Кадры решают все: суровая правда о войне 1941-1945 гг. - Владимир Бешанов

Народный комиссар просвещения А.В. Луначарский (1875–1933) родился в семье полтавского чиновника. В молодости Анатолий Васильевич около года провел в Цюрихе, сочетая лекции в университете с посещением партийных сборищ. Затем были восемь месяцев в Таганской тюрьме, трехлетняя ссылка, эмиграция, революционная журналистика, шарахания от марксизма к богоискательсту, от большевиков к меньшевикам и обратно. Соратники считали его человеком весьма просвещенным. Луначарский представлял собой тип самовлюбленного болтуна, умеющего произносить бесконечные пустопорожние речи по любому поводу и на любую тему, но органически неприспособленного к какой-либо организованной деятельности.

Наркомом юстиции Г.И. Оппоков-Ломов (1888–1938), сын банковского служащего, один год проучился на юридическом факультете Петербургского университета, да бросил — закрутила революция.

Вечному партийному журналисту, переводчику «Капитала» и других марксовых произведений И.И. Скворцову-Степанову (1870–1928), поручили руководить финансовым ведомством.

Наркомат продовольствия возглавил сын польского дворянина, окончивший Московский университет, И.А. Теодорович (1875–1937). Он из той же когорты партийных теоретиков и журналистов.

Комиссаром по иностранным делам стал окончивший реальное училище Л.Д. Бронштейн-Троцкий (1879–1940), партийный теоретик, публицист и оратор, активный участник революции 1905–1907 годов, председатель Петроградского Совета, один из главных организаторов Октябрьского переворота.

Народный комиссар почт и телеграфов Н.П. Авилов-Глебов (1887–1942), сын калужского сапожника, «партийный профессионал» с 19 лет, окончил партийную школу в Болонье. И у него за плечами аресты, ссылки, эмиграция, тюремные университеты. Меньше всего в жизни он интересовался телеграфами.

Портфель председателя по делам национальностей вручили еще одному сыну сапожника, недоучившемуся семинаристу, для пополнения большевистской кассы организовавшего ограбление Тифлисского банка, автору героических стихов и работы «Марксизм и национальный вопрос», чудесному, но малоизвестному тогда в партии грузину И.В. Джугашвили-Сталину (1877–1953).

В общем все, как один, члены «рабоче-крестьянского» правительства, были профессиональными революционерами, то бишь «литераторами». Других профессиональных навыков ни у кого из них не было.

При назначении на высшие государственные должности главную роль играли партийный стаж, факты преследований и репрессий со стороны «кровавого царского режима» за революционную деятельность. В свое время были исключены из учебных заведений такие «видные большевики», как В.И. Ленин, И.В. Сталин, В.В. Куйбышев, В.М. Молотов, М.В. Фрунзе, А.С. Бубнов, Н.М. Бухарин, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, А.И. Криницкий, А.И. Рыков, А.И. Стецкий, СИ. Сырцов.

Большинство, кроме того, подвергались арестам, сидели в тюрьмах, находились в ссылках. Количество высылок и отсидок являлось предметом особой гордости и явным показателем заслуг.

Один из своеобразных рекордсменов, Яков Давидович Драбкин (1874–1933), боле известный под партийным псевдонимом Сергей Иванович Гусев, без сомнений, являлся одним из активнейших революционеров. В его анкете, в частности, указано:

«Участвовал в экономических стачках 53 раза, политических стачках — 20 раз, всего 73 раза; в уличных политических демонстрациях — 5 раз, студенческих движениях — 1 раз, подпольных кружках — 19 раз, нелегальных массовых митингах — 75 раз, маёвках — 6 раз, вооруженных восстаниях и партизанских выступлениях — 4, партконференциях — 2, партийных съездах — 4 раза. В тюрьме пробыл 2 года 1 месяц, административной ссылке — 6 лет 3 месяца, в политической эмиграции — 1 год 6 месяцев». С каким тщанием всё подсчитано!

Первый нарком юстиции Г.И. Ломов писал:

«Наше положение было трудным до чрезвычайности. Среди нас было много прекраснейших, высококвалифицированных работников, было много преданнейших революционеров, исколесивших Россию по всем направлениям, в кандалах прошедших от Петербурга, Варшавы, Москвы весь крестный путь до Якутии, Верхоянска, но всем надо было учиться управлять государством.

Каждый из нас мог перечислить чуть ли не все тюрьмы России с подробным описанием режима, который в них существует. Мы знали, где бьют, как бьют, где и как сажают в карцер, но мы не умели управлять государством и не были знакомы ни с банковской техникой, ни с работой министерств».

