Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт - Фаня Шифман

Неподалеку от подиума стояли преподаватели, и на их растерянных лицах читалось недоумение, смешанное с лёгким отчаянием. По всей территории двора тут и там кучками собирались растерянные девушки. Кто-то держался за щёки, кто-то за голову. Девушки явно сторонились подиума и покачивающихся на нём воронок.

Особняком у ворот стояла группа девиц, окруживших Мерав Ликуктус. Создавалось странное ощущение, что на эту компанию общая непривычно мрачная атмосфера действовала неожиданно бодряще. Увидев Ренану и Ширли, они начали демонстративно хихикать, переглядываться и перешёптываться. Мерав не сводила с Ширли тяжёлого, ядовитого взгляда.

Огромный экран, установленный между воронками, развернулся и повернулся лицом к массам, кланяясь то одной группе учениц, то другой. Посветлело. Двор заливал ядовито-зелёный свет, время от времени отливающий гнойно-молочным. Ширли с Ренаной с изумлением увидели отплясывающих по всему полю экрана… вроде бы весёлых облачат. Может, кому-то они могли напомнить тех, которых (и это знали все в ульпене!) рисовала Ширли. На самом деле – ничего похожего! Ширли схватила Ренану за руку и ошеломлённо пробормотала: "Что же это такое?!" С экрана им злобно ухмылялись хаотически кружащиеся в бешеном рваном ритме создания, в основном белёсо-жёлтых и зеленовато-молочных оттенков… Их косящие в разные стороны глазки были изображены в виде то скручивающихся, то раскручивающихся спиралей – и всё это в такт с синкопическими взвываниями и диссонирующими переливами силонофона. Ширли вспомнила свой сон, тихо вскрикнула и пробормотала:

"Нет! Не может быть… Это силонокулл-тучи – из сна…" Они носились по всей поверхности экрана, и сквозь них падали, падали, падали – под аритмичный звон и грохот ботлофона, – всевозможные геометрические тела и фигуры тех же оттенков подобающей цветовой гаммы, и больше всего там было бешено скручивающихся и раскручивающихся спиралей. Экран услужливо кланялся то в одну сторону, то в другую, как бы давая понять: да будет фиолетовой молодёжи доступен кобуй-тетрис, пусть же и фиолетовые насладятся обновлёнными весёлыми облачатами, творением их соученицы, стремительно бегущими вдогонку за прогрессивной силонокулл-модой – в стремлении не только догнать её, но и перегнать.

Ширли медленно, словно бы в забытьи, проговорила: "Теперь я понимаю, о какой заработанной мною огромной сумме обмолвился папа в Австралии. Как-то давно он попросил у меня мои рисунки… как раз эту серию – весёлые облачата… Я не знала, зачем они ему, да и не стала спрашивать… мало ли, зачем папа просит мои рисунки! А вот оно что оказалось…" – эти слова прозвучали с невыразимой горечью. Ренана с удивлением уставилась на неё: "О чём ты, Шир?" Но Ширли как будто не слышала – она и не хотела, и не могла отвести глаз от шокирующей картины издевательства над её любимыми рисунками.

Вдруг до них донёсся громкий, нервный, на грани истерики, смех из угла, где собрались Мерав и её подружки: "А мы и не знали, что в ульпене учится верная поклонница силонокулла! Теперь все могут убедиться: она продала в СТАФИ свои работы!" – "Уметь надо, девушки! Интересно, сколько она на этом огребла?" – "Ну, что вы хотите: сестра братьев Блох, друзей Тимми Пительмана, отличников охранной службы дубонов Кошеля Шибушича!" – "Наша ульпена должна гордиться такой ученицей!" – "Спасибо тебе, хавера Блох!" – глядя прямо Ширли в лицо, выкрикнула, подойдя чуть не вплотную к ней, Мерав. Ширли устало посмотрела на неё: "Ты всё ещё тут?

Ведь ты, помнится, ушла от нас в студию Дова Бар-Зеэвува!" – "Да, я там учусь, – горделиво повела плечами Мерав, и её глаза ехидно сверкнули. – Я просто пришла к подругам в гости. И вижу – не зря и очень вовремя!" – "Ты о чём?" – "О том самом!

