заданные «идолом поиска границ познания». Евгений Алексеевич верил, что нам удастся найти «обходные пути, ведущие контрабандиста-философа за пределы интеллектуальных кордонов». Сейчас можно с уверенностью сказать: «обходные тропы и рытье подкопов» дали свои долгожданные результаты, подготовили выход «за границы». Для этого нам приходится проводить тщательные, кропотливые исследования, порой небезопасные для жизни, в различных частях света, в том числе в «экзотических уголках» планеты: от амазонской сельвы в Латинской Америке до высокогорий Непала и Тибета.

Без лишней скромности мы должны сказать, что многие гипотезы в сфере мистического опыта, которые мы разрабатывали много лет назад, нашли немало подтверждений.

Религиозный и мистический опыт

Для устранения путаницы следует уточнить и соответственно разграничить понятия «религиозного» и «мистического» опыта в соответствии с определением «религии» и «мистики» как таковой. Добавим также, что для нашего исследования средств одной психологии религии будет недостаточно по двум причинам. Во-первых, до настоящего момента психологию религии не интересовал вопрос взаимосвязи религиозного опыта и нейрогуморальной регуляции[10] организма человека. Во-вторых, по нашему определению, область изучения психологии религии – психика, психическая деятельность человека (и не более того). Но мистика – это уже выход за границы психики, мистика – это уже не область псюхе и психофизической активности (об этом подробнее см. ниже главу «Религия и мистический опыт»).

Итак, одна наша задача – выяснить, какое отношение к религиозному опыту имеет человеческий мозг. Существуют ли объективные[11] методы исследования субъективных переживаний? И что нам могут дать результаты таких объективных методов исследования для анализа религиозного опыта?

Вторая наша задача – уяснить вектор мистического переживания, указав причины и условия возникновения самой потребности в мистическом опыте.

Относительно первой части исследования стоит сказать, что, с одной стороны, несмотря на глубокие перемены в религиозной обстановке в нашей стране, в большинстве естественно-научных учебников, освещающих физиологию высшей нервной деятельности, продолжает доминировать материалистическая позиция. Само собой разумеющимся считается восприятие мозга как эпифеномена[12] высокоорганизованной материи, т. е. центральной нервной системы (ЦНС).

С другой стороны, в философии, религиоведении и прочих гуманитарных науках материалистическая позиция в настоящее время считается в целом изжившей себя (заодно со старой советской марксистско-ленинской идеологией).

Религиоведение и нейрология в России продолжают существовать как бы в параллельных мирах и в целом предпочитают не сталкиваться между собой. Хотя, правды ради, следует отметить, что в нашей стране нейронаука делает попытки изучения религиозных феноменов.

Выдающийся вклад в этом направлении внесла Наталья Петровна Бехтерева, ученый-физиолог, научный руководитель Института мозга человека Российской Академии наук (ИМЧ РАН), руководитель научной группы нейрофизиологии мышления и сознания. Наталья Бехтерева создала комплексный метод исследования принципов структурно-функциональной организации головного мозга человека, механизмов мышления, памяти, эмоций и творчества. Кроме «чисто научных» и «сугубо физиологических» процессов, Бехтереву в не меньшей степени интересовали вопросы «странных» явлений, связанных с деятельностью головного мозга: сверхсильное влияние одного человека на другого или на других в заданной ситуации, причем влияние не только на психическую, но и на соматическую сферу, виґдение отдаленных событий настоящего, прошлого и даже будущего (Н. П. Бехтерева. «О мозге человека»). «Выход из тела, – задается вопросом Н. П. Бехтерева, – действительно выход души или феномен умирающего мозга, умирающего не только клинической, но уже и биологической смертью?» Удивительно, но признанный, авторитетный и «серьезный» ученый, Наталья Бехтерева все-таки приходит к выводам далеко не материалистическим. «<…> Я хочу подчеркнуть, – пишет Бехтерева, – что если ранее наука противопоставлялась религии (но, кстати, не наоборот; если полистаете труды прошлых веков, вы увидите, что даже казнь Джордано Бруно была, по существу, не столько борьбой с его учением, сколько борьбой с ним самим), то сейчас, хотя по инерции или сознательно все это еще происходит, наука вошла в ту фазу, когда она скорее подтверждает, прямо или косвенно, по крайней мере ряд положений религии, которые в период младенчества науки могли быть приняты только на веру».

Эксперименты и исследования Института мозга человека РАН – научного и практического центра по исследованию мозга человека – нередко приводят к практическим подтверждениям религиозных знаний. В ИМЧ РАН уже не один год проводится изучение мозговой физиологической организации мышления, эмоций, творчества и сознания и их связи с религиозными феноменами. Для регистрации и анализа физиологических процессов в мозге и их корреляции с психическими процессами используется специально разработанный комплекс аппаратно-программных средств. Так шаг за шагом мы получаем объективные знания о субъективных религиозных переживаниях.

К сожалению, ученым, занимающимся точными и естественными науками, зачастую недостает знаний в области религии, и это приводит к односторонним, а порой и к неверным истолкованиям получаемых ими результатов. Религиоведы же, неискушенные в премудростях естественных наук, по большей части предпочитают игнорировать проблему «мозг–религиозный опыт».

Цель данной работы как раз и состоит в преодолении дистанции между гуманитарным и естественно-научным подходом в разрешении проблемы сознания, прежде всего – сознания религиозного.

Если мы взглянем на сегодняшнюю карту исследований функционирования мозга и его связи с сознанием, то увидим массу белых пятен. Человечество освоило практически все территории земного шара, но освоение территории головного мозга – пока дело будущего. Человек на протяжении своей сознательной истории неоднократно предпринимал попытки самоосвоения, стараясь определить себя в бытии или, напротив, разрушить эти пределы. По преданию, изречение «познай самого себя» было начертано на фронтоне храма Аполлона в Дельфах и принадлежало Фалесу, «основателю» древнегреческой философии. Но, как и много веков назад, в наши дни человек остается для себя самого большой загадкой.

Мы привыкли изучать мозг лишь как некое объективное, физическое явление в ряду других физических явлений. С другой стороны, как правило, мы игнорируем, оставляем за скобками роль мозга в процессе формирования нашего субъективного опыта, наших чувств и нашего мышления. Конечно, мы можем пускаться в пространные рассуждения о природе и механизмах сущего (как это принято у основной массы людей, называющих себя философами и психологами), не обращая внимания на то, что сами речь, мышление и чувства тесно связаны с функционированием головного мозга. Или, напротив, мы будем по-прежнему сканировать мозг и резать его на кусочки, не учитывая того, что эти кусочки предстают нам все в том же субъективном восприятии. Увы, продолжая в том же духе, мы не продвинемся далеко в исследованиях связи работы мозга и сознания.

Если же мы все-таки попытаемся интегрировать гуманитарные и естественно-научные знания, проанализируем в междисциплинарном исследовании имеющиеся у нас данные, многое из области, казалось бы, несовместимых явлений откроется нам в совершенно новом свете. Данная работа намечает такой интегральный подход к изучению целостного человека в его наивысших, т. е. религиозных, мистических состояниях.