Поначалу могло утешить то обстоятельство, что первое самопровозглашенное Рабоче-Крестьянское правительство звалось еще и Временным. Но недолго, лишь до расстрела мирных демонстраций и разгона Учредительного собрания 5 января 1918 года.

По воспоминаниям старого партийца А.В. Шотмана (1880— 1939), он отговаривал Ленина брать власть, поскольку не видел среди большевиков людей, способных управлять государством. Hо Ильич сказал ему:

«Пустяки! Любой рабочий министерством овладеет в несколько дней, никакого особого умения тут не требуется, а техники работы и знать не нужно, так как это дело чиновников, которых мы заставим работать так же, как они теперь заставляют работать рабочих-специалистов».

И назначил Шотмана заместителем наркома.

С тех пор так и повелось в Стране Советов: не место красит наркома, а нарком место. Правоверный большевик, облеченный доверием партии, может руководить чем угодно, «никакого особого умения тут не требуется».

Разве могли быть плохими руководителями путей сообщения такие заслуженные борцы за пролетарское дело, как крестный отец всех чекистов Ф.Э. Дзержинский или сапожник Л.М. Каганович? А если кто-нибудь сомневался в правильности предначертаний и вредительски срывал планы, тех Феликс Эдмундович расстреливал сразу, а Лазарь Моисеевич (последовательно нарком тяжелой, топливной и нефтяной промышленности) объявлял врагами народа и отдавал в руки наследников Железного Феликса, то есть тоже расстреливал, но опосредованно.

Не был исключением в списке «старых большевиков» по вехам пройденного пути В.А. Антонов-Овсеенко, увлекшийся с семнадцати лет идеями пролетарской революции. Окончив кадетский корпус, он поступил в Николаевское военное училище. Однако, пройдя «курс молодого бойца», присягу на верность принимать отказался, мотивируя «органическим отвращением к военщине». За это Владимиру, потрясенному «оскорбительной обстановкой» казармы, влепили десять суток гауптвахты, а потом вернули его отцу. Повкалывав чернорабочим и кучером, через год Антонов поступил в юнкерское училище, где с энтузиазмом занимался антиправительственной агитацией и, в конце концов, был схвачен с подрывной литературой. Самое замечательное в этой истории — финал: выпущен офицером. Прослужил всего полгода, перешел на нелегальное положение.

Дальнейшие строки биографии содержат общие для людей его положения понятия: кружок, военный комитет, агитация, нелегальная работа, аресты, тюрьмы, эмиграция и тому подобное. Отсутствует лишь всё то, что относится к созидательной деятельности. Но человек, приговоренный царским судом к смертной казни, замененной двадцатилетней каторгой, не мог быть неспособным занимать самые высокие посты в стране: командующий войсками Петроградского военного округа, войсками Украины и начальник Политуправления РВСР (полководец), полпред и генеральный консул (дипломат!), нарком юстиции РСФСР (правовед).

Одна из виднейших фигур в партии — Матвей Муранов (1873–1959) — нигде и никогда не учился, в графе «образование» писал «самоучка». Зато был наделен правом распоряжаться судьбами и жизнями людей. Его должность — член Верховного суда СССР — требовала только одного — быть беспощадным к «врагам революции и дела партии».

Высокие государственные и военные посты занимал Александр Иванович Муралов (1886–1938). 23 ноября 1917 года он, рядовой солдат автомобильной роты, стал командующим войсками Московского военного округа, позже являлся членом Реввоенсовета армий, Реввоенсовета СССР, членом президиума Госплана РСФСР и так далее. Основная его специальность — агроном, которую он приобрел в сельскохозяйственной школе.

Активный участник революционного движения в России Валериан Куйбышев (1888–1935) считался одним из наиболее подготовленных к занятию самых высоких государственных постов. Образование получил в кадетском корпусе, несколько месяцев учился на первом курсе Военно-медицинской академии, несколько недель — на юридическом факультете. А потому соратники по партии дали ему следующую характеристику:

«Валериан Владимирович был одним из образованнейших людей своего времени. Его экономические труды и поныне представляют немалую ценность. Был он и способным литератором. Разбирался в технике, медицине, естествознании. Работал председателем Госплана, заместителем председателя Совнаркома СССР».

Авантюрист-бомбист Л.Б. Красин (четыре года ссылки, полтора года отсидок не помешали «гонимому судьбой российскому студенту» за тринадцать лет подпольной деятельности закончить образование, получить диплом инженера и высокооплачиваемую работу по специальности — все это в условиях «бесчеловечного» царского режима) за неполные шесть лет успел возглавить наркоматы торговли и промышленности, путей сообщения, внешней торговли, одновременно являясь полпредом в Англии и Франции. Как сказали бы «пикейные жилеты из Черноморска, воспетого Ильфом и Петровым, «Красин — это голова!»