Как это тебе удаётся? С одной стороны дружишь со злостными антистримерами, а с другой – крутая фанатка силонокулла! Где же ты – настоящая?" Мерива с подружками окружили её, с ироническим презрением переглядываясь между собой и оглядываясь на окружающих учениц, чтобы привлечь их внимание.

"Проснись и пой! И не забудь принять антишизин – по утрам столовую ложку натощак!" – вмешалась в разговор Ренана. Мерав с некоторой долей испуга бросила на неё мимолётный взгляд и снова ехидно уставилась на Ширли. Ширли помолчала, разглядывая Мерав и её компанию, потом отозвалась: "Ты что, с дуба рухнула? Мои весёлые облачата были в моих альбомах, все их видели. А то, что здесь… Да ничего общего с моими работами!" – "Ну, конечно! Кто тебе поверит! Ты ещё скажи, что случайно выбрали для важного проекта работы не ученика нормальной гимназии, не талантливого студийца Дова Бар-Зеэвува, а ученицы фиолетовой меирийской ульпены?! Знаешь, какие у нас в студии таланты пробиться не могут?! Ты что, нас за идиотов держишь, бездарь, примазавшаяся к фиолетовым?" – уже чуть не со злыми слезами в голосе выкрикнула Мерав. – "Кто ж виноват, что твои серии карикатур их не вдохновили: даже на взгляд дубонов слишком злобными оказались! Хотя – не спорю! – в таланте тебе не откажешь!" И снова встряла Ренана: "Талант злобности – тоже талант… к сожалению! Весьма своеобразный, но… – никуда не денешься! – талант!.." – "Заткнись!" – лицо Мерав исказилось. Ширли даже стало жаль её. Она отстранилась от Мерав, костлявое лицо которой слишком приблизилось к её лицу, и бросила: "Чего ты сюда припёрлась? Если к твоим подругам-зомбикам, то с ними и общайся, а нас оставь в покое!" "Шир, что ты зомбиков слушаешь! – как бы услышав её мысли, воскликнула Ренана, бросившись подруге на помощь. – Это же не мы с тобой на Турнире голосовали за "Петеков" или "Шавшеветов"! Только всё равно никто их в далетарочки не примет, как бы они их ни вылизывали!" – голос Ренаны звенел от ярости, едва не заглушая еле слышные вкрадчивые взвывания силонофона. – "Крутая ты наша! – прошипела Мерав в лицо Ренане: – Давно никого не избивала?.. А кстати, твоего boy-friend-а ещё не посадили?" Ренана сжала кулаки и пристально уставилась на Мерав, та тут же сделала шаг назад: "Я ничего… Просто нам с девочками интересно, сколько этой тихоне заплатили за бездарную мазню, которую она так ловко пристроила! Разве нельзя?" – Мерав резко вытянула палец в сторону Ширли. Стоящая немного позади Мерав невысокая девица обронила: "Не иначе, на подруг доносы пишет… А иначе как пролезешь… Рисуночки-то – непроходимая серость…" – "Ну, насчёт доносов – это ты, Мерива, у сестрицы спроси! Вы обе – крупные специалистки по сплетням и доносам. Лучше расскажи, как вашим boy-friend-ам в дубонах служится? Сколько подростков они зверски избили на Турнире, ни за что, ни про что в тюрьмы покидали? Вот о чём лучше потолкуем!" – "А-а-а! Тебе завидно, что мой папа – большой человек на фирме СТАФИ! А где твой папочка? А-а-а! Не знаешь! Ну, ничего, узнаешь, узнаешь – как бы это спесь тебе не сбило!" – "Оставим наших отцов в покое!" – рассвирепела Ренана, голос её зазвенел, и глаза сверкнули, на сей раз от закипавших слёз: Мерав ударила по самому больному. – "Нет, зачем же! Твой папочка – это все знают! – скрытый антистример, который хотел себе присвоить достижения моего папы! А её daddy – разработку папиного босса Пительмана!